Медовый капкан для «Джоконды» - Игорь Григорьевич Атаманенко

Мои клиенты, да и не только они, принимают его за алжирца. Скажу тебе по секрету: парижанки, посещающие «Акрополь», от Мустафы просто без ума. Некоторые приходят сюда только для того, чтобы с ним пофлиртовать, ну и, конечно, дают ему обильные чаевые. Общаясь с ними, Мустафа выучил французский, а проживая и работая с нами, он освоил греческий. Мустафа очень способный к языкам парень. Да и вообще он умница и очень хороший человек. Собирается скопить денег, чтобы открыть женский ресторан с греческой кухней. – Агамемнон раскатисто рассмеялся. – Наивный парень! Он думает, что сможет составить мне конкуренцию! К тому же он, как мне кажется, не скоро соберет нужную сумму для покупки какого-нибудь разорившегося или убыточного ресторана…

– Почему? – в один голос спросили Аристотель и вернувшаяся с кухни Ширин.

– Мустафа, чтобы поддерживать себя в боевой форме, дважды в неделю посещает спортклуб. Его любимый вид спорта – тхэквондо, у него очень высокий разряд, по-моему, «черный пояс» и какой-то «дан», я уж и не помню, какой именно. Кроме того, он ходит в тир, тренируется в стрельбе. У него даже боевой пистолет есть! Да, а вы что думали? Занятия в спортзале и в тире обходятся ему в копеечку, так что, как говорится, «не до жиру – быть бы живу!» – подвел итог Ага.

– А как к этому относится его жена? – поинтересовалась Ширин.

– Он не женат…

– Такой красавец и не женат?! А как же он обходится без женского пола? – настаивала турчанка.

– В Париже с этим проблем нет – столько продажных женщин, столько публичных домов. У меня есть подозрение, что именно там он успокаивает свою плоть и удовлетворяет голод по женскому обществу. А, в общем, не знаю! – замахал руками Агамемнон. – Я с ним на эту тему не говорил, да и вообще не мое это дело… Хотя, помнится, однажды он привел сюда какую-то девчушку, то ли танцовщицу, то ли стриптизершу из «Мулен Руж». Ну, та была красавица, фотомодель! Через некоторое время девочка стала приходить сюда каждый раз, когда работал Мустафа. Устроится где-нибудь в дальнем углу, закажет бокал «Ретсины» и чашку кофе по-турецки и сидит так до обеда, не сводя глаз с Мустафы. А он даже не подойдет к ней, хотя до полудня у меня обычно очень мало посетителей. А вечером они встречаться не могли, так как она была занята в вечернем мюзикле. Вот так месяца три и продолжалась их, с позволения сказать, любовь. А потом девочка перестала приходить… Не знаю, что между ними произошло, не вникал я в их отношения…

– Вот это уже выглядит странно – уж мне ли не знать, какой ты, Ага, дотошный и любопытный, тебе до всего есть дело! – подначил брата Аристотель.

Видя, что Агамемнон не собирается поддаваться на провокацию, Аристотель попытался развить ранее затронутую тему.

– А что делал твой Мустафа в прошлом? Может быть, перед тем как воевать, он играл в каком-нибудь театре? А что? Я, например, вижу его в роли Отелло. Внешне, во всяком случае, он подходит на эту роль…

– Ари, ты не прав, – возразила Ширин. – Отелло отталкивающе отвратителен, а Мустафа скорее похож на Яго… Такой же вкрадчивый, вежливый, с лукавым взглядом и приятной внешностью, если не сказать больше…

– Дорогая! – дурашливо сложив губы, воскликнул Аристотель. – Уж не влюбилась ли ты в официанта?! Смотри мне! А то я не постесняюсь тут же в ресторане исполнить заключительную сцену из шекспировской пьесы. Ты, надеюсь, помнишь, что сделал Отелло с Дездемоной…

Все дружно рассмеялись.

– Мустафа, с его слов, бывший десантник, – продолжил Ага, когда смех стих. – Я только из-за этого и выбрал его, когда три года назад мне пришлось обратиться в охранное бюро… О, это целая история! В общем, было так.

Три года назад, когда мы из Греции приехали в Париж и только-только открыли ресторан, на нас стали «наезжать» отморозки из местной мафии, требовали, чтобы мы им отчисляли часть своего дохода. Я – в полицию. А там мне говорят: «Все платят, а ты чем лучше? Плати!»

Вот так и платил целых два года. Когда же появился Мустафа и свернул двум рэкетирам шеи, бандиты на некоторое время оставили меня в покое.

Я видел, как он это делал, – действовал Мустафа вполне профессионально, как на ринге в спортзале, – потому я и поверил, что он бывший десантник. Представляете, в одно мгновение свернуть шеи двум вооруженным ножами бугаям!

Аристотель поморщился от этих слов.

– Брат, пощади психику моей жены!

– Нет-нет, пусть рассказывает, это все очень пикантно! – воскликнула Ширин.

– Ну, так вот, – продолжил описывать Ага свои перипетии, – прошло где-то месяца три, как появилась новая пара бритоголовых с тем же предложением «делиться». Мустафа хотел тут же расправиться с ними, но я запретил ему это делать в «Акрополе». Тогда он, под предлогом передачи денег, назначил им свидание в Булонском лесу. С тех пор о них ни слуху ни духу. Да и вообще бандиты оставили меня в покое.

Беда пришла оттуда, откуда я ее меньше всего ожидал. Из полиции. После исчезновения тех четверых меня, Мустафу и Жюля каждый день вызывали в местный комиссариат полиции на допросы, длившиеся по шесть-восемь часов! Показывали фотографии тех самых рэкетиров, которых убрал Мустафа. Требовали, чтобы мы признались в убийстве тех вымогателей. Наивные люди! Ну кто ж будет свидетельствовать против самого себя и добровольно лезть в петлю, тем более что доказательств у полицейских не было никаких! Потом стали избивать резиновыми дубинками. Били по почкам, по печени… Это для того, чтобы не оставить следов. Мне пальцы сломали, засовывали их в проем двери. Я после этого месяц не мог играть на аккордеоне. Правда, Жюля через некоторое время оставили в покое, перестали вызывать на допросы, но с нами, со мной и Мустафой, «обработку» продолжили…

– Извини, что перебиваю, брат! – вклинился в монолог Агамемнона Аристотель. – Ты-то сам не задумывался, почему Жюль перестал интересовать полицию?

– Ну, во-первых, Жюль – француз, коренной парижанин, к тому же белый, поэтому к нему отношение было не таким, как к нам с Мустафой, инородцам. Во-вторых, он после этих допросов с пристрастием слег в больницу…

– Брат, а ты не допускаешь мысли, что полиция оставила Жюля в покое, потому что в ходе допросов он согласился оказывать им содействие в расследовании, а может, и вовсе является их осведомителем?

– Слушай, Ари, мне как-то и в голову это не приходило! Вот, оказывается, что значит пообщаться с профессиональным