Новый Мир ( № 11 2009) - Новый Мир Новый Мир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
71
Не ко времени хочется спать… Что же теперь будет с режимом дня…
72
Он на мгновенье заснул. В полудремотном, полубессознательном состоянии так сильно сдавило грудь, что ребра сломались, и из грудной клетки, как красноперая птичка, вылетело трепещущее сердце и на глазах Саидасрора, восторженно глядевшего в пустое пространство, полетело на площадку за домом и село на тополь, шумевший в алой заре.
“У дверей рая стоит дерево, само огромное, листья желтые…”
А сознание Саидасрора заняло одно необычное воспоминание из детства: “Эй, сидящая на тополе певчая птичка, как ни старайся, тебе не перелететь в мои чистые мысли о тебе, я — сам по себе, ты — сама по себе…”
73
Из соседского радиоприемника неслась, под стать солнечному накалу, восточная классическая песня:
О Машраб, коль ты влюблен — то не будь невежей,
Поскольку никак не проснуться из этого сна забытья…
Перевели с узбекского Рано Азимова и Вадим Муратханов
Азимова Рано родилась в Наманганской обл. Узбекистана. Закончила факультет журналистики Ташкентского государственного университета. Лауреат международного конкурса за лучший перевод с национального языка на русский. Живет в Ташкенте.
Муратханов Вадим родился в 1974 году в г. Фрунзе. Поэт, переводчик, критик. Постоянный автор журнала. Живет в Подмосковье.
Школьный вопрос
Бельченко Наталья Юльевна родилась в 1973 году в Киеве. Окончила филологический факультет Киевского национального университета им. Тараса Шевченко. Лауреат премии имени Николая Ушакова (Национального союза писателей Украины), литературной премии Хуберта Бурды (Германия). Автор пяти стихотворных книг; к двум последним — “Зверек в ландшафте” (Киев, 2006) и “Ответные губы” (Москва, 2008) — авторами предисловий были Иван Жданов и Данила Давыдов. Стихи переводились на европейские языки, входили в антологии. Живет в Киеве. В “Новом мире” публиковалась с переводами стихов украинского поэта Игоря Рымарука (см. “Новый мир”, 2009, № 4), C оригинальными стихами в нашем журнале выступает впервые.
* *
*
Ковш упал под Иерусалимом
В Иордан — и Киевом плывет:
По подземным речищам незримым,
Лишь ему известным током вод.
Удалось соприкоснуться силам —
Теплыми губами городов,
Чтоб к тебе знамение доплыло,
Если будешь к этому готов.
По лодыжки в тайных реках стоя,
Губы отпечатав на ковше,
Понимаешь то, о чем с тобою
Говорило прошлое вотще.
А теперь вплотную оказалась,
Потому что устьями близки,
Беспричинно-благостная радость
По глазам читаемой реки.
* *
*
Что ж страху правду говорить —
Ведь он тебе хозяин.
С ним каждый шаг твой может быть
Вполне неузнаваем.
Как выговаривать стыду,
Что я из-за него в беду
Пожизненно попала?
Ему и горя мало.
Как я люблю тебя всего,
Когда впрягает волшебство
Меня в свою кибитку —
Меня, свою улитку!
Еще пройдет немало слез,
А ящерица речи
Отбросит свой павлиний хвост —
И сердцу станет легче.
Когда становишься ручным —
Руками весь переводим
На языки другие, —
Заботится стихия.
* *
*
Свое ли имя голосом твоим
Услышу? Да и пальцы — как закладки
Причинной книги, где одно другим
Заменится в неведомом порядке.
И можно полистать ее впотьмах.
В таких местах, где дальше — сам Танатос,
А тот, другой, весною весь пропах,
И что бы там тебе ни показалось,
Бери меня скорей за переплет
И раскрывай — проклеена неплохо,
Читай, когда желание придет,
Беспёро и двуного.
* *
*
А где живет бедовая пичуга?
Наверно, в месте до сих пор ничьем,
Друг другу не доверившем друг друга,
Решившем, что совсем в него войдем,
Едва с привычного сорвутся круга
Юг с севером и август с январем.
* *
*
На школьный вопрос отвечает душа,
Себя не прощая и впредь.
Художникам выморочным помешав
Ее в простоте запереть.
Грозит ожиданье побегом впотьмах,
Заменой любви на неверье и страх.
По снегу идет переводчик
В июле написанных строчек.
Их текст прибежал бы кормиться из рук,
Но памяти жарко нагретый утюг
В ожог превращает пространство,
И в нем невозможно остаться.
* *
*
В Одессе, в дождливой осаде,
С мурлышкою-кошкой меж ног…
Стихи пробегают во взгляде —
От взгляда стихи наутек.
В квадрате двора, посредине,
Акацию встретил орех.
А я что умею доныне?
Всего лишь скрываться от всех
За кошкой, орехом и книжкой,
За городом южным, дождем,
За воздухом и передышкой
Любви, раздышавшейся в нем.
Всё это летуче, как бегство,
Хоть грудью к груди прилегло,
И радость по имени Бездна
Разверзлась по слову Его.
* *
*
Распутать — запутал ведь некто
В несбывшейся жизни клубок,
Есть кем-то внесенная лепта,
Когда имярек одинок…
Есть память на здешнее чья-то,
И ты человека того
Сперва познаешь, словно брата,
Вменившего в тайну родство.
Но надо распробовать время
Всем телом — в обратном рывке, —
Став с десятилетьями теми,
Прошедшими, накоротке.
Додумать губами и прочим
Все смыслы, которых не знал
Ты — черессловесных обочин
Искавший края маргинал.
И это зовется иначе,
Чем просто хожденье насквозь
Налево, поскольку задача
Решалась, с ответом сошлось,
В котором военного хлеба
Отчаянный вкус преломлен,
А Днепр — загустевшее небо,
До самых последних времен.
Потеряшка
Лавриненко Анна Сергеевна родилась и живет в г. Ярославле. Окончила юридический факультет Демидовского университета (г. Ярославль). Номинант премии “Дебют” за 2006 год.
1
Меня потеряли в аэропорту, в зале ожидания. Через много лет я стал взрослым. Маленький мальчик лет пяти или чуть меньше, в красной курточке с капюшоном, вельветовых штанах грязно-серого цвета, коричневых ботиночках, аккуратно завязанных его матерью, синей бейсболке с какой-то надписью и рюкзачком в форме кенгуру в руках, сидит в кресле и болтает ногами, потому что ноги еще не достают до пола и болтать ими можно сколько угодно. Обычный маленький мальчик, ничем не отличающийся от других мальчиков своего возраста, кроме того, что его только что потеряли, — превратился в меня.
Я: мужчина лет тридцати, рост примерно 180 сантиметров, короткий ежик русых волос, голубые глаза, тонкие бледные губы, — обычный человек лет тридцати, ничем не отличающийся от других мужчин своего возраста, кроме того, что когда-то давно его потеряли в аэропорту, в зале ожидания.
