Большая кража - Элмор Леонард

— Я имею в виду, что кто-то смеялся. Что еще можно иметь в виду?

— Может, это на пляже.

— Кто-то смеялся прямо под моим окном.

— Не знаю, я ничего не слышал.

Мистер Маджестик недоверчиво уставился на него.

— Ты хочешь сказать, что вышел с той стороны и ничего не слышал?

— Я просто гулял.

— Ты что, уши затыкаешь, когда идешь гулять?

— Я ничего не слышал. Сколько раз повторять?

— И никакой девчонки не видел? Мне показалось, что смех женский.

— Ни девчонки не видел, и вообще никого.

— Ну, не знаю, — сказал мистер Маджестик, пожав плечами. — Может, со мной что-то не так. Надо проверить мои чертовы уши.

Разговор вроде бы подошел к концу. Мистер Маджестик замолчал и собирался уже идти обратно в дом. Потом снова посмотрел на Райана и сказал:

— А телевизор не хочешь посмотреть? Хороший фильм показывают.

— Я его уже видел, — ответил Райан.

И тут же пожалел, что брякнул такую глупость. Он услышал себя со стороны и увидел мистера Маджестика, замершего с удивленно поднятыми бровями. Возникла неловкая пауза.

— А откуда ты знаешь, что видел?

— Я как раз мимо проходил и услышал ваш телевизор. Фильм действительно хороший, вот я его сразу и вспомнил. Они там чего-то говорили, потом стрелять начали. Это вестерн, да? С Рэндолфом Скоттом?

— Значит, ты слышишь, какой фильм идет по телевизору в доме, — сказал мистер Маджестик, — но не слышишь, что кто-то смеется как раз там, где ты идешь?

— Да не слышал я ничего. Черт возьми, я что, должен вам расписку написать?

— Ладно, не психуй.

— Как же не психовать? Вы мне верите или нет?

— Перестань, чего ты кипятишься? Все, забыли.

— Ничего не забыли. Вы говорите, что я вру, а мне это не нравится.

— Да ладно тебе. Ничего такого я не говорил.

Шагнув вплотную к мистеру Маджестику, Райан спросил:

— Так вы верите мне или нет?

— О'кей, я тебе верю, — сказал мистер Маджестик. — Доволен? Или я должен тебе расписку написать?

— Ладно, забыли, — усмехнувшись, ответил Райан. Он прошел мимо мистера Маджестика, и его силуэт, покинув световой круг, слился с окружающей темнотой.

Нэнси рассчитывала, что Райан догонит ее на пляже, но он все не появлялся. Тогда она подумала, что он решил воспользоваться машиной и оказаться у дома раньше нее. Точно, он обгонит ее и встретит какой-нибудь пошлой фразой типа «Ну, и где ты шлялась?» После чего все его действия будут подчинены одной-единственной цели — как можно скорее затащить ее в спальню. Что вполне естественно. Если девушка просит парня украсть пятьдесят тысяч долларов, с ее стороны было бы невежливо отказаться с ним переспать. Райан наверняка так и думает, да и с какой стати ему думать иначе? Нэнси рассматривала все это как часть сюжета, романтический мотив в разыгрываемой по ее сценарию пьесе под названием «Великое похищение зарплаты сборщиков огурцов». Нет, лучше так: «Нэнси и Джек на берегу моря». Хотя на самом деле это озеро. Нет, название должно быть современным: «Крутая парочка урывает себе немного бабок». А в том, что они эти бабки урвут, Нэнси не сомневалась. Другое дело, если что-нибудь случится: тогда Райану придется отдуваться одному. Нэнси уже решила, что при неблагоприятном исходе она просто упрется и будет отрицать даже знакомство с этим парнем. Это будет — если уж так случится — печальным эпилогом пьесы, а назвать его можно так: «Не повезло, Ваня». Или: «Что-то находишь, а что-то теряешь».

И все-таки будет обидно, если исход окажется неблагоприятным, потому что Джек Райан ей нравился. Нравилось, как он на нее смотрит. Нравилось его лицо, глаза и стройная, худощавая загорелая фигура. Нравилось, как он стоит, уперев руки в бедра, — уверенный в себе, но не пытающийся нагло давить на нее. Нравилось то, что он говорил, но еще больше — его спокойная манера говорить. Какая все-таки жалость, что Джек — это не Рей. Если бы Джек Райан был Реем Ритчи, все в ее жизни было бы совершенно по-другому. Нет, это вовсе не значит, что она останется с Райаном навсегда, — насчет своего будущего она должна хорошенько подумать; но, по крайней мере, ее жизнь была бы сейчас куда веселее. Ужасно жалко, что Джек — не Рей. Увы, мир устроен так, что никто из Райанов не может поменяться местами ни с кем из Ритчи, и это очень грустно.

Нэнси стала думать, что будет, когда она вернется домой. Она включит лампу и проигрыватель, а все остальное предоставит Джеку. Он наверняка будет спокойным и немногословным, но и терять зря время тоже не станет. Для начала можно будет поплавать голышом в бассейне: проверить, насколько Райан крут на самом деле.

Нэнси поднялась по лестнице на лужайку перед домом. Бассейн, подсвеченный снизу, отчего вода казалась слегка зеленоватой, выглядел ужасно эротичным. Если бы она точно знала, что он на нее смотрит, можно было бы устроить маленькую прелюдию перед главным действием. В гостиной света не было.

Это и понятно: сидит где-нибудь на диване в темноте, чтобы хорошо видеть лужайку и бассейн, и обдумывает, какой бы пошлой фразой ее встретить и как именно ее сказать. Возможно, и сейчас на нее смотрит.

Да, он смотрит на нее; она это просто кожей чувствует.

Нэнси подошла к краю бассейна, сняла сандалии и попробовала воду ногой. Потом стащила через голову свитер и тряхнула волосами. Расстегнула пуговицы на блузке и снова попробовала воду. Главное — не торопиться. Он наверняка уже переполз на край дивана, чтобы лучше видеть. Ничего, сейчас она снимет блузку, он увидит, что под ней нет лифчика, и тогда-то уж не сможет остаться на месте. Ну, Ваня, приготовься. Настало время расстегнуть шорты и снять их, игриво покачивая бедрами. Ничего, подумала Нэнси, пусть посмотрит. Нечасто перед ним такие спектакли разыгрывают. Она неторопливо прошла вдоль бортика, положив руки на бедра и уверенная в том, что произвела должное впечатление. Потом повернулась, так же медленно прошла обратно и нырнула.

Нэнси пересекла весь бассейн под водой, вынырнула, снова нырнула и, оттолкнувшись от стены, доплыла до середины бассейна. Здесь она поднялась на поверхность, перевела дыхание и опять поплыла на глубину медленными плавными гребками. От мелкого края к глубокому и обратно — у него будет время выйти из дома и спуститься к бассейну. Еще один поворот — и на полпути к тумбочке для ныряния Нэнси заметила человека, выходящего из дома, из густой темноты внутреннего дворика. Она снова нырнула, чтобы дать ему возможность подойти поближе, и вынырнула, плавно рассекая воду. Она увидела коробку с пивными банками, которую он легко нес одной рукой. Нэнси успела удивиться тому, зачем он привез целую упаковку, и в тот же момент поняла, что это вовсе не Джек Райан, а какой-то совершенно незнакомый ей мужчина. Она была уверена, что никогда раньше не видела этого человека, который подошел прямо к краю бассейна. В его темных очках зеленоватыми дугами отражались подсвечивающие бассейн огни ламп.

— Давай-ка вылезай, — с ухмылкой сказал Фрэнк Писарро. — У меня кое-что для тебя есть.

Нэнси оперлась рукой о бортик бассейна и, посмотрев на незнакомца, сухо сказала:

— Пошел вон.

— Слушай, давай договоримся, что ты не будешь на меня орать, о'кей?

— У мистера Ритчи есть договор с частной охраной, и они как раз сейчас должны делать очередной обход…

— Они специально приходят посмотреть, как ты купаешься, да? — все с той же ухмылкой поинтересовался Писарро. — Черт возьми, я вполне их понимаю.

— Выкладывай, что тебе нужно, — сказала Нэнси, — и проваливай отсюда.

— Я хотел тебе кое-что предложить на продажу.

— Ты проник на частную территорию без разрешения, — строго сказала Нэнси. — Так что не трать напрасно время. Если охрана застанет тебя здесь, тебе придется долго объяснять, какого черта ты тут делаешь. Они арестуют тебя и отвезут в тюрьму, даже вопросов задавать не станут. Одного того, что ты находишься здесь без моего разрешения, вполне достаточно, чтобы предъявить тебе обвинение.

Писарро терпеливо ждал. Потом сказал:

— Это бумажники. И кошельки.

— Что-что?

— Бумажники. У меня есть несколько бумажников, которые я хочу продать тебе за пятьсот долларов.

Нэнси призадумалась. Этот парень — или полный псих, или прикидывается идиотом. Вслух же она спокойно сказала:

— Мне не нужны бумажники. Так что уходи, пожалуйста.

Писарро пожал плечами.

— Ладно. Если тебе не нужны эти бумажники, мне остается только одно — отнести их в растреклятую полицию. — Поставив коробку у бортика, он наклонил ее, откинул крышку и продемонстрировал Нэнси содержимое. — Все эти бумажники украдены в одном месте. Ну что, въезжаешь потихоньку?

Нэнси решила, что искать какой-то смысл в словах этого странного типа бесполезно. Оставалось только придумать, как от него отвязаться. Мысль о том, чтобы привлечь к этому делу полицию, показалась ей вполне здравой.