Полярная мечта - Александр Казанцев

— То ж можно зараз организовать, — вмешался Денис. — Василь Васильевич Ходов даст нам три вездехода. Хлопцы наши с нами поедут. Будемо шукать его, гудками звать та выстрелами.

Женя молча пожала Денису руку у локтя.

Через полчаса три вездехода выехали по трем направлениям в тундру. Пурга выла и свистела в ушах, огни фар расплывались в снежной сетке.

Сжавшись в комок, мужественно борясь с холодом и сном, Алексей не слышал ни гудков, ни выстрелов. Он не заснул, он не позволил себе заснуть в эту ночь. Когда летящий снег стал серым, Алексей понял, что наступил день. Но увидеть что-нибудь в несущейся серой мути все равно было нельзя.

Алексей уже не мог думать ни о проекте, ни о Жене. Все в нем притупилось, омертвело. Существовала только одна мысль — «выжить». Он должен был бороться за жизнь и боролся цепко, исступленно, согреваясь неистовой работой мышц.

К вечеру он все-таки уснул. Проснулся в испуге. Он ослеп… Он ничего не видел. Может быть, он уже больше не существует? Может быть, это уже смерть? Темнота небытия вокруг…

Алексей вскочил, и снег посыпался с его спины. Он ущипнул себя за щеку — не почувствовал щеки. Ноги повиновались плохо. Он забыл о том, что надо напрягать мышцы. Он просто побежал, ничего не помня, стараясь спастись… И бег спас его, вернул сознание. Порывисто дыша, иногда падая, поднимаясь и снова бросаясь вперед, он все-таки согрел окоченевшее тело.

Темнота ревела. Она обрушивалась на Алексея, толкала его то в грудь, то в спину, стремилась свалить наземь, победить.

Алексей снова сел, закутался в пальто. Он знал историю матроса-норвежца, посланного Амундсеном в числе других с места зимовки судна «Мод» на остров Диксон. Единственный из всей группы он почти добрался до поселка и замерз, видя его дома.

Может быть, не будь пурги, Алексей видел бы сейчас огни порта? Нет, слишком далеко зашел он, погруженный в свои думы. Эту ночь Алексей снова думал о моле. И он более стойко, чем в прошлые сутки, переносил лишения. Впрочем, может быть, вообще потеплело. Все-таки было лето. Температура была лишь чуть ниже нуля. Ветер дул, казалось, по-прежнему, но снега стало меньше.

Утром Алексей увидел занесенную снегом тундру. Снег быстро стаивал, оставался лишь в ложбинах и на склонах холмов. Голова кружилась. Алексей мучительно хотел есть. Только теперь, когда он перестал бояться холода, он по-звериному захотел есть.

«По солнцу определить север, потом идти к морю», — решил Алексей. Он заставил себя идти, но ноги подкашивались. Вскоре он свалился на влажную от тающего снега землю. Обледеневшее ночью пальто теперь стало мокрым.

Алексей снова поднялся на ноги, и первое, что он увидел, были нарты.

Шесть оленей, запряженных веером, мчались прямо к нему, держа свои развесистые рога параллельно земле. Тонкий, высокий юноша, стоя на нартах, взмахивал хореем.

Алексей не мог сдержать слез. Нарты поравнялись с ним, юноша соскочил на землю, и Алексей, видимо к величайшему удивлению юноши, обнял и расцеловал его, прижал нежную щеку к своей онемевшей, покрытой щетиной щеке.

— Алеша, ты? С ума сойти!.. — низким грудным голосом сказал юноша, отстраняясь от Алеши.

Мохнатая трехлапая собака с лаем прыгала вокруг них.

— Тише ты, Гекса! — прикрикнул на нее юноша. — Слышишь, Алеша, как я ее назвала? Гекса! Перестань!..

Только тут Алеша узнал Галю Волкову…

Галя! Мечтательница Галя, которая еще в детстве хотела совершить подвиг, как Зоя, но только чтоб никто об этом никогда не узнал. Алексей всегда чувствовал стеснение в ее присутствии, и что-то недосказанное было в их отношениях. Но сейчас Алексей даже не вспомнил об этом.

— Заплутался я, — сказал он хрипло и добавил: — Дня два ничего не ел.

— Оленина у нас есть, но, к сожалению, только сырая, — сойдя с нарт, предложил второй спутник, к которому ласкалась собака.

— Давайте! — только и мог выговорить Алексей.

Как быстро меняется состояние человека! Вскоре сытый, согревшийся в меховой малице учителя Вани Алексей, поглаживая мохнатую лайку, рассказывал не о злоключениях двух последних ночей, а о… ледяном моле.

Так уж устроен человек. Сильное физическое напряжение может затуманить, отодвинуть на второй план работу мысли, но стоит напряжению ослабнуть, и вновь человек поднят над ощущениями тела высокой своей мыслью, если владеет она человеком, как всепоглощающая страсть.

Друзья сидели у костра, который тихий учитель развел из предусмотрительно захваченного им плавника.

Выслушав рассказ о «поражении» Алексея в клубе полярников, Виктор свистнул:

— А я-то думал, что тебе, Алексей, пора ставить заявочный столб, чтоб прибить к нему дощечку с твоим именем.

— Оставь, — строго сказала Галя, сводя прямые брови. — Дело в том, Алеша… Если мы с Витякой отправились на остров Дикий, чтобы как-нибудь добраться до своей базы, то вот учитель… — она указала на Ваню, — это он подарил мне собаку… Так вот, он поехал с нами из-за тебя.

— Из-за меня? — искренне удивился Алеша, с трудом одолевая сон, подкрадывавшийся к нему вместе с теплом костра.

— Дело в том, Алеша… Ваня находит, что ледяной мол можно построить без всякой энергии, бесплатно…

— Что? — сон с Алексея как крылом смахнуло. Уж не смеются ли над ним?

— Вы меня простите, товарищ Алеша Карцев, — сказал учитель. — Это очень просто, если разобраться. Я имею в виду, что мол лучше строить не летом, а зимой.

— Почему зимой?

Виктор посмеивался:

— Гексе лапу, оказывается, белый медведь откусил. Надо тебе рассказать про три зимовки на острове Врангеля.

— При чем тут остров Врангеля? — почти рассердился Алексей.

Но Виктора уже нельзя было одержать.

— Поучительная и героическая история, мой друг. Остров Врангеля, самый северный и самый восточный наш остров, был открыт лейтенантом Врангелем в прошлом веке. А вот после Великого Октября англичане вздумали отторгнуть его от молодой Советской республики. На остров высадились канадцы и подняли над ним британский флаг. Наши, узнав о том, сели на канонерку и отправились изгонять захватчиков. И был на той канонерке отец нашего Вани, коренной житель дальних мест.

Учитель кивнул головой. Алексей ничего не понимал. Галя нервно теребила на Гексе шерсть, но Виктор уже вошел в роль рассказчика

— Захватчики были не из храброго десятка. Едва прослышали они про нашу канонерку, как сели на свое суденышко и удрали в Канаду. На острове поселились наши, и отец Вани с ними. Ваня, какие там морозы бывают?

— Семьдесят градусов случается, — ответил учитель.

— Бррр!.. Ты, Алеша, сейчас особенно это поймешь, едва не замерзнув ночью при минус пяти шести градусах. Так вот, однажды наши на острове остались без угля. Ни один корабль не смог пробиться через непроходимые льды. Хотели вывезти зимовщиков на самолетах. Так ведь нет! Отказались! И прожили без топлива. Можно понять, как они ждали, когда разожгут, наконец, хоть такой вот огонь. Но и в следующее лето ни один пароход не смог к ним подойти.