Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Чейз

Она остановилась, чтобы погасить сигарету. Ее губы искривила отвратительная усмешка.

– Больше мне нечего добавить. Вы сами можете догадаться, что произошло дальше. Ли повидался с Серфом и намекнул, что надо платить, если Серф не хочет, чтобы тело Аниты и пистолет были переданы в полицию. Для начала Ли потребовал полмиллиона долларов наличными.

– И вы хотите сказать, что Серф ответил местью? Что это он отправился этим же вечером к Бетило и ликвидировал Тэйлора?

Она молча кивает, взгляд ее блуждает по комнате.

– Я его предупреждала, что Серф опасен, – она всхлипывает и закрывает глаза рукой. – Но он был слишком уверен в себе и посмеялся над моими страхами.

Одним толчком я встаю на ноги и направляюсь в ее спальню. Я вхожу туда чуть раньше ее.

Она с тревогой смотрит на меня.

– Тише! Слышите?.. У меня, кажется, совсем расшатались нервы. Готов поклясться, что здесь кто-то есть. Вы не слышите? Шаги!

Она широко раскрывает глаза и оглядывается. Я резко распахиваю занавески. Никого. Только дождь стучит в окно.

– Вы хотите напугать меня? – ее голос дрожит.

– Только мы с вами можем знать, что Серф убийца. – Я подхожу к ней и пристально смотрю в ее зеленые глаза. – И ни один из нас этому не верит… не так ли?

Ее рука опускается на мое плечо.

– В это трудно поверить. Если бы Ли не рассказал мне, я тоже не поверила бы.

Я улыбаюсь.

– То, что сказал Ли, еще ничего не значит… Я не бог весть какой детектив, но посмотрите вокруг. Посмотрите на кровать. В ней еще не спали в эту ночь. Почему? Ваше покрывало совсем не смято. Посмотрите сюда, здесь вы сбросили свои вещи, спеша раздеться, когда услышали мой стук. – Я поднимаю туфлю. – Вы перебили ему артерию, и он не мог не залить вас кровью. Так оно и есть. Вот здесь, на туфле…

Она облизывает языком пересохшие губы.

– Я не понимаю, к чему вы клоните?

Но я-то вижу, что она все отлично понимает. Она направляется в комнату, и я следую за ней по пятам.

– Не понимаете? Между тем это так просто! В нашей маленькой истории на место Серфа поставьте Гель Болус, и мы сразу придем к чему-то определенному. Это вы убили Дану, приняв ее за Аниту, потому что та отняла у вас Тэйлора. Это вы сегодня вечером убили Тэйлора, потому что он…

Я останавливаюсь и спрашиваю ее:

– Скажите, почему вы убили Тэйлора?

Глава 4

На кухне продолжает бормотать вентилятор. На камине часы отбивают ритм: тик-так… Гель Болус очень спокойна. Грудь ее равномерно колышется под шелковым пеньюаром. Вид у нее не испуганный и рука тверда, когда она наливает себе кофе. Она кладет туда сахар и размешивает ложечкой. На лице ее выражение отрешенности, видимо, мысли ее где-то далеко.

– Вы это серьезно?

Я сажусь напротив и кладу руку на шляпу.

– До сих пор вы замечательно играли свою роль: слезы, история Серфа, так правдоподобно рассказанная, спокойствие, с которым вы последовали за мной в спальню, зная, зачем я туда иду. Все это было превосходно сыграно. Продолжайте в том же ключе! Почему вы убили Тэйлора?

Она решается посмотреть на меня, но глаза ее затуманены.

– Я не убивала. Я любила его… Это Серф убил, я вам уже сказала.

– Понимаю. Я помню все, что вы мне сказали, но, к несчастью для вас, ваш приятель Тэйлор хранил газеты. И он мне сделал подарок, прежде чем умер. И то, что я прочел, не вяжется с тем, что вы мне рассказали. Анита боялась именно вас, зная, что вы с удовольствием всадите в нее пулю. Вот почему я пришел сюда. Я знал, что вы были в Корал-Гейбл, и хотел убедиться, что вы не притронулись к своей кровати. Я знал, что после этой бойни на вас должна быть кровь…

Я указал пальцем на брошенную мной туфлю.

– Почему вы убили Тэйлора?

Она долго смотрит на меня, потом начинает смеяться. Смех безрадостный, мало похожий на смех.

– Значит, этот подлец собирал вырезки из газет? Странно…

– Да, по многолетней привычке ставить точки над «i».

Она отпивает кофе и кривит лицо.

– Холодный…

– Тем не менее, его можно пить. Но не в этом дело. Поговорим о Тэйлоре.

– Он упорно искал эту корову… Я не могла упустить такую возможность. Никто не подозревал меня в убийствах, почему бы не прибавить еще одно? – небрежно говорит она. – Мне жаль Дану, но если бы вы увидели Аниту при свете луны и в платье Даны, то тоже ошиблись бы…

– Если бы это касалось не Даны, я собрал бы манатки и ушел ни слова не говоря. Об остальных жалеть не стоит. Но Дана мне дорога, и вы заплатите за ее смерть.

Она пожимает плечами.

– Вы ничего не сможете доказать.

– Напротив. Есть два выхода: либо я сам совершу над вами суд, либо передам полиции. Но я не хочу душить вас. К сожалению, мои моральные принципы мешают мне сделать это, хотя это было бы справедливо. Значит, вас ждет полиция. Для меня это означает несколько лет работы без лицензии, но у меня нет выбора…

– Серфу это не понравится… – говорит она, наморщив брови.

– Согласен, но тут уж ничего не поделаешь. Правосудие должно свершиться! Хотите ли вы что-либо сказать, прежде чем я передам вас в руки Брендона? И не мешало бы вам переодеться, не то вас увезут в таком виде, – я указал на пеньюар.

– Надеюсь, вы шутите? – она поднимает брови.

– Шутки кончились, бэби. Не горюйте, ради ваших прекрасных глаз вам дадут не больше пятнадцати лет.

– Если вы настаиваете, – она пожимает плечами, – мне действительно лучше одеться. – Она берет свою чашку кофе. – Не нальете ли мне немного виски? Я скверно себя чувствую…

Я не спускаю с нее глаз.

– Налейте сами!

Она бросает в меня чашку. Я не доверял ей, но не мог и предположить, что она окажется такой проворной. Пока я вытираю следы кофе, она хватает пистолет, так опрометчиво оставленный мной на столе. Я стараюсь сохранить спокойствие.

– Я должен был помнить, что вы знаток огнестрельного оружия.

– Да, – отвечает она. Глаза ее блестят. – Я не так хорошо стреляю, как Ли, но, уж конечно, не промахнусь. Сидите смирно и не выкидывайте никаких штучек!

Я отступаю в спальню.

– К стене! Одно движение – и я стреляю. Повернитесь, я хочу одеться.

Она поместила меня в скверном месте: передо мной стоит зеркальный шкаф, и я вижу ее в зеркале. Правда, это не поможет мне. Между нами кровать, расстояние не менее шести метров. Она уже убила четверых, и еще один не добавит ей лишних кошмаров, если они вообще ей снятся.

– Да, плохо кончается мое расследование, – говорю я, чтобы хоть что-то сказать. – Обычно герой женится на героине. А если вы меня убьете, – какая же будет мораль?

Она нервно смеется.

– Я люблю истории без морали. Ваша машина здесь?

– Да. Хотите ключи от зажигания?

Она садится на стул и начинает натягивать чулки. Если бы не кровать, я бы использовал свой шанс, но сейчас это бессмысленно: пистолет лежит у нее под рукой.

– Я возьму их позже. Не двигайтесь.

Она встает и что-то ищет в ящике. Пистолет уже у нее в руке.

– И куда вы намерены направиться?

– В Нью-Йорк. Благодаря вам полиция меня не подозревает. С моими физическими данными я спокойна за будущее. Я, кажется, уже говорила вам об этом.

– Да, – я чувствую, что начинаю задыхаться. То ли стало жарко, то ли я волнуюсь… Находясь в подобной ситуации, трудно не волноваться.

Она берет зеленую шелковую юбку, опускает в нее ноги и натягивает ее на себя. Я жду момента, когда она снимет свою ночную рубашку. Я напрягаю нервы и мускулы. Но она снимает ее не через голову, а спускает с плеч.

Это самоубийство, но я предпочитаю умереть вот так, хладнокровно: в тот момент, когда она балансирует на одной ноге, чтобы выбраться из рубашки, я срываюсь, как катапульта, и лечу на нее через кровать, полузадохнувшись от страха, весь в поту. Она даже не дрогнула: стоит неподвижно – очаровательная полуобнаженная фигурка! – с улыбкой на устах. Дуло пистолета смотрит прямо на меня и я вижу, как бестрепетно палец жмет на курок. Я расставляю руки, чтобы схватить ее, но уже многие километры отделяют нас… Я опоздал на многие часы…

Пистолет издает обычный звук – грохот выстрела закладывает уши. Первая пуля минует меня. И вторая! И третья! Я хватаю Гель и вырываю оружие из рук. Но что это?! Она лежит на полу с расширенными от ужаса глазами и горькой гримаской на лице… Грудь у нее пробита, из рваной раны безудержно хлещет кровь…

Я стою потрясенный, недоумевающий и ошеломленный.

Ее глаза закрываются, рука безвольно падает на ковер.

Я обследую пистолет, который держу в руках. Дым струйками выходит из телескопа. Мне достаточно минуты, чтобы понять, в чем дело.

Это пистолет с фокусом – оружие, которое убивает убийцу.

Последняя шутка Тэйлора. Он дал его мне, но получилось иначе…

Я отхожу подальше от лужи крови и стараюсь идти по ковру. Квартира обособлена от других, и я надеюсь, что никто не слышал выстрелов, но все же не хочется рисковать…

Возвращаюсь в комнату, беру свою чашку и стакан с виски, надеваю шляпу. Прихватываю также свои окурки. Затем внимательно оглядываю все и пытаюсь вспомнить, до каких предметов дотрагивался. Для большей уверенности вытираю стол носовым платком.