Смертельно безмолвна - Эшли Дьюал

Бросив вещи в спальне, расположенной напротив комнаты Ари, я оставляю Хэрри и спускаюсь вниз, чтобы помыть руки и заглянуть на кухню. Ссадины до сих пор пылают, а у Норин, возможно, еще осталось лекарство.

Я медленно плетусь по коридору, изучая старые снимки давно умерших людей, и на какое-то мгновение мне становится жутко: неужели все женщины, изображенные на фото, были ведьмами? Пробирает до костей. Я встряхиваю головой, сворачиваю к кухне и резко замираю, внезапно заметив, как Норин сидит напротив Джейсона, аккуратно обрабатывая рану на его груди. Эта женщина при мне лечила Хэрри, помогала Ари, она и сейчас делает то, что делала всегда, однако что-то не позволяет мне пройти дальше. Возможно, ее глаза, которыми она смотрит на сидящего перед ней мужчину. Возможно, ее неровное дыхание, которое плавает по комнате. Я застываю за дверным косяком и внезапно думаю, что, если я войду, я прерву нечто личное. Эти двое не отрывают друг от друга взглядов. И что-то в этих взглядах воспламеняет воздух. Неожиданно Джейсон делает одно движение. Нежное, откровенное и решительное одновременно. Он заправляет локон волос за спину Норин.

Я отворачиваюсь порывисто и стыдливо. Стремительно ухожу, разрезая движениями воздух.

Слышу, как на кухне захлопывается дверь, и взлетаю по лестнице, будто бы умею отрываться от земли. Несусь по коридору и забываю о боли в ногах и спине, я просто хочу как можно скорее убежать от того, что увидел. От двух людей, которые смотрели друг на друга так, что даже я ощутил пронесшееся между их лицами электричество. Я врываюсь в комнату и вижу, что Хэрри лежит на кровати с закрытыми глазами. Наверно, уснул.

— Отлично, — отрезаю я, прокатившись пальцами по волосам. Осматриваюсь, вижу ту самую кушетку, о которой говорила Мэри-Линетт, а затем вдруг порывисто опускаю руки.

Я гляжу себе за спину, гляжу на дверь в спальню Ариадны и сглатываю.

Что-то щелкает у меня в голове. Что-то определенно неправильное и дефективное. Я схожу с места, не отдавая себе отчет в том, что делаю. Я бреду в ее комнату, и я закрываю за собой дверь, задергиваю шторы. Я падаю на кровать, прислонившись лицом к холодной подушке. Я зажмуриваюсь, втягиваю сладкий запах, ее запах и, клянусь, слышу голос Ари в своих мыслях.

«Соскучился?»

Я резко приподнимаюсь, услышав, звук битого стекла. Осматриваюсь, очутившись в кромешной темноте, проглотившей комнату, и только потом понимаю, что нахожусь не у себя дома, а в спальне Ариадны. Черт. Сжимаю в пальцах переносицу и спускаю с кровати ноги, их тут же овивает холодный, колючий воздух, но я не обращаю внимания. Сражаясь с черными точками, прыгающими перед глазами, я несусь к выходу и выбегаю из спальни, предчувствуя нечто паршивое. Иначе ведь не бывает, верно?

Решительно спускаюсь на первый этаж, подхватываю на ходу биту Хэрри, которую я сам оставил в коридоре, на случай непредвиденных обстоятельств, и плетусь дальше, даже не чувствуя страха. И это настораживает. Я должен испугаться, ведь, возможно, я бегу так рьяно на встречу с огромными неприятностями. Но я устал, я выжат, как лимон, и мне уже кажется, что умереть — непозволительная роскошь. Мойра Парки не так добра, чтобы взять и раскошелиться на билет в один конец.

На кухне горит свет, хотя сейчас середина ночи. Ненавижу все, что связано с ночью.

Ненавижу темноту, тишину и идиотское чувство внутри, будто в это время суток простые вещи приобретают иные значения. Чушь. Наша фантазия — наш главный враг.

Я ловко перепрыгиваю через порог, стиснув в пальцах биту, но затем неуклюже биту опускаю, одновременно с тем, как воздух выкатывается из меня, словно снежный шар.

— Вы, должно быть, шутите, — шепчу я.

Норин Монфор и Джейсон сидят за столом, пьют чай. Хэйдан на корточках собирает в ладони уродливые стекла из-под сервизного набора, а Мэри-Линетт помогает ему кидать их в мусорный бак. Глаза закатываются сами собой, и я выдыхаю, понятия не имея, когда сирена в голове сигнализирует об опасности, и когда она взвывает абсолютно не по делу.

— Серьезно? — Спрашиваю я, расслабив плечи. — Чаепитие в три часа ночи?

— Никогда не поздно собраться вместе, — замечает Норин.

— Конечно. Странно, что я подумал совсем иное.

— И о чем ты подумал?

— Даже знаю, — я кидаю биту на пол и плетусь к столу, — например, о том, что в гости вновь пожаловал Люцифер. Он ведь любит внезапно объявляться.

— И ты решил забить его этой штукой?

— Я решил хотя бы попытаться.

— Это в тебе и привлекает, мальчик, — улыбается Мэри-Линетт, искоса поглядывая на меня. — Ты настолько уверен в себе, что даже не понимаешь, как глупо выглядишь.

— Спасибо, — киваю женщине и сажусь рядом с Джейсоном, — вы как всегда все верно подметили. Хэрри, — смотрю на брата, — ты в порядке? Не поранился?

Он не отвечает, лишь неуклюже покачивает головой, а затем приподнимается с пола, поправляет квадратные очки и робко опускается на стул, притаившийся рядом со мной.

Откашливаюсь и сцепляю в замок замерзшие ладони. Такое ощущение, будто в этом доме не включают отопление. Из треснутых щелей деревянных рам на кухню врываются ледяные порывы то ли поздней осени, то ли отчаяния, и мы погружаемся в молчание, из-за которого звенит между висков. Норин протягивает мне тарелку с вафлями, Мэри ставит на край овальную, черную чашку, и я неожиданно и сам радуюсь, что мы собрались здесь так поздно, с целью попить чай и немного погреться в абсолютно промозглой ситуации.

— Я надеюсь, вы не против, что мы пришли, — говорю я скорее ради приличия, внутри нет никакой вины. Мне кажется, только здесь мы и должны быть.

— Конечно, нет, — отвечает Норин Монфор, обижено вздернув подбородок.

— Что будем делать? — Мэри-Линетт царапает деревянное покрытие, придвигая стул к краю стола, а я с интересом перевожу на нее взгляд.

— Будем искать, — заявляет Джейсон. — У нас не так уж и много вариантов.

— Целых три, — вмешивается Норин, — Аллен, Роттер и Этел.

— Кто это?

— Три разные семьи, точнее три разных клана, в их роду были ведьмы водной стихии.

— Так просто? — Хмурюсь я. — Этот дар… или энергия передается по наследству?

— Что-то вроде того, — соглашается Мэри-Линетт, подперев подбородок ладонью. — Я не помню, от кого ко мне перешла стихия воздуха, но Ари унаследовала огонь от Силест.

— Кажется, так звали вашу маму… ее бабушку, правильно?

— Да. То есть мы можем сделать вывод, что кто-то в роду Аллен, Роттер или же Этел обладает на данный момент нужными нам способностями. Осталось понять, кто именно.