Бессмертие на двоих (СИ) - Ли Аннабель

- Как же так, - спрашивал он у ведуньи Гориславы, - почему вечная молодость не защищает Мару от хворей?

- Подумай сам, Мировей. Где ты прогневал Богов?

Вот за это он и не любил волхвов, ведуний и прочих служек святилищ. Они никогда не давали прямых ответов, предпочитая отвечать вопросом на вопросом.

- Грядут перемены, Горислава, и Боги здесь не причем.

- Значит языки не врут. Ты отрекся! - воскликнула ведунья и, вцепившись тощими пальцами в косы, заголосила.

Так женщина воет волчицей над погребальным костром своего собрата. Гореслава оплакивала его. Отныне Мировей был для соплеменников мертв.

- Мара, она все так же твоя сестра, - с нажимом напомнил Мировей, - как ее спасти?

- Спроси у своего Бога, - Горислава зло вытерла слезы, - я слышала они дают другие имена после крещения. Как твое новое имя?

- Зачем тебе?

- Я буду его проклинать, - прошептала ведунья.

- Алексей, - он посмотрел ей прямо в глаза, давая понять, что не боится проклятий, - скоро сменить имя придется и тебе.

Он хотел было уйти, но Горислава окликнула его на пороге.

- Есть один способ, но ты на него не пойдешь.

- Говори, - почти прорычал Мировей.

С каждой секундой ему становилось все сложнее и сложнее держать себя в руках.

- В самую длинную ночь месяца Студня, когда Хорос умрет и даст новую жизнь, взойди с Марой на капище, что возле Воргола, - распевала ведунья, - дай отведать ей своей крови и откажись от бессмертия пред ликом истинных Богов.

Мировей побледнел. Либо бессмертие, либо Мара. Он зло хлопнул дверью. Пласт снега свалился с крыши, обдав его с головы до ног. Все происки ведуньи.

«Поистине, за любимую женщину придется дорого заплатить», - с горечью в сердце подумал Мировей. Она была первой женой, которая разделила с ним практически век и доказала свою преданность и верность. Выбора не было. Мировей не мог ее потерять.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«У меня останется вечная молодость. Придется быть осторожнее в походах, но зато Мара будет в безопасности дома», - рассуждал про себя Мировей по пути к себе.

В избе горел свет. Мара встала и хотела накрыть на стол к возвращению мужа.

- Не нужно, - он взял из трясущихся рук жены рогач, - сядь рядом. Поговорим.

И Мировей рассказал Маре все. Начиная с крещения в последнем походе и заканчивая разговором с ведуньей. Она долго молчала, не сводя глаз с промасленной лучины.

- Алексей, - прошептала Мара и по щеке скатилась слеза, ей было больно произносить его новое имя, - я не стану отказываться от дара, который ты хочешь мне преподнести.

- Ты можешь называть меня как и прежде...

- Нет. Это твой выбор и я научусь его уважать. Дай мне время, - Мара погасила лучину и протянула тонкую, почти прозрачную в лунном свете руку.

Мировей с благоговением коснулся ее прохладной ладошки.

На печи было тепло. Матрас, набитый сеном и травами, дурманил и обещал ночь любви. Мара не спеша расплела косы и Мировей не удержался, запустив пальцы в шелк волос. Он любил зиму за вот такие вот долгие ночи рядом с женой.

Весной же с первой травой он должен будет покинуть дом и жену до поздней осени. Таков был долг перед князем.

Мировей встал задолго до рассвета. Подбросил пару поленьев в печку. За ночь она начала остывать. Взял каравай черствого хлеба. Брызнул воды и поставил в печь греться. Этим должна была заниматься Мара, но он хотел чтобы она еще чуть-чуть поспала. Недаром ходили сплетни, что Мировей под пятой у жены.

«У любимой жены», - подумал он и улыбнулся. Решение отдать бессмертие далось ему не легко. Сейчас же, Мировей чувствовал облегчение. Мара важнее всего.

Он потянулся к кадке с водой, чтобы закрыть. Рядом, под скамейкой в маленьком лапте что-то лежало. Мировей потянулся и достал мешочек с травой - белена. Он сразу узнал ее по едкому, тошнотворному запаху.

- Мировей, ты уже встал? - сонно спросила Мара с печки.

Он до боли в пальцах сжал неприятную находку.

- Да, - его голос прозвучал глухо, но она ничего не заметила.

Внутри Мировея все рокотало и требовало выхода наружу, но он предпочел не спешить. Мара все также жаловалась на боли и тошноту, вот только вечную молодость не обманешь. Болезненный румянец и впалые щеки исчезли.

Настала самая длинная ночь. Весь день Мировей был мрачен и Мара бросала на него тревожные взгляды. Не передумал ли?

- Алексей, если не хочешь отдавать бессмертие...

- Нет, я дал свое слово, - перебил он и стал собираться, - идем, волхвы уже ждут.

Вместе они поднялись к капищу. В центре огромного полукруга уже развели жертвенный огонь. К нему подходили люди и приносили дары Богам, в надежде получить желаемое. Мировей обвел взглядом идолов, смотрящих вдаль с утеса. На огромных, деревянных столбах плясали дикие тени. Сколько Богов он уже повидал? И все были «истинные». Мировей ухмыльнулся.

- Сегодня будет по истине дивная ночь, - Горислава вознесла руки к небу, когда последний дар был принесен в жертву.

Полная луна дарила свой свет и, казалось, сама хочет стать свидетелем грядущих событий. Все было просто. Мировей порезал руку, темно-красные капли упали в серебряный кубок. Горислава, вызвавшаяся помочь, поднесла его Маре.

- Теперь откажись от бессмертия, - потребовала ведунья, когда женщина осушила кубок до дна.

- Мара, - он обратился к жене, - на древнем святилище, пред ликом своих Богов, скажи, принимаешь ли ты меня как мужа христианина?

Повисло молчание. Горислава и Мара уставились на Мировея. Он все знал...

Осенью, когда муж вернулся, Мара узнала, что он принял новую веру. Предательство, которое она не смогла простить, стало толчком к обретению бессмертия. Это был единственный способ разойтись с мужем и остаться в живых.

- Отвечай, - прорычал Мировей.

- Ты предал все, чем я дорожила, - дрожащим голосом начала Мара. Она не могла лгать. Только не на священной земле, - как я могу признать мужа, который отказался от моих Богов и очернил память предков?

Все племя смотрело на разразившуюся драму. Мировей медленно обошел круг Богов. Он не первый раз отрекался от веры. Менялись времена, менялись религии и Мировей менялся за ними. Но люди, чей век был недолог, цеплялись за старое из последних сил. И Мара была такой же. Она променяла его на кучку камней и столбов, которые уже летом вырвут из земли и сожгут.

- Я отрекаюсь от тебя, - он посмотрел Маре в глаза, - пред ликом твоих Богов, отныне ты мне не жена!

Она испуганно посмотрела на мгновенно состарившиеся руки и закрыла лицо. Вечная молодость уходила и годы быстро забирали свое. Мара отвернулась, пытаясь закрыться от чужих глаз и упала на колени. Горислава кинулась к ней и хотела ее поддержать, но Мара уже превращалась в прах и серой пылью разлеталась на ветру.

Мировей кинул мешочек с беленой к ногам Гориславы.

- Кажется это твое.

Глава 33

Соловей больше не совершал ошибок и старался держать меня все время на виду.

- Протяни руки, - скомандовал он.

Я поджала губы и протянула запястья. Соловей ловко застегнул маленькие наручники на больших пальцах.

- Это лишнее, - тихо возмутилась я, впервые видя подобное устройство.

- Думаешь, я не заметил как ты рыскаешь взглядом по комнате в поисках кирпича потяжелее? - ухмыльнулся Соловей, - Я, конечно, не обижаюсь. Сам бы поступил также.

Он связал мне ноги, поставил бутылку с водой и подвинул поближе два спальных мешка.

- Вернусь через пару часов.

- Постой, а вдруг я захочу в туалет? - задать этот вопрос было не просто и я покраснела до кончиков волос.

- Потерпишь, - он пожал плечами и вышел из дома.

Я держалась. Держалась сколько могла. Как только дверь закрылась предательские слезы навернулись на глаза. Я уговаривала себя, что наплачусь вдоволь, когда все будет позади, но на деле... Жгучие слезы одна за другой прокладывали дорожки по щекам к шее. Уткнувшись в локоть правой руки, из-за фиксатора свести ладони не было возможности, я разрыдалась. Очень быстро страх перед неизвестным сменился надеждой. А вдруг тот звонок все же прошел и Алексей вместе с полицией уже искал меня где-то поблизости?