Обречённые. Том 1 - Павел Буркин

Звонит телефон. Звон угадывается не по звуку, а по дрожанию трубки: уши будто ватой заложило. Но всё-таки не до конца. Сквозь грохот и треск с того конца провода прорывается голос Забойщика:

— Первый, не заснул там? — Капитан Ярцефф спокоен, как танк: ему-то вся эта свистопляска не впервой. — Как обстановочка? Потери?

Глупый вопрос: грохочет так, что и мёртвый бы проснулся. Капитан спросил только для того, чтобы отвлечь Мэтхена от собственных страхов.

— Отмечено три взрыва на заводе и шесть в посёлке. Потери уточняю. Гуг!

— Я! — мохнатый грамотей нешуточно боится — но готов. Юркий, маленький, шустрый, в грязи почти незаметный: лучшего посыльного не придумаешь.

— Пробеги узнай, какие потери?

Посыльный, для которого окоп полного профиля был целым каньоном, вернулся через пару минут.

— У нас Бодя Обжора ранен, лапу ему посекло, ещё двое контужены, остальные целы. Готовы открыть огонь по приказу.

Мэтхен потянулся к телефону — докладывать. На другом конце провода, замаскированный так, что не разглядишь даже в упор, Ярцефф удовлетворённо хмыкнул. Изматывающие тренировки окупились: в остальных взводах получили осколки в голову всего двое, да еще десять ранены, обожжены, контужены, но драться — могут. Если бы все остались в посёлке, половину накрыло бы в их хибарах. Прямо во сне. Ну, или у краников — того барака, куда каждый вечер раньше наведывались две трети взрослых, да на всю ночь и оставались, не стало. Придётся местным привыкать к трезвому образу жизни. Вот что война с людьми делает: этак они и вовсе пить бросят… Ну, не все, конечно — кто первый бой переживёт.

— Оружие к бою! — скомандовал Ярцефф всем взводным. — Без моей команды не стрелять. Команда — подрыв мины на входе в посёлок.

Мину Ярцефф поставил самолично. Если припрётся колонна бронетехники, и задняя машина словит фугас, деваться им будет некуда. Тогда понадобится каждая найденная мина и каждый выстрел к гранатомётам. Разумеется, фугас гахнет так, что услышат все.

Для тех, кто войдёт в посёлок, это должно стать началом конца. Иначе наступающий день посельчане не переживут.

— …демократические процессы в Резервации набирают силу. Вооружённая оппозиция предприняла решительные действия. Они требуют изменения существующего, отжившего своё, строя и выдвижения в президенты Подкуполья (Podkupolye — местное название Резервации) Бубы Чокнутого (Buba Tshoknutiy). Этот выдающийся общественный деятель обратился к мировому сообществу с призывом о помощи. Вчера, после ратификации Акта о демократизации Резервации Европарламентом, президент Нессерле принял решение о вводе войск. «Мы выступаем в защиту жителей Зоны, — заявил президент на пресс-конференции. — Мы больше не можем терпеть нарушение прав и свобод в Резервации, террористические вылазки экстремистов, от которых страдают и наши граждане». Конец цитаты. И вот только что пришло сообщение о зверствах мутантов-убийц в Тересполе, Польская автономия. Наш корреспондент Вольдемар Ванвейлен, с места происшествия… Вольдемар?

— Вот за что люблю журналюг — умеют же врать! — усмехнулся коренастый, приземистый, но широкий в кости, полковник Наттер. Благородная седина на висках, орлиный нос с лёгкой горбинкой, пышные пшеничные усы — воплощённая сексуальная фантазия женщины средних лет, да и только. На вид ему лет пятьдесят — пятьдесят пять, иное дело, что по паспорту — под сто. Двадцать второй век на дворе, вот и продолжительность жизни подросла. Соответственно, подрос и пенсионный возраст, увы.

— Работа такая, — усмехнулся бригадный генерал Эрдхай Манун, командующий контингентом войск Еврофедерации в Резервации… Точнее, пока ещё на границах Резервации. — У них врать, а у нас…

— Хватит, Эрдхай, мы не перед строем. Давайте лучше по коньячку раздавим. У меня есть дивный «Камю»…

— А что, полковник, я всегда готов. Наливайте!

Янтарная жидкость блеснула в лучике солнца, тоненькая струйка полилась в рюмки, пряный аромат поплыл по комнате, смешиваясь с дымом дорогого табака. Армия Свободного Мира не так уж велика, зато те, кто удостоились в ней служить, ни в чём не знают нужды.

— Ну, за победу! — произнёс Манун, зазвенел, сталкиваясь, хрусталь, в животах господ офицеров разлилось приятное тепло. Девчонка-ведущая на мониторе инфоцентра продолжала, приятно щекоча нервы, живописать зверства «террористов, фундаменталистов и экстремистов». Шевелились обильно накрашенные, искусственно надутые губки, от наигранно-горестных вздохов вздымалась генетически модифицированная грудь под полупрозрачной рубашкой. Полковник заметил, что по последнему писку моды ведущая не надела бюстгальтер, и мысли разгорячённых коньяком офицеров вертелись вокруг этой груди. «Любопытно, может ли она быть девственницей?» — подумал Наттер. — Кстати, как смотр прошёл?

— Да как обычно, — хмыкнул полковник, освежая свою и генеральскую рюмку. — Построил обалдуев, вдоль строя прошёлся, речугу вдохновенную произнёс. Всю эту чушь про демократию и права человека. «Сынки, на вас смотрит весь Свободный Мир! — передразнил Наттер сам себя. — Во имя демократии и свободы — сделайте этих ублюдков!» Свободы, ха!

— А что, Эрвин, можно ведь сказать и так. Мы и правда несём им свободу. От жизни, ха. И права — на смерть и переработку.

— Ага, только не проболтайся смотри. Наши-то «охотнички» всё понимают, а всякие там защитники прав вырожденцев могут всполошиться: ну, как же, их любимых выродков обижают! — Коньяк действовал вкрадчиво, незаметно развязывая языки. Да и не было нужды таиться, они знали друг друга не первое десятилетие. А установленные по «закону Хаммерфилда» камеры не так уж сложно перенастроить. Главное, знать, как, и дать в лапу кому надо. — Кстати, как тебе они сами? Бравые ребята, правда?

— Ну да. До первого боя.

Будь под его началом элитные части Корпуса, или спецназ Внутренних войск, или просто нормальные бойцы, он бы так не распинался. Профессионалы будут делать, что прикажут, и держать язык за зубами. Но нормальных вояк у Свободного Мира немного, и все нужны на Луне. Там, дай ханьцам волю, такое начнётся…

Полковник вспомнил восторг на лицах добровольцев. «Сколько чучел наделаем!» — словно говорили их физиономии. А по сути-то кто они? Толпа дилетантов на музейной рухляди!

— Да ты, никак, хандришь, старина, — пригубил коньяк генерал. — Не ожидал от тебя! Откуда там бой? У выродков ничего серьёзнее камней! Против танков, пушек, вертолётов и гравилётов. Наши пехотинцы в «скафандрах» их голыми руками порвут! Как мой прадед в девяносто первом году! Три дня стояли, Белый Дом защищали и демократию! Три дня беспрерывных боёв, подумай только! И выстояли! Вот это бои были. А тут…

— Слышал я эту сагу, — отхлебнул коньяку Наттер. — Нашёл, чем удивить. Мой прапрапрадед под Брянском партизан давил. Кому это теперь важно? Ты лучше скажи: нельзя ли выбить хоть роту из Корпуса? Хоть из спецназа внутренников? В резерв, разумеется, на всякий пожарный. Кончится активная фаза — обратно вернём. А? Добровольцы-то — просто мясо!

Генерал задумался. Профи нужны на Луне, вот и приходится собирать добровольцев. А это другой контингент. Не в том даже дело, что не умеют стрелять. Как раз умеют. Большинство — «туристы», любящие пристрелить какого-нибудь урода (ну, может, предварительно помучить, если будет настроение), набить из него чучело и повесить перед камином. Лучше, конечно, стрелять детёнышей: и взять легче, и шкура мягче, лучше поддаётся выделке. Да и концентрация всякой токсичной дряни меньше: понятно ведь, чем они дышат, что пьют и жрут.

Иногда, конечно, выродков валят транквилизаторами: богатенькие буратины любят домашние зверинцы, а особо продвинутые — и бордели с такой «клубничкой». Впрочем, с этим покончено, он предупредил каждого, что никаких живых мутантов. Исключение — по специальным квотам для Института антропомутаций и военных НИИ: нужен подопытный материал! Остальные должны сдохнуть.

Конечно, бессмысленно бросать этот сброд против ханьцев, не против их спецназа даже, прозванного за жестокость «хунвейбинами», а обычных строевых частей. Слава Тому, кто на самом верху, в Подкуполье, ничего серьёзнее мутантов не предвидится. Безоружных, спившихся, тупых тварей, которые ползают вдоль своих драгоценных труб, жрут всякую дрянь, а пьют химическую отраву, и деградируют всё дальше с каждым поколением. Русские свиньи, одним словом. Удивительно, как их предки в двадцатом веке наваляли Гитлеру? Или, как утверждают новейшие исследования историков, наваляли ему англичане и американцы, а русские не то что воевать — «му» сказать не умели?

— Об этом и думать забудь, Эрвин, — неожиданно холодно произнёс Манун. — Настоящие солдаты на настоящей войне нужны. А тут не война. Зачистка помойки от расплодившихся крыс, вот и всё. Крысам войну не объявляют, их просто травят.