Re: Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2 - Focsker

со взглядом наполненным благодарностью поглядела в мои глаза. Ни сказав и слова, она кивнула, а после, задумавшись, внезапно выдала:

— Мы с вами продолжим?

— А ты сама этого хочешь? – чувствуя, что момент для второго раунда безвозвратно упущен, переспросил я.

— Очень… — Шокировав меня повторно, внезапно выдала женщина. — Пока здесь была дочь я не могла такого сказать, но сейчас… впервые мужчина сумел довести меня до оргазма и это было чертовски приятно!

— Но как же твой муж, ваши дети, семья… — Коснувшись запретной в такие моменты темы, спросил я, на что та болезненно отвернувшись, увлекая меня за собой в постель произнесла:

— Моя семья распалась в тот момент когда муж, никогда не заботившийся о моём удовольствии в постели отрёкся от меня, а после велел трахаться с другим мужчиной, при этом настаивая на том, чтобы первой была именно моя дочь, — задумчиво произнеся это, Матильда приподнялась, а после, взяв меня за руку, потянула за собой в постель.

— Мы живём в очень жестоком мире, юный господин, раньше, когда Дункан был далеко, я также рассматривала возможность при помощи уловок завладеть вашим умом, подложив под вас дочерей, или если потребуется себя. Тогда это виделось мною как один из немногих способов для выживания, но теперь…

— Дункан боится, что ваши враги узнают о том, что вы живы, а после, с лёгкостью установив связь между новым сотником и такой же новой рабыней, прирежут вас во сне. Лучшим способом уберечь вас является разделение, и чёткое исполнение своих ролей, он понимает это. – Я прекрасно знал, ну или уж точно догадывался о изначальных целях прибывших в Нивград Бэгских. От того слова женщины и её откровения не возымели на меня какого-либо эффекта. Более того я позволил Матильде лечь мне на плечо и притулиться, давая возможность нам обоим поговорить по душам.

— Я знаю это, но всё равно, могу сказать только одно: как раньше уже не будет, не потому что мы с вами переспали, прошу простить меня за эти слова, — поцеловав меня в руку, тихо проговорила женщина.

— Почему же тогда? — крепче прижав женщину, на чьём лице проступили слёзы, спросил я.

— Потому что из-за его проклятого мятежа я потеряла всех своих сыновей, моих самых дорогих и любимых мальчиков…

Глава 29 - Спорное решение.

Прошлая жаркая ночь проведённая с ненасытной Матильдой ещё двое суток отзывалась лёгкой усталостью и полной выжитостью, ощущаемой в момент когда та, вжившись в роль прислужницы, приходила ко мне по вечерам с целью помочь умыться или переодеться.

Умеющая себя подать, строгая, гордая, она быстро свыклась с новой ролью, высоко поставила себя среди мелкой аристократии, бегавшей у меня и моей стражи на побегушках. А ещё через пару дней и вовсе с позволения Августы заняла одно из мест подле меня в качестве «старшей служанки».

«Я не знала, что тебе нравятся женщины постарше…» — Когда мы на очередном привале уединились с сестрицей для обсуждения «глобальных планов», произнесла та, снисходительно позволив мне вероломно вторгнуться в неё спереди.

Всё что мне оставалось в дороге, это тупо пялиться в старые ошмётки карт, пить, трахать женщин и постоянно, день за днём убивать часы в бесконечных разговорах со своими подопечными. Конечно же, я мог учиться махать мечом с ребятами Магнуса, мог что-то пытаться сшаманить в дороге при помощи говна и палок, вот только какой в этом смысл?

Всегда рядом со мной находится стража; тот же Гвиний, Августа и их очень злые ребята из охраны, отбиться от сумевших их разбить врагов, при всём своём желании и упорстве лично я не смогу и через год усиленных тренировок. Я даже представить не могу, что должно произойти, чтобы я остался без своей стражи, при том ещё и вынужденный сражаться. Потеря власти для меня — это полное фиаско, за которым меня может ждать лишь смерть. Одной лишь грубой силой невозможно удержать власть — Август стал этому хорошим примером. Ум, холодный расчёт и знание всего и обо всех — вот на что я делал упор. Мне требовалось больше сплетен, больше информации о разного рода интригах и подоплёках приграничья. Всё, о чём говорила моя свита, придворные, сотники и простые солдаты, собиралась Гвинием и Магнусом в отдельные доклады, после чего, ближе к концу дня изучалось мною лично.

Не грубой силой, а стратегией мне требовалось подчинить себе дикие земли. Вникнуть в их быт, вскрыть все гнойники, нарывы и язвы, а после, когда они познают отчаяние, при помощи своего ума и чуточки «инноваций», посеять в их умах спасительное семя, увидеть исцеляющий плод которого они смогут лишь при помощи «великого меня».

Первыми с моей жестокостью придётся столкнуться мятежникам. Вчерашние аристократы, продавшись, повернулись к империи задницей. Эти ребята поступили правильно: будь я на их месте, в первую очередь убедился бы в том, что в безопасности, и уже потом, зная, что в случае нужды получу поддержку, поступил бы точно также.

Засев в своих горах, ребята думают, что их невозможно победить, или выкурить. Они полагают, что их высокие стены защитят их, но только я собирался использовать их же, но только в качестве смертельной темницы. Осталось только дождаться нужного момента, собрать войск и добраться до чёртовой границы…

Ведь пока они там — торгуют всем чем могут и зарабатывают бешеные бабки, а я — здесь, качусь в карете со своими тремя тысячами в неизвестность. Их растущие с каждым днём капиталы создавали угрозу появления отрядов наёмников в моём тыле. А судя по тому, что даже Августу не удалось их вернуть на место, парни из лагеря врага считались крепкими орешками, а такие, скорее всего даже разговаривать со мной не будут.

Поэтому, перед нашим с ними знакомством требовалось провести подготовительные работы. Двое суток я думал и шлифовал планируемую мною подлянку. Рассуждал на тему праведности и морали. Раньше, когда я отдавал подобные приказы в своих игрушках, они отображались лишь циферками, чёртовыми пикселями, а сейчас… От подобных приказов многих людей ждала очень болезненная, а местами крайне жестокая смерть. Собрав свой личный совет, я в красках рассказал чего хочу и что мне для этого требуется. Я надеялся, что мои личные советники отговорят меня от чересчур жестких мер и стратегий.

Я надеялся на это, в очередной