Век перевода. Выпуск первый (2005) - Евгений Витковский

АДА КРИСТЕН (1839–1901)

ПОЗДНО

Говоришь, что сушу ты оставил,И со мною вместе плыть готов.Поздно! Я давно игрушкой сталаВ беспощадных играх злых ветров.

Ты глубин всегда боялся моря,В лёгкий шторм ты курс уже менял,Буду я одна с волнами спорить,Хоть и нету шансов у меня!

От судьбы, увы, твоей не ставшей,Правь ты к берегу без лишних слов,Из руки моей, грести уставшей,Скоро в бездну выскользнет весло.

Ну, а если бегство ниже чести,Ты за мной в пучину кинься вслед,Умереть с тобой мы можем вместе,Жизни вместе нам с тобою нет!

ДЕТЛЕВ ФОН ЛИЛИЕНКРОН (1844–1909)

БАЛЛАДА ВU-DUR

Жил славно Карбункул фон Стругаи с ним — сплошь в морщинках — супругав чудесном их замке Пичугав ненастье и в сушь.Был скрытным он в пору досугаи полнилась слухом округапро тайну их душ.

Под вечер, а то и позднее,бродил он меж вязов, вернее,гулял он по чудной аллееродного гнезда.И перья, как флаги на рее,на шляпе барона в бореевзвивались всегда.

Лет сто ему было без пары —познал дед бессмертия чары?Прочь гнал он о смерти кошмары:«Мне смерть ни к чему!Долой похорон растабарыи жизни загробной товары,за так не возьму!»

В чём тайна фон Струги, откуда?В саду его прячусь у пруда,боюсь лишь, что этот занудаувидит меня:«Ну що, ти попався, прокуда!Дознатися хочеш до чуда,дурне цуценя?»

Лежу, весь во власти искуса,лишь молча гоняю я гнуса,тут — бабка… Сыграл враз я труса,завидев оскал:«Так это же Смерть! Вся кургуза,глазища — Горгона Медуза,взглянет — наповал!»

Навстречу ей твёрдо ступает,клюку свою крепко сжимает,брюзжит, почем свет всё ругаетфон Струга, старик!Он вряд ли кого замечает,должно быть, уж очень серчает,идет напрямик!

Смерть хмыкнула: «Как тебя — Стружка?!Захлопнулась, значит, ловушка,вон, видишь в могилу дверушка?Вперёд, старичок!Не мешкай, пожалуйста, душка,иначе — долой черепушка,ты, старый сморчок!»

«Эй, ведьма, оставь ты гримасы!Побью ведь, испорчу мордасытебе на беду!Давай, прекращай выкрутасы,катись-ка подальше с террасы,а я — обожду!»

Стал бить он клюкой — для науки —костлявые жадные рукистарухи, лишь слышались звуки:«Эй-ай — о-о — у-у — дур…»Косая взмолилась: «Ой, мукине вынесу! Брось эти штуки!Прощай… самодур!»

Жив ныне Карбункул фон Струга!Живет с ним — в морщинках — супругав чудесном их замке Пичугав ненастье и в сушь.Чем занят он в пору досуга?Наполнена слухом округао тайне их душ!

ЭЛЬЗА ЛАСКЕР-ШЮЛЕР (1869–1945)

МОЙ ЛАЗУРНЫЙ РОЯЛЬ

Есть у меня рояль — лазури цвет,А я не знаю вовсе ноты.

В подвал сейчас задвинут раритет,А в моде снова эшафоты.

На нём играл сонаты лунный светА звёзды — строили гавоты.Крысиный ныне здесь кордебалет,

И клавиш многих больше нет…Оплакиваю я пустоты.

О, ангел, сколько горьких летСудьба играла в повороты,Нарушь Всевышнего запрет,Живой мне в рай открой ворота.

ГЕРМАН ГЕССЕ (1877–1962)

В ТУМАНЕ

Чудно бродить в сплошном тумане!Сиротством дышит каждый куст,Стоят деревья как в нирване,Общения источник пуст.

Друзьями мир был полон весь,А жизнь — вся соткана из света,Но лишь тумана пала взвесь,Всё словно растворилось где-то.

Воистину нельзя стать мудрым,Пока не сможешь ты познатьТот мрак — неотвратимый судный,Небытия безмолвный знак.

Чудно бродить в сплошном тумане!Всю жизнь один, лишь листьев хруст.Один, себя ты не обманешь,Общения источник пуст.

УТЕШЕНИЕ

Как много дней вдали растаяли,Пополнив лет безликих ряд,Нет ничего, что мне оставил я,Нет ничего, чему я рад.

Людей промчались вереницы,Уйдя с потоками времён;Исчезнув в Лете, растворились лица,Не сохранилось в памяти имён.

Но места в сердце нет для тризны:Забвенья отвергая власть,Громаду лет пронзает жизниВсепоглощающая страсть.

Она без смысла и без цели,Границ не ведая идёт,Игрой ребёнка в колыбелиМгновенье к вечности ведёт.

СЧАСТЬЕ

Покуда ты желанием горишьНа самый край земли за счастьем плыть,Ты не созрел еще счастливым быть.

Покуда об утратах ты скорбишь,От цели к цели отмеряешь путь,Смиренья ты еще не понял суть.

И лишь когда ты в пепел обратишьСвои желанья, цели и мечты,О счастье думать перестанешь ты,

Тогда забьётся сердце не спешаИ обретёт покой твоя душа.

КУРТ ТУХОЛЬСКИ (1890–1935)

ИДЕАЛ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ

Ночами тихими, один в постели,о полном счастье рассуждаешь ты.Роятся мысли. Если б мы умелив реальность превращать свои мечты!

В фантазиях рождается всё просто,потом — весь век удачи миг лови…Ты жаждешь шестьдесят на девяносто,а получаешь сто на двести — C'est la vie —!

Ей гибкой надо быть, сродни лиане,блондинка, длиннонога и стройна.И чтоб ни фунта лишку в хрупком стане,копною волосы и — не до сна…

А в жизни — повседневности короста,безволье, спешка и эрзац любви.Ты жаждешь шестьдесят на девяносто,а получаешь сто на двести — селяви!

О светлой трубке страстно ты мечтаешь,берёшь что есть… раз светлых не найти.Ты километры мысленно мотаешь,но в кресло врос. Почти… почти…

При кайзере всё было так непросто,теперь — республика, казалось бы, живи…Ты жаждешь шестьдесят на девяносто,а получаешь сто на двести — селяви!

Борис Мещеряков{27}

«Стихи тысячи поэтов». Из антологии китайской классической поэзии

Об антологии:

Система классического образования в старом Китае традиционно отличалась очень высокими требованиями как к объему, так и качеству получаемых знаний. Поэтому детей обычно начинали учить чтению и письму, используя для этого неадаптированные философские и поэтические тексты. Примеры заимствовались либо непосредственно из первоисточников, либо из специальных хрестоматий для чтения. Поэтическая антология «Стихи тысячи поэтов» сложилась для использования именно в этом последнем качестве.

Свой первоначальный вид она получила еще во времена династии Сун, путем объединения трех наиболее популярных в то время сборников для домашнего чтения, носивших к тому же сходные названия, а именно: «Вновь награвированные пятисловные стихи тысячи поэтов», «Заново отобранные стихи тысячи поэтов» и, наконец, «Подобранные по категориям стихи тысячи лучших танских и сунских поэтов». Составителем, редактором и комментатором последнего издания выступил выдающийся сунский литератор и филолог Лю Кэчжуан. В его хрестоматии наиболее широко были представлены сунские авторы, включая и самого составителя. В итоге антология «Стихи тысячи поэтов», куда вошли наиболее известные и часто цитируемые строки танских и сунских поэтов, стала в старом Китае поэтическим бестселлером № 1, выдержавшим великое множество переизданий.