Ганнибал - Томас Харрис

Он страшно боялся, что после убийства Ньокко доктор Лектер убежит. Но снова увидев доктора в соборе Санта-Кроче, почувствовал облегчение — убийца был уверен, что ему ничто не угрожает.

Гибель цыгана совершенно не нарушила царящего в Квестуре покоя. Поскольку рядом с телом нашли пустые шприцы, все решили, что смерть связана с употреблением наркотиков. Брошенные на улицах шприцы были для города заурядным явлением, так как в аптеках их выдавали бесплатно всем желающим.

Пацци летел в Женеву, чтобы взглянуть на деньги. Он сам настоял на этом.

Ринальдо Пацци обладал абсолютной зрительной памятью. Он ясно помнил, как в первый раз узрел у себя эрекцию, когда впервые увидел свою кровь, как впервые перед его взором предстала обнаженная женщина и как выглядел тот кулак, который когда-то нанес ему первый удар. На всю жизнь он запомнил мумифицированную голову святой Екатерины, покоящуюся в раке в боковом приделе какого-то собора в Сиене, куда он случайно забрел в далекой юности. Больше всего его тогда потряс безукоризненно белый чепец на мертвой голове.

Столь же сильное потрясение Пацци испытал при виде трех миллионов долларов США.

Триста оклеенных бандеролями стодолларовых купюр с разными серийными номерами.

Демонстрация денег была проведена в помещении женевского отделения банка «Швейцарский кредит», в маленькой, очень похожей на часовню комнате. Показ проводил адвокат Мейсона Вергера. Миллионы доставили из хранилища в четырех больших депозитарных сейфах с номерами, выгравированными на медных пластинках. «Швейцарский кредит» предоставил в распоряжение клиентов аппарат для подсчета купюр и умеющего обращаться с этим прибором клерка. Клерка Пацци отпустил. Подсчитывать деньги он не собирался, и только раз возложил руку на толстую пачку банкнот.

Ринальдо Пацци был опытным следователем, и за двадцать лет службы ему не раз доводилось вычислять и арестовывать различных мошенников. Стоя рядом со своими деньгами и выслушивая условия договора, он не уловил ни единой фальшивой ноты. Если он отдаст им Ганнибала Лектера, они отдадут ему деньги.

Главного следователя охватила радостная горячка. Эти люди не станут его дурить. Мейсон Вергер действительно заплатит. В отношении дальнейшей судьбы Ганнибала Лектера Пацци не питал никаких иллюзий. Он знал, что продает его на муки и на смерть. К чести полицейского, следует сказать, что он полностью отдавал себе отчет в своем поступке.

Наша свобода стоит больше, чем жизнь чудовища. Наше счастье дороже его страданий, рассуждал он с холодным эгоизмом обреченного. На вопрос, что имел в виду Пацци, употребляя слово наше — человечество или себя с супругой, — однозначного ответа не было.

В этой выскобленной, чистой, как капор монашки, комнате (такая чистота возможна лишь в Швейцарии) Пацци принял окончательное решение. Отвернувшись от денег, он кивнул адвокату Мейсона мистеру Кони.

Мистер Кони подошел к первому сейфу, отсчитал сто тысяч и вручил их Пацци. Затем, коротко поговорив по телефону, он передал трубку Главному следователю со словами:

— Наземная линия, разговор шифруется.

Пацци услышал голос с американским акцентом. Слова произносились в странном ритме, каждое слово как бы на одном дыхании, с большими паузами между ними. При произношении взрывные звуки терялись. В ходе беседы у Пацци слегка закружилась голова, словно он напрягался, задерживая дыхание вместе с собеседником.

Без всякого вступления последовал вопрос:

— Где доктор Лектер?

Пацци, удерживая деньги в одной руке, а трубку — в другой, не колебался ни секунды.

— Он изучает палаццо Каппони во Флоренции. Он там… хранитель.

— Покажите, пожалуйста, ваше удостоверение личности мистеру Кони и передайте ему трубку. Ваше имя он вслух упоминать не будет.

Мистер Кони извлек из кармана листок бумаги, сверился с записями, произнес какое-то слово, видимо, призванное служить кодом, и вернул трубку Пацци.

— Остальные деньги вы получите, как только он окажется живым в наших руках, — сказал Мейсон. — Вам не придется лично задерживать доктора, но вы должны будете показать его нашим людям и сделать так, чтобы он попал в их руки. Вы возвращаетесь во Флоренцию сегодня? Прекрасно. Сегодня вечером вы получите инструкции о том, как встретиться неподалеку от Флоренции с человеком, который захватит доктора Лектера. Встреча должна состояться не позже завтрашнего вечера. Этот человек сообщит вам дополнительные инструкции. Он спросит вас, не знаете ли вы, где находится цветочный магазин. Вы ответите, что все торговцы цветами — жулики. Вы все поняли? Я хочу, чтобы вы обеспечили ему полную поддержку.

— Я не желаю, чтобы доктора Лектера на моих… Я не хочу, чтобы он оставался во Флоренции, когда…

— Я понимаю вашу озабоченность. Не волнуйтесь, его там не будет.

Трубка умолкла.

Через две минуты бумажной работы два миллиона долларов были условно депонированы в банке на имя Пацци. Мейсон Вергер не имел права забрать их назад, но для того, чтобы их мог получить Пацци, требовалось его разрешение. Сотрудник «Швейцарского кредита», приглашенный для продолжения переговоров, пояснил новому клиенту, что если депозит будет конвертирован в швейцарские франки, то придется уплатить определенную сумму, а сложный процент будет взиматься только с первых трехсот тысяч франков. Представитель банка вручил Пацци копию статьи 47 Федерального закона о банках и сберегательных кассах, гарантирующую тайну вкладов, и согласился произвести телеграфный трансферт всех средств в Королевский банк Новой Шотландии или на Каймановы острова, как только указанные средства будут переданы в распоряжение клиента.

В присутствии нотариуса Пацци, на случай своей смерти, предоставил супруге право распоряжаться счетом. Когда деловая часть встречи завершилась, лишь представитель банка протянул руку полицейскому. Мистер Кони и Пацци избегали смотреть друг другу в глаза. И уже стоя на пороге, мистер Кони пожелал итальянцу счастливого возвращения домой.

На обратном пути из Милана, подлетая уже к Флоренции, самолет попал в грозу. Вращающийся пропеллер через иллюминатор казался черным диском на фоне темно-серого неба.

Над древним городом гремел гром и сверкали молнии, выхватывая из вечернего сумрака купол собора и башню колокольни. Кое-где на улицах начали зажигаться первые фонари. Пацци вспомнил детство и тот день, когда нацисты взорвали мосты через Арно, пощадив лишь Понто Веккьо. На короткий, как вспышка молнии, миг он вспомнил и пленного снайпера, прикованного к статуе Мадонны в Веригах. Снайперу позволили помолиться перед расстрелом.

Вдыхая пахнущий озоном воздух и чувствуя, как от ударов грома трепещет обшивка самолета, Пацци из древнего рода Пацци возвращался в свой столь же древний город, чтобы реализовать извечную, знакомую даже людям древности мечту.

Глава 33

Ринальдо Пацци предпочел бы следить за перемещениями жертвы, укрывшейся в палаццо Каппони, но, к сожалению, такой возможности у него не было. Вместо этого, еще не остыв от созерцания долларов, Ринальдо влез в вечерний костюм, чтобы встретиться с супругой на концерте Флорентийского камерного оркестра. Они давно мечтали об этом вечере.

Сооруженный в девятнадцатом веке театр Пикколомини являл собой вполовину уменьшенную копию знаменитого «Театро Ла Фениче» в Венеции. А его интерьер напоминал ларец для хранения драгоценностей в стиле барокко — золото, бархат и витающие на великолепном потолке вопреки всем законом аэродинамики херувимы.

Красота театра очень помогала исполнителям, часто испытывающим нужду во всесторонней поддержке.

Любители музыки, которых во Флоренции было не меньше, чем в других культурных центрах Италии, имели тенденцию сравнивать исполнительское мастерство оркестров с хранящимися во Флоренции подлинными шедеврами искусства. Это было, конечно, несправедливо, но в то же время неизбежно. В городе остро ощущалась нехватка подлинных художников звука.

Пацци скользнул в кресло рядом с женой под звуки раздавшихся вслед за увертюрой аплодисментов.

Супруга подставила ему благоухающую духами щечку. Сердце Пацци наполнилось гордостью и счастьем при виде жены в открытом вечернем платье, со вкусом демонстрирующем ее великолепные формы, и с программой концерта в руках. Программа, или, скорее, партитура, была заключена в подарок мужа — прекрасную кожаную папку от Гуччи.

— После того как у них появилась эта новая виола, оркестр звучит в сто раз лучше, — прошептала она на ухо супругу.

Виртуоза игры на виола да гамба пригласили вместо таинственно исчезнувшего несколько недель назад и безнадежно бездарного кузена профессора Сольято.

Облаченный в безукоризненный фрак доктор Ганнибал Лектер, сидя в одиночестве в ложе бельэтажа, наслаждался музыкой. Создавалось впечатление, что его лицо и белоснежный пластрон витают во тьме, обрамленные золоченой резьбой в стиле барокко.