Такеши Китано. Автобиография - Китано Такеши

Международная политика — дело очень серьёзное и сложное. Если вы захотите коснуться её в кино, это может обернуться катастрофой. На мой взгляд, в фильме непременно надо правильно обозначить контекст, иначе картина выйдет никчёмной. Когда Жак Ширак решительно выступил против политики Буша, я подумал: «Ого! Вот европеец, француз, который не боится иметь своё мнение. У него хватило смелости пойти против президента США». Но когда такая серьёзная культурная организация, как Международный Каннский кинофестиваль, позволяет, простите, облапошить себя какому-то американскому документальному фильму антиамериканской направленности, я считаю, это подрывает престиж фестиваля. Мне кажется, Канны в тот раз сели в лужу.

Что касается конфликта в Ираке, в 2005 году режиссёр написал письмо и принял участие в кампании по освобождению французской журналистки Флоранс Обена (в то время — международный обозреватель газеты «Либерасьон»), которая была похищена и взята в заложники в Багдаде.

«Я, нижеподписавшийся Китано Такеши, также известный как Бит Такеши, требую немедленного освобождения Флоранс Обена. Политика не имеет ничего общего с любовью к человечеству. 20 мая 2005 года, Китано Такеши».

Я подумал, что часто говорю о своем окружении, но ещё не рассказывал о своем исполнительном продюсере. Масаюки Мори держится в тени и следит за состоянием дел в «Офисе Китано», который мы с ним основали в 1998 году, в то время как я постоянно мелькаю в телевизоре. Мори-сан — просто святой человек, настоящий профессионал, который может работать и с большим, и с маленьким экраном. Уверяю вас, у него прекрасная интуиция и он, как никто другой, выкладывается, чтобы обеспечить успех моим работам, которые он распространяет в огромном количестве стран, что-то около шестидесяти. Он был продюсером или сопродюсером всех без исключения моих картин, в союзе с несколькими верными партнёрами. Для такой работы нужно быть смелым, хладнокровным и настоящим провидцем. Мори-сан учился в Токио, в Университете Аояма Гакуин. Мы знакомы уже много лет. Он поддерживает меня с самых первых шагов на телевидении.

В конце весны 2009 года у меня состоялась довольно продолжительная беседа с Масаюки Мори, президентом «Офиса Китано» и по совместительству одним из руководителей кинофестиваля Фильмекс. Я получил прекрасную возможность выведать у него разные секреты. Продюсер и ангел-хранитель Китано, который знает его лучше всех, не подвёл и разговорился. Его длинные и точные ответы тянули на жизнеописание святого. Мори почти сразу подтвердил главное: «Такеши — сложное создание, У него есть несколько личин. Китано постоянно играет Китано. Тот, кого я знаю, — это „Китано, который встретил Мори-сан" (смеется). Настоящий ли он, когда мы общаемся? Тридцать лет прошло с момента нашего знакомства. В то время я был одним из программных директоров телепередачи, которую спонсировала звукозаписывающая компания, занимавшаяся поиском новых талантов, пока никому не известных певцов и певиц. Тогда Такеши был лицом передачи, её ведущим, он успел обратить на себя внимание. Я открыл для себя Бита Такеши, когда он уже прославился в составе дуэта „Два Бита”. Он был хорош. Не похож на прочих. Его едкий стиль покорил публику. Мы стали сотрудничать, и это подстегнуло меня. Мне очень нравилось, что он так восприимчив к деталям. Мы работали рука об руку — и продолжаем так работать до сих пор. Его огромный талант, понимание природы смешного и явлений жизни открылись мне в начале 1980-х. Розыгрыши и шутки Такеши смотрелись отлично и всегда были настолько -точными! У него за плечами уже был приличный опыт. Он применял удивительную методику, искал новые средства выразительности, использовал научные термины, рассказывал уморительные сюрреалистические истории, которые брались неведомо откуда. И публика требовала его снова и снова. Уже тогда он не боялся ничего и никого, поэтому замахивался порой на нечто совершенно невообразимое. Для меня он всегда будет Мэтром, великим учителем. Уверяю вас, я столько перепахал с ним. Он давал мне много, очень много работы на дом! (Смеется.) Такеши был своевольным. И ни капли не изменился с тех пор. Он считает, что всякая идея, всякая мечта должна осуществиться. Он не может ждать. Он движется очень быстро. Молниеносно. Его скорость поразительна, а от его энергии захватывает дух. Я часто отправлялся с ним кутить всю ночь напролёт. Потом где-то под утро мы возвращались к нему домой. Я был просто никакой. А он принимал освежающий душ и бодро принимался за работу. Вечно он не спит по ночам, а потом утром быстро в душ — и уже делает тысячу дел одновременно. Для него это возможно, потому что он прежде всего человек рациональный. На телеэкране он — Бит Такеши. Он знает, чего от него ждут телезрители. А когда снимает фильм — наоборот, умеет найти компромисс. Он отдаёт, прислушивается, он щедр и скромен. И все его существо, вся личность, вся суть отражается на экране. Он бы не задумываясь отменил телепередачу, но в кино он выражает глубинную часть своего внутреннего мира, раскрывается больше и идёт на серьёзный риск. Ему бы очень хотелось, чтобы телезрители, которые смотрят его передачи, ходили и на его фильмы в кино, но когда этого не происходит, он говорит только: „Ну, что поделать!" И все же его харизма и влияние в СМИ просто огромны, так как его публика многочисленна и разнообразна. Те, кто смотрит его по телевизору, и те, кто читает его книги, — разные люди. А те, кто смотрит его фильмы, образуют ещё одну группу его поклонников. Лично меня по-прежнему не покидает ощущение, что он, оставаясь одним и тем же, при этом постоянно играет того или иного Китано. Наверное, это немотивированное подозрение. Но так уж сложилось: я не могу привыкнуть к нему. Я никогда не знаю, что меня ждёт, и всякий раз нервничаю, когда прихожу поговорить с ним о работе. Наши отношения держатся именно на этом напряжении, которое в итоге идёт нам на пользу.

И я уверен, что так будет и дальше. Между нами всегда будет существовать некое магнитное поле...»

Я придаю большое значение музыке, которая звучит в моих фильмах. Всякий раз, приступая к съёмкам нового фильма, я первым делом обращаюсь к музыкальному директору и композитору, которому стараюсь как можно скорее предоставить материалы, чтобы он сразу принялся за работу. Сочинить музыку к фильму очень сложно. Каждой сцене, каждому образу должны соответствовать свои ноты, звуки.

В частности, я много работал с Джо Хисаиси, автором прекрасного саундтрека к «Фейерверку». Он также задал верный тон «Кикуджиро» и «Ребята возвращаются». А вот в «Куклах» нашему тандему, который до этого был безупречен, пришлось нелегко. Мы никак не могли подобрать подходящую музыку. У меня создавалось странное впечатление, будто аранжировки Хисаиси-сана искажают образы, а порой, напротив, мои образы портят его мелодии. В итоге мы смирились и удовольствовались тем, что вы слышите в фильме — и что, по-моему, не устраивает полностью ни его, ни меня. Проблема с музыкой так и не была решена, потому что в процессе монтажа мне всё время казалось, что ослепи- -тельные костюмы Йоджи Ямамото затмевают ее. По правде говоря, с тех пор наши отношения с Джо Хисаиси стали очень натянутыми. Но мы оба принимаем это противостояние, иногда крайне жёсткое, потому что знаем, насколько оно плодотворно.

Над «Затойчи» музыкальный директор Кейити Судзуки работал очень напряжённо. Мы с ним проводили бесконечные часы в студии. Пришлось целых пять раз поменять композицию, прежде чем музыка совпала вплоть до ноты, стала гармонично сочетаться с отдельными сценами и сюжетом фильма. Не будь этой музыки с её прерывистым ритмом, «Затойчи» смотрелся бы совершенно иначе.