Семь царских камней - Турмуд Хауген

После кабинета Лидия принялась за магазин. Она выдвигала ящики, опустошала шкафы, обстукивала мебель, ища тайники, и даже разломала задние стенки у двух шкафов, потому что звук вызвал у нее подозрение. Она снимала со стен полочки, ломала ручки экзотических метелок, разбивала керамические кувшины и вазы.

С каждой минутой она все больше и больше убеждалась в том, что Максим обманул ее, что он собирается исчезнуть и оставить ее с Николаем без средств.

Ну уж нет! Она опередит его. Тайник с алмазами, наверное, где-то здесь. И она будет искать его, пока не найдет.

Прошло два часа, но Лидия не нашла ни одного алмаза. Магазин выглядел; как после землетрясения. Повсюду валялись глиняные черепки, от хрупких деревянных фигурок остались одни обломки, у массивных деревянных слонов были расколоты головы, отломаны хоботы и бивни. Пол был покрыт щепками, опилками и пылью.

Тщетно обыскав все, Лидия вдруг увидела камешек, блеснувший между бумагами и пепельницами, разбросанными по полу.

Это был алмаз.

Лидия подняла его и заплакала от отчаяния и злости.

«Ничего у меня не получится, — думала она, — мне отсюда не вырваться. Все, что я накопила, слишком мало, чтобы прожить в чужой стране до конца жизни».

Николай вернулся домой от Флоринды и сидел у себя в комнате. Он слышал, как пришел Максим, как он дважды громко позвал Лидию.

Николай знал, что его отец звать не станет, и все-таки в нем теплилась надежда.

Отец поднялся на второй этаж. Николай затаил дыхание, готовый юркнуть под кровать, если отец подойдет к его комнате.

Зазвонил телефон, отец долго не снимал трубку. Наконец он ответил, и Николай, осмелев, подбежал по галерее к его комнате. Это было безопасно, в случае чего он всегда успел бы спрятаться в комнате Лидии. Правда, и его тоже неприятно поразили стоявшие там пустые чемоданы, однако другого места, чтобы спрятаться, у него не было.

Он хорошо слышал голос отца, но о чем говорил отец и с кем, Николай не понял. Он только узнал, что в семь вечера на Вангсвейен, 16, должно что-то произойти, и решил отправиться туда.

Отец снова спустился вниз.

— Николай? — вдруг окликнул он.

Николай теснее прижался к стене, у него перехватило дыхание. Ответить он не мог.

Входная дверь захлопнулась. Отец ушел.

Через час Николай вышел из дому. На улице он остановился. Пространство между невидимыми в темноте облаками и побелевшей землей было заполнено снегом. Ветер усилился. Он стучал обледеневшими ветками и свистел в голых кронах. Иногда снег валил так густо, что освещенные окна на другой стороне улицы казались далекими огоньками.

Вангсвейен находилась примерно посередине между домами Николая и Флоринды. Пятнадцать минут ходу.

Николай заметил встречного, когда столкнулся с ним нос к носу.

— Ой! — Николай хотел отскочить в сторону, но поскользнулся и упал.

— Ушибся? — Над ним склонилась девочка. Из-под вязаной, натянутой до бровей, шапки торчали волосы. Лицо было мокрое от снега, на носу виднелись веснушки.

— Да вроде нет…

Голос! Он уже слышал этот голос! Это она звонила ему по телефону, и ее он видел в подъезде.

— Я тебя знаю! — Николай вскочил. Они были одного роста.

Девочка кивнула.

— Кто ты?

— Меня зовут Терри. Вообще-то мое имя Тереза, но все зовут меня Терри. А ты — Николай!

— Откуда ты знаешь?

— Пока это секрет, но мне нужно поговорить с тобой. Я уже очень давно жду тебя здесь. Думала, так и не дождусь.

— Меня не было дома.

— Я пришла, потому что не могла позвонить тебе. Убежала от брата…

Она испуганно замолчала. Николай не понял, чего она испугалась. Ему было холодно.

— Мне надо бежать, — сказал он. — Я тороплюсь. Сейчас у меня нет времени. Она схватила его за руку.

— Но это очень важно! Я должна рассказать тебе о царских камнях!

— О царских камнях? — Голос Николая чуть не сорвался. — Тебе что-нибудь известно о них?

Терри покачала головой.

— Ничего. Я знаю только, что ты имеешь к ним какое-то отношение. Николай с ужасом посмотрел на нее.

Он подумал об отце, у которого была назначена тайная встреча. Скоро семь, опаздывать нельзя. А тут эта Терри и царские камни… Что же делать?

— Я правда очень тороплюсь.

— Это недолго.

— Ровно в семь мне нужно быть в одном месте. — Николай решил все-таки пойти туда, куда собирался отец.

— Можно я провожу тебя? Я все расскажу тебе по пути.

Но снег, ветер, натянутые на уши шапки и скользкая дорога мешали им вести серьезный разговор.

Дом шестнадцать на Вангсвейен оказался белой виллой. Она стояла в глубине сада, в котором росли старые, развесистые яблони. Грозные тени кустов падали на белевшие в сумерках дорожки.

В одном из окон первого этажа в щелку между занавесками пробивался слабый свет. В остальных окнах было темно.

Николай остановился.

— Тебе сюда? — спросила Терри у него за спиной.

— Да.

— Что тебе здесь надо?

— Пока не знаю, но…

Ему не хотелось рассказывать ей слишком много, он совсем не знал ее.

Было похоже, что в доме никого нет, но ведь отец ясно сказал, что придет сюда к семи. По дорожке, идущей от ворот, судя по всему, недавно проехала машина. Может, отцовская?

Николай направился к воротам, но Терри удержала его.

— Осторожней! К воротам может быть подключена сигнализация.

— Откуда ты знаешь?

— Об этом часто пишут в детективах. Безопасней перелезть через изгородь. Она пошла вдоль изгороди, и Николаю было уже не до вопросов, он побежал за ней. Чуть дальше, там, где над изгородью навис большой куст, Терри и Николай перелезли в сад.

В саду они остановились и прислушались. Вой ветра здесь казался жалобнее, чем на улице, снег больше слепил глаза.

— Что ты собираешься делать? — снова спросила Терри. — Будешь отсюда шпионить за домом или хочешь пробраться внутрь?

— Хочу узнать, что тут происходит.

— Тогда иди сюда. Не подходи слишком близко к дому. Ты даже не заметишь, если тебя увидят.

Она стала приближаться к дому по извилистой дорожке, перебегая от куста к дереву, от дерева к кусту. Светлая щель между занавесками постепенно становилась ярче. Николай не отставал от нее. Вскоре она остановилась.

— Если снег скоро прекратится, то сегодня вечером или завтра утром они обнаружат наши следы. Ты подумал об этом?

Сейчас Николаю это было неважно. У него была одна цель — окно. Надо в него заглянуть. Он был уверен, что увидит в этой освещенной комнате своего отца.

Николай не ответил Терри и пошел дальше. За спиной у него послышался тяжелый вздох, но, может быть, это вздохнул ветер в кустах.

Николай был уже почти рядом с окном, когда в темноте раздалось рычание, и он увидел какое-то животное, приготовившееся к прыжку. Он решил, что это уже знакомый ему зверь из темноты, но Терри присела на корточки и позвала:

— Сонни, иди ко мне, это я! — Она протянула руку..

Рычание стало глуше. Николай затаил дыхание, он боялся собак, особенно больших, а это был ротвейлер — самая свирепая из всех собак! Он их много видел в кино.

Ротвейлер бросился к Терри. Николай ждал своей очереди, но раздался тихий смех — Терри лежала в снегу на спине, и собака лизала ей лицо.

— Ну ладно, ладно, Сонни, это я и мой друг. Пожалуйста, не рычи на нас!

Терри встала и подошла к Николаю.

— Иди сюда, Сонни! — позвала она, и собака послушно подошла к ней. — Поздоровайся с Николаем.

Собака села и протянула Николаю лапу.

— И ты тоже поздоровайся с Сонни, — прошептала Терри.

Николай пожал собаке лапу и чуть не сказал ей: «Добрый вечер».

— Ты ее знаешь? — подозрительно спросил он.

— Нет. Просто я люблю собак, и они любят меня.

— Но ты знаешь, как ее зовут!

— Не знаю. Может, ее зовут как-нибудь иначе.

Она пошла к дому, и собака рысцой побежала за ней. Николай замыкал шествие. Что-то в отношениях Терри и Сонни вызывало у него подозрение.

Окно оказалось высоко, и они не могли заглянуть в него, стоя на земле.

— Обожди-ка! — Терри скрылась в темноте, Сонни побежала за ней..

Вскоре Терри вернулась, таща небольшую лестницу, вокруг нее весело прыгала Сонни.

— Где ты ее нашла? — удивился Николай.

— Мне пришло в голову, что здесь под террасой должна лежать лестница, — ответила Терри. — Помоги-ка, давай прислоним ее к стене, только потише, чтобы нас не услышали.

Вдвоем они приставили лестницу к стене. Николай сразу же хотел влезть на нее, но Терри остановила его.

— Нет, первой полезу я, — сказала она и, прежде чем Николай успел возразить, стала карабкаться по перекладинам. Сонни жалобно поскуливала, глядя на Терри.

— Тихо, Сонни! — приказала Терри собаке, которая тут же замолчала и села; рядом с Николаем. Ему это не понравилось.