Закон военного счастья - Николай Басов

Что-то в нем было от Цыгана из «Неуловимых», а потому он мог и подойди. Вот только… Взгляд у него был уж слишком горячим и в то же время по-цыгански уклончивым. Ростик еще раз прикинул, и получалось, что новый командир роты может оказаться невыдержанным. Но в таких ситуациях всегда существовал выход. Он повернулся к Каменщику, вернее, к Лукичу, как теперь следовало привыкать, и вполне по-начальственному объяснил:

– Под твою ответственность.

– Есть, – ответил Лукич и тем подчеркнул обычаи дисциплины, которые стали между ними складываться.

Потом Рост из общего ряда пришедших с Достальским солдат, которых Антон к тому времени уже построил по взводам, набирал себе полные роты. Представлял ротных, расставлял сами роты на местности, шагами определяя расстояния, и лишь часа через три вместо предписанных двух наконец решил, что теперь Лукич и сам может погонять ребят, чтобы они к утру действительно подготовились. После этого он снова отправился на верхушку холма, в палатку к Достальскому.

Тот, несмотря на опоздание Ростика, был занят. У него находились два врача, что без труда читалось по хрестоматийным белым халатам, наброшенным поверх вполне офицерских гимнастерок.

Ростик постоял, послушал разговор, тем более что его никто не гнал. И оказалось, что из Боловска прибыли автобусы, оборудованные под передвижные лазареты, предназначенные для эвакуации раненых. Но не они вызвали разговор на повышенных тонах, а пришедший за автобусами «ЗиМ» с врачами. По этому поводу Достальский и высказывался:

– Вы бы еще на «Чайке» прикатили! Ваш «ЗиМ» жрет бензина, как самосвал, а толку от него…. Вы бы в нем хоть лекарства привезли, что ли?

– Это не простой «ЗиМ», – вдруг прервал капитана врач постарше. – А специальный, от «Скорой помощи».

Даже со спины Ростик вспомнил его. Это был большерукий врач, тот самый, который вылечил Любаню. Неожиданно Ростик вспомнил его фамилию – Чертанов. И еще он вспомнил, что о нем говорили и мама, и сама Любаня. Но вопреки своей известности среди медперсонала, да и среди тех, кто хоть раз попадал к нему в лапы, сейчас Чертанов выглядел спокойным и слегка сонным.

– В нем, если придется, можно и операции делать, – вдруг заговорил медик помоложе. – А остальные машины просто не «пошли». За ними же ухода не было.

Его Ростик тоже разок видел, в больнице, в тот самый день, когда расстреляли Борщагова. Он еще отказывался оперировать без анестезии.

– Вы, извините, не знаю вашей фамилии… – очень вежливо заговорил Достальский.

– Сопелов, – представился молодой хирург.

– Вы, когда старшие по званию говорят, не вмешивайтесь. Здесь не совсем больница, тут уже действуют условия армии, если позволите. – Подождав мгновение, пока его слова дойдут до медиков, капитан продолжил: – Товарищи врачи, я не против «ЗиМа», но меня смущает, что вы… например, бинтов привезли – на две перевязки не хватит. А у нас завтра ох какое сражение. И раненых будет…

– Так у нас нет, товарищ капитан. Во всем городе искали, потому и не присоединились вовремя к вашей колонне, но… нашли лишь чуть-чуть. И бинтов нет, и корпию пришлось щипать в авральном порядке, даже больных пытались задействовать… В общем, придется завтра тканью пеленать, а не бинтами перевязывать.

Ростик посмотрел в спины врачей внимательнее. В самом деле, почему у всех тут всего не хватало, а у медиков должно хватать? Или это «отрыжка» еще земной уверенности, что медицина должна быть всегда на высоте?

Кстати, точно так же посмотрел на обоих медиков и Достальский. Неизвестно, к каким выводам он пришел, но вместо нагоняя, который, кажется, назревал, вдруг стал мягче, и даже снова, не стесняясь, стал выглядеть печальным.

– Тогда – не знаю. Лечить, в конце концов, вам.

На это врачи не ответили. И правильно сделали. А может быть, они были все-таки неглупые люди и видели все довольно верно. А именно, что Достальский нервничает, и даже злится, но не на них, а вообще на ситуацию. Видимо, совсем правильная организация боя не получалась.

К тому же он устал за последние часы настолько, что даже не скрывал этого. Вот и сейчас, увидев Ростика, он поднялся с какой-то плетенной из травы корзины, на которую присел.

– Я вас больше не задерживаю. Место лазарета прошу занять в центре круговой обороны, в пятидесяти, не больше, метрах к западу от холма, неподалеку от машин, чтобы легче было увозить раненых, если пернатые все-таки прорвутся. Так как бой обещает быть жестоким, попробуйте прикопать машины, а их верх обложите чем-нибудь, что найдете. Так как мешков для песка нет, попробуйте циновки со стен этих сараюшек обмазать глиной… В общем, выходите из положения, насколько возможно. Задача понятна? Вопросы есть?

– Задача понятна, – ответил Чертанов, но не козырнул, видимо, не любил. – Вопросов нет.

И пошел к выходу из палатки, лишь мельком кивнул Ростику. За ним потащился Сопелов. Вот он, в отличие от своего начальника, Ростику не кивнул.

К тому же какой-то он был неловкий. Даже странно становилось, что такой неуклюжий человек мог делать такие тонкие штуки, как операция на живых людях.

– Ладно, – проговорил Достальский, едва врачи запахнули за собой полог палатки. – Если ты все-таки пришел, займемся следующей проблемой. – Он посмотрел на Ростика, и в его зрачках блеск факелов отозвался каким-то очень печальным и жестким пламенем. – Кстати, очень неприятной, но необходимой. Собственно, последней нашей надеждой.

Глава 14

– Покажи-ка мне еще раз, как они расположились?

Ростик еще раз подивился уверенности, с какой была сделана пресловутая карта. Разглядывая ее, он почему-то без всяких симптомов понял, что интерес его к ней вызван даже не доморощенным мастерством, с каким ее кто-то нарисовал, а потом, скорее всего детализируя мелочи, скопировал для нужд капитана Достальского. Он понял, что именно тут, на изображенных так старательно просторах, ему придется биться ближайшие месяцы, а может, и годы. Именно тут развернется очередная часть эпопеи под названием «Выживание Боловска». И все эти буераки, речки, рощицы, овражки да холмы он исползает под смертью не раз и не два.

Значит, спросил он себя, все получится? Мы их отбросим, я выживу, большая часть людей уцелеет… Но тут же понял, что это все существует еще не наверняка, что ему еще действительно, без дураков, нужно выжить в предстоящем сражении, и лишь тогда он снова окажется прав.

– Ты чего? – даже как-то участливо спросил Достальский. – Оглох?

Ростик еще не мог докладывать, поэтому довольно невнятно пробормотал:

– Картой… залюбовался. Мне бы такую.

– Карта знатная, – согласился капитан, решив, что Ростик просто ориентируется, чтобы чего-нибудь не напутать. – Сделал ее Эдик, а потом в универе еще и доработали. Да, в общем, после него и дорабатывать не стоит, он уже долго занимается картографией. Ему можно верить больше, чем Пестелю.