Рисунки Виктора Кармазова - Евгений Константинов

Виктор не стал рисовать на чудесной страничке всех, подумал, что хватит одного Никиты, главным было, представляя тот самый летний вечер, как можно достоверней отобразить друга, каким он был в свои семнадцать лет, а также место, от которого компания отправилась в недалекий поход. Место никогда не менялось, к тому же Виктор побывал на нем только вчера, когда якобы отправился за Никитой, — берег лесного пруда и столик с двумя лавочками, которые, кстати, он сколотил своими руками. За этим столиком он и нарисовал молодого Никиту, после чего на мгновение прикрыл глаза.

Чудесная страничка не только «оживляла» рисунки, воплощая нарисованных на ней персонажей в желаемом художнику времени. Она еще и словно бы разветвляла время настоящее. Только что нарисованный на ней молодой Никита привстал из-за лавочки, чтобы поздороваться с подошедшими к нему ребятами, в которых Виктор узнал Генку и Низкого. Они тут же расселись, и Генка выставил на стол бутылку вина. В это время в реальном мире Никита, сидевший перед Виктором на пеньке, застыл, словно загипнотизированный. Наверное, вот так же сидел и сам Виктор, рядом со слепым Антоном, пока тот послушно отсчитывал секунды, чтобы стереть нарисованное на чудесной страницы.

Пусть сидит. Сейчас они в разных временах, но когда Никита очнется в мире сегодняшним, а это произойдет после того, как с чудесной странички исчезнет рисунок, воплощение в юности останется в его памяти и, кстати, не исключено, что отобразится на лице…

Оставив друга на полянке, Виктор поспешил на электричку, судя по времени, если всю дорогу бежать, он мог успеть запрыгнуть в последнюю дверь последнего вагона. В отличие от Никиты, который, собираясь в дорогу, непростительно долго копался и, бывало, опаздывал на электричку, Виктор не опаздывал никогда в жизни, успел и в этот раз.

Восстанавливая дыхание, прошел по составу во второй вагон с головы, который в это время, как всегда был почти пустой. Он поймал себя на мысли что может встретить Лиличку. Нет, этого ему не хотелось, — вдруг начнет бить его книгой по голове.

Черт! В своей жизни Виктор не был маменькиным сынком и никогда не избегал драк, но, чтобы ему доставалось столько, сколько за последние несколько дней! Вон, даже женщина, шедшая по вагону и, вроде бы, собиравшаяся присесть где-нибудь посередине, взглянув на его лицо, решительно двинулась дальше, в следующий вагон. Ну и хорошо, было бы вообще прекрасно, если бы он ехал в вагоне в одиночестве, наблюдать за действием, разворачивающимся на чудесной страничкой желательно без свидетелей, пусть и случайных, — мало ли.

Страничка жила своей жизнью. Несколько парней и девчонок вышли из леса на окраину Раёво. Деревушка была небольшой, зато посередине нее имелось озеро с чистейшей родниковой водой, в котором местные и купались, и рыбу ловили. А на противоположной окраине Раёво имелось футбольное поле, где иногда устраивались танцы под открытым небом.

Виктор не помнил, как они тем вечером шли из своей деревни в соседнюю, но хорошо запомнил сами танцы. Местные встретили их вполне доброжелательно, перездоровались, переговорили о предстоящем на этом самом поле в ближайшую субботу футбольном матче. Разговоры закончились, когда заиграла быстрая музыка.

На чудесной странице происходящее виделось глазами Никиты, но, глядя на нее, Виктор опять-таки не мог припомнить, что несколько лет назад так оно было на самом деле. Он не помнил, чтобы, танцуя с Маринкой медленный танец, так властно прижимал ее к себе, не помнил, чтобы что-то шептал ей на ухо, отчего девушка довольно улыбалась, не помнил, как, вроде бы невзначай нет-нет да опускал руки ниже ее талии… Зато стоявший в сторонке Никита все это прекрасно видел и, судя по всему, был сильно раздосадован.

Не успел затихнуть последний аккорд медленного танца, как начался быстрый, и Никита тут же присоединился к остальным, вернее, к своей компании, которая от остальных держалась все-таки неким особнячком.

Глядя на чудесную страничку, Виктор невольно поморщился — как же неуклюже танцевали его приятели, да и он сам двигался не лучше. Зато смотреть на девчонок было одно удовольствие, особенно на Маринку, рядом с которой более менее прилично танцевал Никита.

За одним быстрым танцем сразу последовал другой. В это время Виктора отозвал в сторону какой-то длинный парень, и они стали о чем-то говорить. Художник вспомнил, что прозвище парня было Филин. Жил он в деревне Богачево и, зная пристрастие Виктора к рыбалке, будучи тоже заядлым рыбаком, Филин стал расспрашивать, есть ли смысл приходить на утреннюю зорьку на пруд в Кобяково, чтобы половить карасей. Смысл был, и Виктор даже рассказал ему, на что именно лучше всего ловить и на какую глубину забрасывать насадку.

Пока он болтал с Филином, музыка не смолкала ни на минуту. Никита пригласил Маринку на медленный танец. Виктор ничуть не желал соперничать с другом из-за девчонки, поэтому стал высматривать какую-нибудь красотку, чтобы закадриться. Он прекрасно понимал, что это может иметь для него негативные последствия в смысле разборок с местными не в меру ревнивыми «красавцами». Но почему бы, к примеру, не пригласить на танец Надьку, сестру Филина. Правда, ростом она ничуть не уступала брату, то есть, была на полголовы выше Виктора, но какая, собственно, разница. Зато тот же Филин никому не позволит наезжать на своего дружбана, с которым только что договорился вместе порыбачить на следующей утренней зорьке.

Закадриться с Надькой не получилось. Медленный танец еще не закончился, а Маринка вдруг как-то резко отпрянула от обнимающего ее кавалера и прямиком направилась к Виктору. Никита двинулся за ней, но остановился, увидев, как Маринка схватила Виктора за рукав и потянула за собой подальше от освещенного места.

В минувшей жизни этого не было, а на чудесной страничке Маринка завела не особенно сопротивлявшегося Виктора в темный уголок, сразу же обхватила его руками за шею, притянула к себе и впилась губами в его губы. Поцелуй прервал Никита, который подскочил к Виктору сзади, рывком развернул его на себя, занес для удара кулак…

Наблюдать за тем, что произойдет на чудесной страничке дальше, Виктор не стал — ластик был под рукой.

Часть четвертая. Ограбление

Однажды, еще до армии Виктора чуть не ограбили в собственном подъезде. Он возвращался домой зимним вечером, вошел в кабинку лифта, а вслед за ним — еще два парня, один из которых сразу попытался схватить его кроличью шапку. Виктор закричал, стал отмахиваться, отбрыкиваться, в итоге парни убежали ни с чем. А он зарекся, всегда быть начеку, прежде чем войти не только в лифт, но и в подъезд.

В этот раз в подъезде на первом этаже его тоже поджидали двое, но сразу видно — не грабители. Виктор не успел принять какое-либо решение и хорошо, что не успел, потому что один из незнакомцев сунул ему под нос раскрытое удостоверение и представился:

— Капитан Калиниченко. Предъявите, пожалуйста, ваши документы.

— А в чем дело? — поинтересовался Виктор, вынимая из кармана свое удостоверение — инкассаторское.

— Кармазов Виктор Андреевич, к вам есть несколько вопросов в связи с ограблением инкассаторов.

— В связи с ограблением?! Кого? Когда? Кто-нибудь пострадал?

— Я отвечу на ваши вопросы, а вы — на мои, договорились?

— Конечно.

— Тогда, может быть, поднимемся в вашу квартиру и там поговорим. Это, кстати, старший сержант Кузнецов, — немного запоздало представил капитан напарника.

— Пойдемте, — не стал возражать Виктор.

— Можно не разуваться, — сказал он, закрывая дверь, за работниками милиции. Сам разуваться тоже не стал. — Проходите в комнату.

— Вы, что, подрались? — первым делом поинтересовался Калиниченко, глядя на его лицо.

— Подрался, но это неважно…

— В сложившихся обстоятельствах — все важно, — возразил капитан и присел на диван, в то время как его напарник жадно шарил глазами по комнате.

— А кого ограбили-то?

— Для начала попрошу вас ответить на важный вопрос. Где вы были вчера во второй половине дня, и кто может это подтвердить?

— Это — в плане алиби? — догадался Виктор. — Тут мне повезло. У друзей я был, в деревне Кобяково, что под Звенигородом. Один из них, кстати, тоже мент, то есть, милиционер, сержант.

— В какое время туда прибыли, когда отбыли обратно?

— Прибыл? Я поехал в деревню на первой электричке после обеда, в половине второго, значит, дома у Антона был в начале четвертого. Обратно — на десятичасовой, со станции — сразу домой, сюда.

— Ночевали где?

— У Антона. А какая разница, где ночевал? Инкассаторов, что, ночью ограбили?

— Нет, не ночью, вечером, в двадцать пятьдесят. Где вы были именно в это время?

— Как раз в это время я пил с друзьями водку в шестидесяти километрах от Москвы. Какой маршрут ограбили, товарищ капитан?