Артур - Стивен Рэй Лоухед

заворочался, думая, что уже утро, и увидел зрелище, которого не забуду по гроб жизни. Небо снаружи расчистилось, и по-зимнему яркая луна засияла в крестообразное окошко над алтарем.

Артур стоял на коленях в озере света — все в той же позе, в какой я видел его, засыпая: голова опущена, руки на груди. Я думал, что он уснул. Однако, пока я смотрел, предводитель Британии поднял лицо и подставил его свету, воздев руки, словно стремился обнять лучащийся сноп.

Артур стоял так неимоверно долго. Голова вскинута, руки раскрыты, весь он омыт серебристым светом и тихо-тихо молится.

Вся церковь наполнилась такой тишиной и покоем, что я понял: это священный знак. Я не сомневался, что Артур говорит сейчас с Самим Христом и Тот озаряет его светом Своей благодати. Сердце мое едва не разорвалось, я понимал, что сподобился узреть чудо.

Чуть позже снаружи донесся тихий свист. Я встал и вышел навстречу Мерлину. Тот вел в поводу лошадей.

— Пора, — сказал он. — Зови Артура.

Я поднял глаза. На востоке всходило солнце. Луна, столь яркая мгновение назад, тускло белела на светлеющем небе. От холодного ветра я окончательно проснулся и пошел в церковь звать Артура. При звуке своего имени он встал и вышел наружу.

Мы сели на коней и молча направились вдоль озера к дамбе. Мир казался только что сотворенным, хрупким и в то же время неуязвимым в своей красе: чистый белый снег под ногами и синее-синее небо над головой... окаймленная тростником черная озерная гладь... алое золото встающего на востоке солнца...

Я думал, мы отправимся прямиком к Тору, но перед дамбой Мерлин свернул и продолжил путь вдоль озера. Он остановился у купы облетевших ив. Здесь мы спешились. Мерлин повернулся к неподвижной воде и указал на заросший камышом берег.

— Там есть лодка. Войди в нее и правь через озеро к острову. Там ты встретишь женщину. Слушайся ее. Она даст тебе меч.

Артур ничего не ответил; в этом не было нужды. Лицо его сияло надеждой и светом восходящего солнца. Он спокойно вошел в камыши и наткнулся на лодку — я узнал рыбачий челнок Аваллаха. Взяв шест, Артур оттолкнулся от берега. Зашуршал, раздвигаясь, камыш, и вскоре лодка уже скользила по чистой воде.

Мерлин чувствовал, что все во мне бурлит от любопытства.

— Харита встретит его и отдаст меч, — сказал он. — Она ждет в роще.

— Зачем? — спросил я, не понимая, к чему столько ухищрений. — Ведь это просто меч, не так ли?

— Для Артура нет, — отвечал Мерлин, глядя, как предводитель поднимает и опускает шест. — С этого дня и до тех пор, пока остров не избавится от саксов, этот меч будет его жизнью.

Он повернулся ко мне.

— И потом, это хороший меч. Второго такого нет в мире.

— Чей он?

— Артура.

— Но...

— Харита заказала его для Аваллаха, потом, вспомни, носил я. Но он никогда не был моим. Думаю, он сделан для Артура и только ему будет принадлежать истинно.

Я повернулся к озеру и увидел, что Артур достиг острова. Он спрыгнул на берег и пошёл вверх к роще. Деревья стояли голые, облетевшие ветки чернели под тонким покровом снега.

В следующий миг Харита легко вышла из-за деревьев. Артур увидел ее и остановился. Она приветственно вскинула правую руку, и я увидел в левой обнаженный клинок. В следующий миг она подняла меч, положила на ладони и протянула Артуру.

Предводитель подошел — лицо его было торжественно, поступь медленна и тверда. Харита протянула меч, но Артур не взял. Он опустился на колени и поднял руки. Она что-то сказала и вложила меч в его обращенные вверх ладони.

Только тогда поднялся Артур, сжимая меч. Утренний свет вспыхнул золотом на кованом острие. Артур взмахнул клинком, и на лице его проступил священный восторг.

— Едем, — сказал Мерлин, снова поворачиваясь к лошадям. — Едем к ним.

Мы проехали по дамбе и повернули к роще, ведя в поводу лошадь Артура. Харита поцеловала сына, потом меня.

— Ты видел, Мирддин? — вскричал Артур, почтительно любуясь мечом. Клинок и впрямь был прекрасен — длинный, тонкий, холодный и смертоносный. Две сплетенные змейки образовывали рукоять, в глазах их поблескивали самоцветы. Выкованный в давние времена мастерами, каких уже нет, это был, как и сказал Мерлин, клинок мечты, достойный руки Бога.

— Да, — отвечал Мерлин, касаясь меча пальцами. — Я видел его раз или два. Как ты его назовешь? — Он не сказал, что сам когда-то сражался этим клинком.

— Назову?

— У такого меча должно быть свое имя.

— Есть у него имя, госпожа? — спросил Артур у Хариты.

— Не слышала, — отвечала она.— Но мне сказали, что эта сталь прочнее любой в Британии.

— Назови его Калибурн, — предложил Мерлин.

Артур наморщил лоб.

— Латынь... что это значит?

— Кимры сказали бы: "Каледвэлч".

— "Руби сталь"! — воскликнул Артур, вновь вскидывая меч. — Что ж, коли я — римский кельт, я назову его Каледвэлч.

Артур нарадоваться не мог новому мечу, все держал его в руках, водя пальцами по странной вязи на клинке у рукояти.

— Эти значки, — сказал он, снова поворачиваясь к Харите, — я не могу их разобрать. Что они означают?

— Это атлантические письмена, — объяснила она. — Здесь сказано "Возьми меня", — она перевернула клинок, — а здесь "Отбрось меня".

Артур нахмурился.

— Я никогда его не брошу, — поклялся он и, подняв глаза на Хариту, добавил: — Отныне я твой должник, госпожа. Что бы ты ни попросила, я исполню, если то будет в моих силах.

Харита улыбнулась.

— Этот меч — дар, добытый для одного короля и врученный другому. Я ничего не прошу взамен.

— И все же, — отвечал Артур, в который раз пробегая взглядом по безупречному лезвию, — я счел бы за честь отплатить тебе в меру своих сил.

— Едем во дворец, — вмешался Мерлин, кладя руку Артуру на плечо, — позавтракаем. Ты не забыл, что сегодня за день? Рождество! Так начнем праздновать.

С этими словами мы по узкой крутой дорожке направились в жилище Короля-рыболова. Дорога взбиралась все выше и выше. Артур широко раскрытыми глазами смотрел, как блистают под солнечными лучами окрестные холмы и долины. Во двор он въехал, окончательно плененный дивной красотой Тора.

Мы не