Правдивые байки воинов ПВО - Сергей Дроздов

Игривая подпись гласила «Мы с девоньками играем в шамайку».

После этого фото все их последующие письма Герасиму с Ваней остались безответными.

Степа, сначала посмеивавшийся над нашей перепиской, потом очень обиделся, что ему (точнее Ибрагиму Шалы-Маслыеву) казахстанки не пишут.

Дело в том, что в реальной жизни девушки Стёпу любили, несмотря на несколько необычную его внешность.

Он никогда не дарил девушкам никаких цветов, да и вообще не баловал их подарками и иными изысканными знаками внимания. На слишком настойчивые намёки и вопросы к нему насчет того «Что же ты мне подаришь?» Стёпа всегда стереотипно отвечал: «Я подарю тебе свою улыбку!». А улыбка у Стёпы была знатная! Кто хоть раз видел, как Стёпина круглая физиономия «щерится» в фирменной улыбке, не забудет этой картины до конца своих дней. Однако это скорее привлекало, чем отпугивало от него самых симпатичных девиц.

Он и женился на очень красивой девушке – отличнице, умнице и без 5 минут аспирантке ЛГУ. У неё был только один недостаток. Она, воспитанная в ленинградской профессорской семье, понятия не имела, что такое быть женой офицера. Поехав к Стёпе в крупный областной центр, она не прожила там и месяца, укатив домой к родителям и в аспирантуру.

Эта любовь и сломала Стёпину жизнь. Он начал увольняться из армии, чтобы быть ближе к жене. Это было тогда не так просто сделать, и процесс увольнения занял у него почти год. Комиссованный по плохой статье, Стёпа прибыл домой, «на гражданку» и поехал мириться с любимой. Они уже успели поссориться, живя врозь. Впрочем, разлука не шла на пользу ни одной семье.

Для процедуры «восстановления дипломатических отношений» Стёпа надел парадную лейтенантскую форму, хотя и был уволен «без права ношения». Но в форме-то он смотрелся «орлом»!

На весы примирения Стёпа также бросил роскошный букет цветов (жене), торт (теще с тестем) и свою самую очаровательную улыбку для всех.

Сначала всё шло хорошо. Стёпу встретили и усадили за праздничный стол. Выпив с тестем, который имел имя Аэронир, по моде 30-х годов, Стёпа перешел к переговорам. Тут начались проблемы. Выяснилось, что намечавшийся ребенок, который был основным аргументом в принятии им решения об увольнении «из рядов» пока был только в письмах и словах…

Стёпу это сильно напрягло, и переговоры перешли в острую фазу.

Он стал эмоционально убеждать жену, что так с любящим мужем поступать не принято.

«И тут влезла эта дура – теща, которая всегда меня не любила», — рассказывал Стёпа впоследствии.

«А я ей и говорю: закрой рот, ребёнка простудишь!!! И вообще молчи, старая сука!» – по этой его реплике можно было догадаться, что Стёпа «впал в тоску». «А я в тоске – опасный!!!» – он любил цитировать эту строчку Высоцкого.

Тесть Аэронир не знал зятя как следует, и вместо того, чтобы свести диспут к шутке, «полез в бутылку».

«Вы в моём доме, давайте вести себя прилично, молодой человек!!!» – воззвал он к Стёпе с интонациями дореволюционного профессора.

«Если каждому давать – то сломается кровать!!!» – порадовал Стёпа тестя старой снетухиной поговоркой.

«И тут этот козёл – Аэронир на меня „прыгать“ начал» – вспоминал Стёпа. «Ну, я его уже „послал“ как полагается. А он, гад, мне погон чуть не оторвал!!!»

Это действие и стало роковой ошибкой Аэронира. Стёпа нешуточно осерчал на него за поруганную честь мундира и начал бить тестя всерьёз.

«В сортире от меня хотел спрятаться! Так я вынес дверку вместе с косяком и загасил гада на „очке“!!!» — Стёпа всегда вспоминал этот акт сатисфакции с гордостью.

Пока он «гасил» тестя, тёща по телефону вызывала милицию, пожарных и скорую одновременно. Жена, как выяснилось чуть позже, тоже времени не теряла…

Разобравшись с тестем, Стёпа гордо покинул «поле брани»:

«Хлопнул я входной дверью на прощание так, что у них там вся штукатурка обвалилась, и вышел на улицу. Иду, все погон пытаюсь к плечу приладить. Тесть его чуть совсем не оторвал. На одной нитке погон болтался. Тут ко мне какой-то мужичок подскакивает: „Разрешите обратиться, товарищ лейтенант?“ спрашивает по-уставному». (Видимо, выражение лица только что закончившего битву Стёпы настраивало окружающих на серьезный лад).

«Чего тебе?» – спрашивает Стёпа.

«У вас в спине вилка торчит!!!» – почтительно докладывает мужичок. «Какая еще вилка?! Шутить со мной вздумал?!» – взъелся на него Стёпа. «Разрешите, я её выну?» – говорит мужичок и выдергивает у Стёпы из спины вилку от тещиного столового набора. Он только тогда боль от неё и почувствовал.

Видимо, пока Стёпа «гасил» тестя, жена била его вилкой в могучую спину. Потом он насчитал с десяток характерных «вилочных» ударов в зеркале на своей спине.

Разводились они заочно, благо детей не было.

То, что Стёпа неординарная личность, говорит и его поездка на комсомольский слет одного из райкомов Ленинграда. Дело было зимой, и мы отправились на учебу за город, разместившись в каком-то пансионате. Я пригласил с собой «за компанию» Стёпу, который как раз тогда не работал, в качестве армейского ветерана. Мы очень мило посидели и разошлись по номерам спать. Вдруг среди ночи началось паническое оставление комсомольским активом третьего этажа, где спал Стёпа. (Хорошо ещё, что пансионат был четырехэтажный, и мест хватало всем). Причиной эвакуации был жуткий запах, появившийся на этаже. Проверили канализацию, мусорные ведра – все было в норме. Буквально «по запаху» обнаружили его источник.

В одном из номеров богатырским сном спал Стёпа, а отравляли атмосферу – его шерстяные носки!!! В ботинках все было в норме, но когда он их снял перед сном – началась нешуточная газовая атака.

Разбудить Стёпу было невозможно, и мы открыли в его номере и в коридоре этажа все окна, несмотря на мороз. Помогло слабо, на этаж никто так и не вернулся. Утром Степа, проспавший всю ночь с настежь распахнутым окном, страшно закоченел и пришел к нам, в штаб слёта, с претензиями на сей счёт. Но когда мы ему сообщили о причине экстренного проветривания, он успокоился и был очень смущен.

Лет через 20 после этих событий мы встретились с Сашей Грушевым, тоже участником памятного слета, за дружеским столом. Речь зашла о Стёпе.

«Носки!!!» – сразу вспомнил Саша.

После Стёпиного увольнения в запас мы продолжали с ним встречаться, по старой памяти. Когда позволяли обстоятельства и средства – выпивали и довольно весело проводили свободное время.

Однажды произошел необычный случай. Мы со Стёпой, в компании Папана и Михалыча встретились, выпили в честь этого и разгуливали по вечернему Ленинграду. Настроение у всех было самое весёлое и добродушное.

Внезапно Стёпе приспичило позвонить какой-то своей очередной подруге. Это было не таким простым делом.

Про те телефоны-автоматы надо сказать несколько слов. Мобильных телефонов в то время ещё не изобрели, и для того, чтобы позвонить с улицы кому-то, нужно было иметь 2-х копеечную монету и исправный телефон – автомат. Если с монеткой особых проблем не возникало, а в крайнем случае можно было использовать вместо «двушки» – «гривенник» (10-копеечную монету, которая была одного размера с 2-х копеечной), то с телефонами дело обстояло намного сложнее.

Во-первых, их было не так и много на улицах города;

Во-вторых, тогдашние уличные хулиганы имели привычку ломать эти многострадальные аппараты. Наиболее популярными случаями были – срезание телефонных трубок (их мембраны юные Кулибины использовали для каких-то своих поделок). Кроме этого – малолетние балбесы запросто разбивали сами диски с номерами. Ну а высшим пилотажем – считалось умение извлекать из автоматов мелочь. В щёль возврата монет жулики вставляли кусок поролона, спустя несколько часов его вынимали специальным крючком, и все 2-х копеечные монеты, опущенные теми, кто пытался за это время «позвонить», ссыпались в жадные руки негодяев. Нечего и говорить, что на работоспособность телефонов эти криминальные опыты влияли самым пагубным образом.

Были и уж совсем брутальные приёмы ограбления телефонов. Упоминавшийся уже наш одноклассник Саша Завалкин («Зона»), был пойман милицией, когда нёсся от неё по улицам любимого города в обнимку с оторванным от будки телефоном – автоматом. Видимо, у него не получилось извлечь из «своего» телефона мелочь в полевых условиях, и он решил спокойно поработать с ним в укромном уголке. Однако был засечён нарядом милиции и после довольно продолжительной погони пойман. Очевидцы рассказывали, что зрелище поимки Завалкина было незабываемым: Зона мчался быстрее ветра, прижимая к груди довольно массивный телефонный агрегат. Из его карманов высыпались 2-х копеечные монеты, извлечённые из других автоматов. За ним наддавали пузатые милиционеры, отчаянно свистя в свои свистки. Зона в конце концов запнулся о телефонную трубку, которая болталась у него под ногами, и рухнул на асфальт. После ожесточённого сопротивления менты повязали Зону и отправили в КПЗ. В стенах «казённого дома» зонины следы впоследствии и затерялись.