Восток - Эдит Патту

Здесь мы покинули море и свернули в Татке-фьорд. Мы молча плыли по реке, и я чувствовала тяжесть белоснежных вершин, стеной обступивших нас. Никогда еще не встречалась мне настолько оглушительная тишина, как здесь, в этом фьорде.

Через полтора дня нам пришлось остановиться, потому что стало невозможно грести из-за льда. Мы вытащили лодку на берег и взяли вещи. Закрепляя каяк в снегу, Мальмо сказала:

– Я заберу его на обратном пути. Дальше мы отправились пешком.

Вещи сложили в котомки и закинули за спины. Лыжи прикрепили к котомкам. Сначала я чувствовала себя неуверенно, как будто малейшее дуновение ветра могло свалить меня с ног. Но постепенно привыкла к ноше за спиной и зашагала быстрее.

Мы подошли к верхушке ледяной скалы. Это было очень тяжелое восхождение: котомка оттягивала плечи, воздух вылетал изо рта серебристым паром. Все вокруг было ослепительно белым, и я не понимала, как Мальмо определяет, куда идти. Но она уверенно шла вперед. Мы забрались на самый верх и надели лыжи.

Чем дальше на север мы продвигались, тем холоднее становилось. Я думала, будто знаю, что такое холод. Но зимы в Норвегии больше походили на весны по сравнению с этим жестоким, пронизывающим морозом, сковавшим землю. Он, как хищный зверь, набрасывался на нас и высасывал малейшие частицы тепла и жизни из тела.

Если бы со мной не было Мальмо, я бы погибла.

– Хорошо, что у тебя такое тело, – сказала Мальмо. – Легче в мороз.

По словам Мальмо, мой невысокий рост и крепкое телосложение были почти как у эскимосов, привыкших переносить такие морозы. А темные глаза, хотя у эскимосов они были еще темнее, помогали лучше защищаться от солнечных бликов на снегу. Смешно, но если бы я была гибкая, топкая и голубоглазая, как сестры, – всегда мечтала об этом в детстве! – то могла бы пропасть в суровых краях.

Поверхность была довольно гладкой, и на лыжах мы быстро продвигались вперед. Мы мало разговаривали, сосредоточив все силы на движении. Костяные очки, которые я надела, постоянно замерзали, но я привыкла к тому, что смотреть на мир приходилось через покрытые толстым слоем инея ресницы. Сперва я пыталась сбивать иней, но обнаружила, что вместе с ним ломаются и ресницы. Поэтому я оставила в покое иней, хотя мне стало смешно: надо думать о выживании, а я беспокоюсь о сохранности ресниц!

Однажды утром мы выползли из палатки и обнаружили, что по земле стелется густой белый туман. Когда мы тронулись в путь, Мальмо предупредила меня, что в этом тумане все выглядит не так, как обычно.

Это был абсолютно белый мир, без конца и края.

В одном месте я увидела огромный надвигающийся айсберг и закричала Мальмо, которая, казалось, собиралась въехать прямо в него. Оказалось, что это не айсберг, а небольшой снежный холм в нескольких лигах[31] от нас.

В тот вечер, когда мы забрались в палатку, Мальмо рассказывала мне истории про охотников, которые в этом тумане гонялись за огромными зверями, а находили всего лишь маленьких зайцев.

– А однажды, – продолжала она, – один охотник из моих людей нашел детеныша белого медведя. Он протянул руку, дотронулся до шерсти и понял, что это большой белый медведь, который вот-вот бросится на него.

Я недоверчиво посмотрела на Мальмо.

– Это правда, – серьезно ответила та. Снежный туман продержался несколько дней. А следом за ним начался буран.

Королева троллей

Приготовления к свадебному пиру идут полным ходом, но я начинаю терять терпение. Я не знала, насколько сложны королевские свадебные традиции в Ульдре. Надо бы отбросить их все и провести простую церемонию по моему собственному плану. Тогда мы с Миком могли бы соединиться когда угодно. Например, завтра.

Раздражает, что нужно принимать во внимание и другие обстоятельства. Например, если я перенесу церемонию на более раннее время, южные тролли не успеют приехать. Свадьба должна стать символом исторической встречи двух наших земель. Изменив планы, можно потерять престиж и, не исключено, спровоцировать дипломатический разрыв.

Более того, мой народ удивится, почему я не следую традициям Ульдра.

Ну и пусть! Я сделаю так, как хочется мне.

Роуз

Мальмо предсказала приближение бурана по облакам и ветру. Как всегда, спокойно и твердо, она начала учить меня делать снежный дом. Я вытащила специальный нож, который мне подарили в Неяке, и последовала советам Мальмо. Мы вырезали кирпичи из снега и складывали их друг на друга. У Мальмо выходили ровные прямоугольные кирпичики, а у меня поначалу какие-то кривобокие, но, когда мы заканчивали постройку, мои кирпичи уже стали похожи на настоящие. Пока я успевала вырезать один кирпич, Мальмо укладывала четыре, но со временем у меня стало получаться быстрее.

Когда буран разыгрался в полную силу, мы укрылись в крепком, достаточно просторном снежном домике. Укладывая последние кирпичи, я увидела, что на меня надвигается стена снега. Не успела я опомниться, как меня сшибло с ног. Я едва могла дышать, но попыталась ползти к входу в дом. И не увидела его. Я испугалась не зная, что делать. Вдруг Мальмо схватила меня за руку и втянула в дом. Я легла на спину и долго не могла отдышаться.

Я понятия не имела, сколько мы просидим в этой снежной крепости.

Зато Мальмо знача. Она сказала, что это Нигея – ветер, который зарождается у самого основания мира, даже дальше Нильфхейма, и может содрать кожу с человека за несколько секунд. Говорили, что Нигея может дуть неделями. Я подумала, что Мальмо преувеличивает.

Дни тянулись еле-еле, завывания ветра постоянно стояли в ушах. Я начала понимать, как люди теряют рассудок. К счастью, Мальмо умела выживать даже в таком ограниченном пространстве.

На второй вечер Мальмо вытащила из мешка нож историй. Я не знала, что это такое, думала, что-то вроде ножа для снега. Он был маленький, костяной, необычной формы. На лезвии у него красовались замысловатые рисунки, изображения рыб, тюленей, солнца и моря.

Мальмо жестом подозвала меня к себе и разровняла перед нами снег. Потом кончиком лезвия нарисовала картинку на ровной поверхности.

Это был простой рисунок – силуэты людей, солнце, дерево, река. И вдруг словно наяву я представила то, что она рисовала. А Мальмо рассказывала про каждую фигуру свою историю.

Первая сказка была про тюлениху, которая воспитала эскимосскую девочку, родители которой погибли во время охоты в море. Мальмо оказалась хорошей рассказчицей, и я сидела как зачарованная и разглядывала искусно вычерченные фигурки из сказки. Герои получались как живые, словно артисты на сцене.

Дни шли, и нож историй делал их короче. Мальмо научила меня пользоваться этим ножом. Я пересказывала сказки и истории, которые услышала от нее, чтобы получше их запомнить. И еще рассказывала ей старинные норвежские сказки – про Одина, Фрейю и Тора. Их я рассказывала медведю в замке, и это навевало на меня грустные воспоминания. В такие мгновения я отдавала нож историй Мальмо, потому что не могла говорить. Она понимала.

День проходил за днем, буран по-прежнему ревел вокруг. Уже даже нож историй перестал помогать. Но в конце концов, когда у нас почти закончилась еда, а я чуть не начала сходить с ума, ветер стих. Я лежала на спине, равнодушно глядя в белый потолок, и вдруг осознала, что не слышу больше воя ветра. Я взглянула на Мальмо. Она кивнула мне.

– Нигея ушла, – просто сказала она. На домик навалило несколько футов снега, поэтому пришлось выкапываться из-под него. Потом мы надели лыжи и пошли дальше.

Через несколько недель мы добрались до края Гренландии. Перед нами расстилалось бесконечное замерзшее море. Мальмо сняла лыжи и спокойно объяснила, что нам нужно перебраться через ледяное море. По торосам идти на лыжах невозможно, но потом, сказала она, мы снова их наденем. Я поглядела на месиво из поломанных льдин, тянувшееся вдоль берега, и тоже сняла лыжи.

– Лед на море толстый? – озабоченно спросила я.

– Нас выдержит, – улыбнулась Мальмо.

Я осторожно сошла за ней с берега и наступила на лед, который затрещал под моими ногами.

Постепенно я привыкла к этим звукам и перестала волноваться. Мы прокладывали себе путь через глыбы прибрежного льда, а потом, как и предсказывала Мальмо, поверхность стала более ровной, и мы снова встали на лыжи.

Целую неделю мы пробирались через заледенелое море. Как-то днем мы остановились, чтобы поймать тюленя. Мальмо нашла во льду дыру для дыхания, мы натянули палатку и стали терпеливо ждать. Она кинула в воду поплавок, сделанный из оленьего рога, который должен был задрожать от малейшего движения воды. Мы расположились по ветру от дыры, чтобы наш запах не дошел до тюленей, у которых очень хорошее обоняние. Время шло. Вдруг поплавок дрогнул. Мальмо бесшумно схватила гарпун и изо всех сил метнула его в отверстие. Нужно было действовать быстро, чтобы не дать тюленю уйти. Она дала мне нож и велела расширить дыру во льду, чтобы вытащить тюленя из воды. Я старалась сделать это как можно быстрее, и наконец Мальмо удалось вытянуть тюленя на лед. Он еще дышал, и она добила его дубинкой.