История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I - Иван Забелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1490 году, если еще не раньше, вел. князь посылал даже двух немцев, Ивана да Виктора, на Печору отыскивать серебряную руду, которые и нашли руду на р. Цимле, серебряную и медную, в 1491 г., на пространстве 10 верст, за 3½ тысячи верст от Москвы.
В 1490 г. зимой прибыли в Москву с нашими послами архитектор Петр-Антоний, ученик его Зам-Антоний, мастера стенные и палатные; пушечный мастер Яков с женой, серебряные мастера: Христофор с двумя учениками от Рима, Олберт Немчин из Любека, Карл с учеником из Медиолана, Петр Райка Грек из Венеции, каплан белых чернцов Августинова закона Иван Спаситель, органный игрец, и затем лекарь жидовин Мистро-Леон из Венеции[64].
В 1493 г. в мае снова были посланы наши послы в Венецию и в Медиолан призывать мастеров. На этот раз в 1494 г. прибыл в Москву стенной мастер Алевиз и Петр пушечник и иные мастера.
Надо заметить, что вызов мастеров, кроме затруднений в приискании охотников ехать в неведомую Москву и в уговорах с ними, сопровождался еще более важными и несносными затруднениями в том, что добрые наши соседи не пропускали их через свои земли – на северной границе немцы, на средней Литовско-Польское государство, на юге Валашские владетели. Так в 1493–1495 г. наших послов с мастерами не пропустили Поляки, почему послы должны были поворотить к Стефану воеводе Валашскому, который, пользуясь случаем, задержал их у себя и велел мастерам делать ему, кто что умел. Это продолжалось года три-четыре. Вел. князь принужден был просить Крымского Менгли-Гирея, дабы выручил их из плена. Гирей исполнил его просьбу и забрал послов и мастеров к себе в Перекоп, откуда, вероятно, они и были доставлены в Москву. Однако воевода Стефан все-таки оставил у себя четырех мастеров лучших да насчитал расходов на 150 тысяч, будто издержал на послов во время их пребывания у него, им же и задержанных (Сборник Истор. Общ., т. 95, с. 22, 54–56).
В ноябре 1504 г. опять наши послы привели с собой из Заморья многих мастеров серебряных, пушечных и стенных.
О пушечном литье летописцы оставили мало сведений. Они упомянули только о великой пушке, слитой в 1488 г. Фрязином Павлином Дебосисом.
Наибольшее их внимание было обращено на литье колоколов. Между прочим они записали, что в 1503 г. слит колокол большой Петром Фрязином, меди в нем 350 пудов, кроме олова.
В 1532 г. Николай Фрязин слил колокол в 500 пудов.
В 1533 г. Николай Немчин слил колокол большой благовестник весом в 1000 пудов, поставленный дек. 19 на деревянной колокольнице.
Эти обозначения Фрязин и Немчин с одним именем Николай по всему вероятию относятся к одному лицу.
Василий Иванович скончался 3 декабря 1533 г. Трехлетнему сыну своему Ивану, будущей кровавой грозе для всего царства, он оставил город Кремль в полном устройстве. Стены, храмы, дворец – все было ново, крепко и красиво. За год до своей кончины в 1532 г. он заложил на площади возле Ивана Святого новую обширную колокольню с храмом во имя Воскресения.
Оканчивая этим новым храмом каменные постройки в Кремле, Василий Ив. в то же время помышлял обнести крепкой оградой и Торговый посад. Однако его кончина помешала исполнению этого намерения. В правление его вдовы вел. княгини Елены (Глинских) Торг был обнесен земляным городом, т. е. по древнему способу земляными стенами, хитро связанными плетеницами из хвороста, по тому месту, где мыслил ставить Василий Ив. Город был устроен в 1534 г., но на другой же год (1535) весною заложен вокруг этого земляного города каменный город, строителем которого был Итальянский мастер Фрязин Петрок Малый, новокрещенный.
Этот же Петрок Малый строил и упомянутый храм Воскресения. Он окончил постройку уже в 1543 г., не доделав только каменной же лестницы к храму, которую, как и двери в храм, приделали уже Московские мастера в 1552 году. Неизвестно, по какому обстоятельству храм был устроен на высоте третьего яруса всего здания и для каких потребностей оставались нижние два яруса, возле которых построена упомянутая лестница. Летопись не упоминает при этом, что здание было построено для колоколов, и именно для больших колоколов, какой, напр., был слит в 1533 г. с именем Благовестник, помещенный до времени на деревянной колокольнице за алтарем Архангельского собора, по всему вероятию в ожидании, когда построится упомянутое здание новой колокольни. Должно заметить также, что колокольня была выстроена в стенообразном виде на четыре угла по древним Русским образцам Новгородским и Псковским. Что здание строилось именно для такой колокольни, это вполне подтверждает весь склад его основания необычайной фундаментальности и прочности. Строительная масса нижнего этажа состоит из сплошной кладки камня или кирпича и имеет стены толщиною в 4 арш. Основные стены Ивана Великого имеют 3 арш. толщины.
По-видимому, свидетельство о постройке этого здания в 1543 г. описателями Московских достопамятностей было забыто, так что здание обозначалось именем пристройки к Ивану Великому, сооруженной будто бы при царе Михаиле Фед. и при патриархе Филарете, почему здание стали именовать Филаретовской пристройкой и Филаретовской башней[65]. Между тем в действительности выходило наоборот. Самый Иван Великий, построенный в 1600 г., являлся пристройкой к этому коренному древнему зданию с южной стороны, а с северной его стороны при Михаиле Фед. была сооружена так называемая Филаретовская патриаршая пристройка, что и составило одну связную группу колоколен, состоявшую из трех отделов: из Ивановского Столпа, из здания, сооруженного Фрязином Петроком, и из Филаретовской пристройки, как это в том же виде существует и доныне. В 1812 г. Наполеон, просвещеннейший из европейцев, старался взорвать всю эту группу и достиг цели только наполовину. Были разрушены Филаретовская пристройка и верхняя половина здания Фрязина; Иван Великий оказал только неопасную трещину, о чем будет сказано в своем месте (Альбом видов, № XVI).
Благодаря особенному пристрастию к постройкам всякого рода на укрепление и украшение города, чем прославили свое время вел. князь Иван III и сын его Василий Ив., благодаря постоянному пребыванию в Москве Итальянских архитекторов, стенных и палатных и разных других Итальянских или Фряжских мастеров, Русские люди настолько хорошо усвоили себе строительное дело, что к началу царствования Ивана Грозного основательно выработали свой самобытный, своеобразный Русский стиль церковных построек, превращая старозаветные типы и образцы своих деревянных строений в кирпичные сооружения с прибавкою к ним фряжских образцов, что касалось мелких деталей по преимуществу в так называемых обломах по отделке и украшению поясов, карнизов и всяких подзоров[66]. В таком виде явился построенный в 1555–1561 гг. собор Покрова (Василий Блаженный) в память покорения Татарских царств Казанского и Астраханского. Нельзя сомневаться, что замышление построить этот собор в том виде, какой существует, принадлежало сколько художеству строителя-архитектора, столько же и мыслям самого царя. Все сказания и легенды о том, кто был строителем этого удивительного храма, теперь упразднены открытием летописного свидетельства, что его строили русские мастера: один по прозванию Барма, другой по прозванию Посник[67]. Несомненно, что это тот Посник Яковлев, церковный и городовой мастер, которому в 1555 г. была поручена постройка нового города Казани, каменного (Доп. Акт. Истор., I, 136). Таким образом еще не совсем Грозный царь в одно время ставил каменную Казанскую крепость и строил в Москве памятник взятии Казани.
В Кремле государь выстроил для двух своих сыновей внутри дворца с набережной стороны на взрубе особые хоромы и при них каменный храм во имя Сретения Господня (1561 г.). Потом надстроил над папертями Благовещенского собора 4 предела (1563–1564 гг.) и соорудил в 1565 г. Посольскую палату возле Ивановской колокольни. Не упоминаем о других менее значительных постройках (Альбом видов, № XVII).
По смерти Грозного, как все скоро поняли и почувствовали, настало царствование Бориса Годунова под именем смиренно-убогого царя Федора Ив., которому поэтому и приписывались все дела, совершенные при его жизни. Годунов, всеми правдами и неправдами расчищая и укрепляя себе путь к царствованию, очень заботился о том, чтобы своими деяниями на пользу народа и государства привлечь на свою сторону и народное сочувствие. Для достижения этой цели виднее всего была особенная заботливость именно о добром устройстве города Москвы, о безопасности парадного жилища и вообще о городском благосостоянии народа. И как бы ни было, упомянутая его заботливость о Москве ознаменовалась такими сооружениями, которые после сооружений Ивана III и его сына Василия Ив. составляют новую эпоху в истории городского строительства.
