Последняя охота на ведьм. Дело Анны Гельди (СИ) - Ингвар Лара

— Нас отпустят? Вот так просто? — спросила я Дэниела. Сумка, что висела у меня на плече казалась мне гораздо тяжелее, чем раньше. Я поправила ее, схватившись за широкий ремень.

— Мы же не совершили никакого преступления, — сказал Дэниел и обнял меня за плечи. День вышел тяжелый, поэтому я благодарно оперлась на него, чувствуя как тело медленно наливается усталостью.

— Поужинаем вместе? У меня? — спросил он, по темному блеску в голубых глазах я поняла, что Дэниел имел ввиду ужин, плавно переходящий в завтрак. Сегодняшний день доказал, что жизнь слишком коротка, чтобы отказываться от предоставленный возможностей, поэтому я согласно кивнула.

— У тебя.

Мы уехали в Цюрих, оставляя тайны протоколов и загадочных убийств позади. Сейчас как никогда мне хотелось забыться в тепле чужих рук и вкусе вина. Мне хотелось сбросить с себя тени чужого безумия и наслаждаться каждым мгновением жизни.

Глава 13

Сказочная идиотка

Дэниел насвистывал, открывая бутылку с вином. На столе в гостиной располагались разные вкусности: сыр, мясные нарезки, свежий хлеб, немного овощей и оливки из которых торчали деревянные шпажки.

Я смотрела на город из огромных окон, свечи, что горели в комнате, делали ее уютней.

— За раскрытие дела! — сказал мужчина, разлив рубиново-алый напиток по бокалам. Я подняла бокал, с наслаждением ловя краем глаза отражение наших фигур в панорамных окнах.

— За то, что Анна больше никому не причинит вреда. — Добавила я с грустью в голосе.

Бокалы со звоном столкнулись, я сделала пару глотков. До моего рейса обратно оставался полный день. — Не обидно, что протоколы в конце концов оказались не настоящими?

Я вспомнила о папке, которую Дэниел отдал полиции. Тот махнул рукой и сказал:

— Я никогда не упускаю своего.

Глупо было тешить себя мыслью о том, что под «своим» мужчина подразумевал меня, однако в тот момент я позволила себе обмануться. Для меня самой никогда и не было важно найти эти бумаги. А вот то, что убийца Александра попалась внушало мне чувство справедливости в этом мире.

— Одержимость приводит к таким разрушительным последствиям. — Сказал Дэниел.

— Одержимость и одиночество. Может, если муж Анны не умер, она бы вела себя совсем по-другому.

— Одиночество не приводит ни к чему хорошему.

Дэниел подошел ко мне, медленно склонился, готовый принять мой отказ в поцелуе. Зря он думал, что я откажу. Последние миллиметры, разделяющие нас преодолела я. Преодолела с голодом и жаждой, с желанием, которое испытывала к нему с первого момента нашей встречи. Поцелуй вышел долгим и глубоким, я пробовала его на вкус, а он пробовал меня, тело наливалось жаром и я неловко облокотилась на него, проливая на светло-голубую рубашку вино.

— Черт! — воскликнула я, отстраняясь, — Нужно немедленно застирать.

Дэниел проворчал что-то на немецком типа «Да гори огнем эта рубашка» и попытался ее сорвать, но я настойчиво подтолкнула его в ванну.

— У тебя есть «Ваниш»?

Мужчина указал на кладовку недалеко от коридора. Рубашку он снял, заливая пятно водой. Я мельком взглянула на его обнаженный торс и подумала, что может и правда «гори эта рубашка огнем»? Однако к кладовке бросилась. По дороге я задела свою сумку, которая с грохотом рухнула на пол. Я подняла ее, снова поразившись тому, как она потяжелела. Компьютер я вроде оставляла в гостинице… Открыв в сумку я на перый взгляд ничего не обнаружила, но затем догадалась открыть молнию от крупного кармана для документов, которым никогда не пользовалась. В ней были… протоколы.

Вот же… лживый, хитрый мерзкий лис. Он никогда не намеревался выставить протоколы на настоящие торги. Он не хотел ничего заплатить Майе и Маркусу. Заветные бумаги лежали в моей сумке, грузом вины. Смерть троих людей, а может и больше была запечатлена на этих страницах. Скорее всего после того как я убежала вниз, посмотреть все ли в порядке с Анной. Дэниел подменил протоколы, которые хранила Анна у себя в комнате на те, что Майя держала в кабинете. Ему даже не пришлось создавать фальшивку, она уже была в доме. После чего он отдал бумаги полицейским. Даже если те покажут бумаги Анне и та скажет, что они не подлинны, и она об этом знает, ей никто не поверит после ее истории. Анна отправляется в тюрьму, что она в принципе заслужила, а Дэниел продает протоколы за крупную сумму, минуя налоги и обязанность заплатить Майе и ее сыну. А я отправляюсь в Россию, наивно ожидая, что этот мужчина который не имеет чести, не разобьет мне сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ну уж нет. Я не позволю им оказаться в закромах какого-то толстосума. Я быстро обулась, схватила сумку и поспешила вниз на лифте. Ближайшее полицейское управление, известное мне находится на набережной реки Лимат. Ничего не стоит добраться туда на троллейбусе.

Я спешила, не оглядываясь и не думая о том, что станет с Дэниелом, когда его поймают. Он преступник, а, значит, должен понести наказание. Югослав Максим назвал его «морально гибким», тогда я не поняла, что имел ввиду этот мужчина с руками-кувалдами. Сейчас же мне его слова стали предельно ясны. Формально Дэниел всего-лишь умолчал о настоящих протоколах, на самом деле он скрыл улику, солгал полиции, моментально создал мошенническую схему, в которой я волей неволей приняла участие. Солнце зашло, а от реки повеяло холодом. Старинное здание, в котором находилось полицейское управление было видно из-за угла. Я ускорила шаг, от стресса казалось, будто я не иду вовсе, а парю и что ноги не касаются мостовой.

— Дина! — послышался знакомый голос, и я оглянулась. Позади меня показался черный мерседес, в котором сидел Иван. Он замедлился, начав двигаться вровень со мной.

— Как я рад вас видеть.

— Иван, простите, у меня очень мало времени. Может быть потом встретимся?

Мужчина не унимался, в темноте улицы его глаза из ореховых стали черного цвета.

— Давайте я вас подброшу? Куда вы торопитесь? В гостиницу?

— Спасибо, но я уже почти пришла.

Я неопределенно махнула рукой вперед. Не вовремя мне встретился мой новый знакомый. Все не вовремя. Между тем Иван прижался к обочине, включил аварийные огни и вышел из авто. На нем была черная спортивная куртка и джинсы. Одежда, как известно, может изрядно изменить образ человека, в этой Иван выглядел высоким, опасным и лишенным той интеллигентности, которая, как мне показалось в первые дни нашего знакомства, была ему присуща. Следующие его слова заставили меня замереть, как оленя при свете автомобильных фар:

— Не стоит идти в полицию.

— О чем вы?

— Я знаю, что у вас в сумке лежат протоколы по делу Анны Гельди. Знаю, потому что Даниел позвонил мне и сказал куда вы скорее всего направитесь. Дина, ваш поступок лишен логики. Неужели вы не понимаете, что можете и сами угодить в тюрьму?

Я посмотрела на него в упор и сказала:

— Говорят, что в швейцарских тюрьмах не так уж плохо.

— В любых тюрьмах плохо, — сказал мужчина с уверенностью в голосе, будто не раз бывал по другую сторону закона. Иван сделал шаг вперед, я в сторону. Если сравнить наши размеры, случись нам поиграть в догонялки, он меня конечно же поймает.

— Я предлагаю вам отдать мне эти бумаги по-хорошему. Вы получите за них достойное вознаграждение, а мир никогда не узнает о том, что они существуют. Поверьте, так будет лучше для всех.

Я упрямо покачала головой и поспешила к полицейскому участку. Иван больно схватил меня за локоть.

— Я закричу, — прошипела я.

— Мой начальник хорошо заплатил за эти протоколы, так что, Дина, будте добры, передайте их мне, — вежливый тон и улыбка сопровождались дулом пистолета, торчащим из куртки и упирающимся мне в бок. Я чувствовала, как мое сердце тяжело громыхает в груди. Казалось, вся улица должна его слышать. Страх сковал меня липкими объятиями, разум спешно пытался взвесить возможность быть застреленной на улице. Как назло, прохожих было не много.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})