Расческа для Лысого - Мария Зайцева

полностью все покрою, верну сестре долг. Сама. Уже только осознание этого греет.

На улице трется Ванек. Он в последнее время грустный ходит, глаза постоянно выпученные, как у тушканчика. Ждет подвоха, козлик.

А я не мстительная. И уже, по сути, все похеру. Особенно после Машки. От Ванька я такого не жду, конечно. Он дурак, но не подлец. Не водилось за ним грязи никогда. А то, что всем болтал, что спит со мной… Ну, тут я его, в принципе, тоже понять могу. Наверно, устал уже за мной бегать. Он ведь в курсе, что я в курсе его желаний в мою сторону. И что мне похер. Вот и бесился. Ну и, может, пацаны застремали, он и ляпнул.

По крайней мере, так он мне говорил, когда каялся.

А я не слушала. И не думала о нем. И о Машке, падали, не думала. Хотя, не спустила, конечно.

Рассказала Ваньку. Просто, чтоб понимал, что за гниль. Могла бы промолчать, но тогда мало ли, чего она еще сделает. Уже не мне, а ему? Просто потому, что не смотрит на нее?

Ванек сжал зубы, переспросил подробности. Я рассказала. Правда, про то, что мент ко мне лез, не стала, но все остальное не скрыла. И про бабло тоже не скрыла.

Ванек тут же захотел помочь, но я как-то уже нажралась помощи от мужиков. По самые гланды. Поэтому послала. Только про работу спросила. Он же крутится в этом, знает места, где можно заработать.

Ну вот и помог. Навел на это заведение, не самое херовое, кстати, и про меня Вове сказал, поручился. Так-то бы меня хрен кто без опыта взял. А тут нормально. И санкнижку подсказали, где за один день сделать. Так что все вроде налаживалось.

Я скупо отвечаю на вопросы Ванька, отказываюсь от сопровождения меня до больнички, и следующие три часа провожу очень занимательно.

А вечером, перед домом, куда я успеваю заехать, чтоб переодеться и освежиться до смены, меня встречает Машка.

Смотрит.

И я на нее смотрю. И на руки заодно. Ну, мало ли, кислоту в лучших традициях давней дружбы припасла.

– Лен, прости меня, пожалуйста!

О, как! Неожиданно! И с чего бы это?

– Бог простит.

Я обхожу ее и дергаю дверь подъезда.

Бежит следом, бормочет:

– Лен, ну не знаю, что на меня нашло, честно, Лен… Ты ж знаешь, мне Вадик нравится, а тут он сам подошел, и к тебе… Лен, переклинило. Я не хотела ничего такого, случайно вышло…

Ну, охереть теперь!

Я разворачиваюсь к ней, прищуриваюсь и даже руки сцепляю в замок, потому что въехать по роже очень хочется, но устраивать опять цирк под окнами, когда соседки еще от шоу с ментом не до конца отошли, не хочется.

– Правда, что ли? И че, вот прям случайно тряпку в двадцать штук мне в сумку сунула? Прям она туда сама, сука, упала?

– Ну, Лен…

Машка делает шаг ко мне, но я не хочу близкой дистанции. А то стошнит еще, поэтому отодвигаюсь, не скрывая выражение брезгливости на лице.

– Лен… Ну мы же со школы дружим…

– Отвалила от нее, дешевка!

Голос, знакомый, резкий, заставляет вздрогнуть нас обеих.

От конца двора к нам быстро идет Вадик, бросив свой байк прямо на внутриквартальном проезде. И я не могу понять, к кому он обращается, неужели эта тварь успела обо мне в тусовке рассказать?

Но, оказывается, даже если она и успела, Ванек подсуетился быстрее, потому что Вадик без разговоров хватает Машку за руку и отшвыривает от меня.

Та только взвизгивает.

– Нахер пошла отсюда, тварь.

Вадик выглядит злым, насупленным. И очень забавным. Ну не могу я нормально воспринимать его, как защитника. Ну смешно же.

А вот Машке, похоже, не смешно. Потому что смотрит она испуганно, и в глазах слезы.

– Вадь, да ты чего? Она же воровка, ее же в ментовку забирали. И отпустили что-то быстро!

Тут она переводит на меня внезапно злой взгляд, и показная овечья маска прям трескается и сползает с лица:

– Всему отделению отсосала, да?

Я молчу. Смотрю на нее, охеревая в очередной раз от того, как же я раньше-то не замечала очевидных вещей? Этой злости, зависти, ненависти. Вот уж точно, дура и есть…

– Пошла нахер, сука тупая, – Вадик не отличается оригинальностью, а вот жестокость прямо прет, – все уже все знают про тебя. И не дай бог в нашем радиусе появишься! И да, в колледже про тебя тоже все всё знают. Так что не удивляйся, если сумки будут убирать. Крыс нигде не любят.

– Вадь… Да ты чего? Я же вообще не при чем! Она же сама… Ты с ней спишь, что ли? И тут подсуетилась, тварь?

Я молчу. Смотрю только. И впитываю. Запоминаю. Учусь. Очень, просто очень хороший урок мне.

– Сваливай, пока пинками не погнал, крыса.

Машка больше ничего не говорит, смотрит только на меня зло и уходит. А я без комментариев опять берусь за ручку двери. Времени перед сменой мало совсем, не хочу опоздать.

– Лен, подожди, – Вадик трогает меня за локоть, разворачивает к себе.

Я смотрю на него, перевожу взгляд на его пальцы на моей руке, высвобождаюсь. С некоторых пор касания неприятны.

– Я не просила помощи, – говорю сразу на всякий случай. Потому что, ну мало ли. Вдруг и этот потребует что-то за свое спасение?

– Да ты чего? – Он кривится, – эта сука еще легко отделалась. Теперь все знают, какая она, так что в колледже ее ждет веселье.

Мне должно быть злорадно. Но мне никак. Только время теряю. А надо успеть принять душ и найти тапки на сплошной подошве.

– Хорошо. Спасибо. Мне пора.

– Лен, погоди… Вечером у меня гонка, придешь?

– Нет, я занята.

– У тебя… Ты с тем мужиком?

Я смотрю на пальцы, которые опять удерживают меня, потом в лицо парню. И мне становится его жаль. Почему-то. Он напряжен и ждет ответа. А мне нечего ему сказать. Не хочу я ничего говорить. И его внимания не хочу.

– Вадим, у меня нет времени сейчас, я тороплюсь.

– Давай отвезу, куда тебе надо.

– Не стоит. Я сама.

– Лен!

Я разворачиваюсь и захожу в подъезд.

Не до тебя мне, Вадик, не до тебя.

Глава 22

Ленка

– Лен, там за твоим столиком постоянные, давай не как в прошлый раз.

Вова смотрит на меня подозрительно, поджимает губы. Я только киваю. Ну да. Если они не как в прошлый