На рандеву с тенью - Татьяна Степанова

— А, ты здесь, — Женя замерла. — Извини, я не знала, я думала, ты в другой палатке... я только... дождевик свой возьму. Здравствуйте, — поздоровалась она с Катей и Колосовым. — Какой жуткий дождь.

— Здравствуйте и извините нас, пожалуйста, что весь ваш дом заняли. Ну, в тесноте, да не в обиде. Да тут еще уйма места, на всех хватит, если подвинемся. — Колосов энергично зашевелился, рискуя обрушить палатку. По его оживленному тону Катя поняла, что и он узнал голоса любовников в кустах. — Без разговора, ребята. Давайте устраивайтесь. А то нам с Екатериной Сергеевной придется другое пристанище искать.

Это сентиментально-романтичное «пристанище» — понимай «приют любви» — и «Екатерина Сергеевна» возымело комический эффект Швед ухмыльнулся. Гордеева засмеялась, правда, немного натянуто. Швед живо поинтересовался, какой вопрос исследуется на компьютере. Колосов не менее живо пояснил. Разговор завязался. И только Женя молча сидела у входа в палатку, неловко подогнув голые загорелые ноги — на ней были только шорты и желтый лифчик от купальника. С Гордеевой она больше не разговаривала, даже не смотрела на нее, упорно изучая складки на брезенте. Швед, напротив, был громогласен и общителен. От него слабо пахло дождевой водой, табаком и... Катя встретилась с ним взглядом и тоже, как Женя, опустила глаза. Ей вдруг вспомнилась одна фраза: поцелуи на губах не обсохли. И еще одна, расхожая: кому нужна любовь, когда всем нужен только секс?

Швед указал Колосову на карте, где точно под землей проходят штольни, соединяющие почти все отмеченные пункты.

— Вот только здесь я не уверен, — он ткнул в «веху», отмечающую вход в каменоломни под мостом. — Место это мне незнакомо. Там другой вход есть, в лесу, вниз по течению ручья. И его многие тут у нас в округе знают.

— И как раз этот маршрут у нас завтра по плану предназначен для обследования, — Гордеева посмотрела на своего проводника. — Островских тоже считает, что пора переходить от Большого провала к другим участкам. Мы это сегодня обсуждали с Ларисой Дмитриевной.

— Что это за маршрут? — спросил Колосов.

— У нас он значится под номером семь и ведет в так называемую камеру Царицы — Гордеева выделила на мониторе этот сектор. — А вход в него вот здесь. — Она отметила на карте Колосова новую точку. Точка эта располагалась весьма близко от места убийства Клыкова и места обнаружения тайника, но довольно далеко от Большого провала. — Завтра же утром начинаем туда спуск.

— Не надо туда ходить!

Они все аж вздрогнули. Женя выкрикнула это надрывным, истерическим тоном. Покраснела, но упрямо повторила:

— Лучше не надо.

— Нам, между прочим, деньги за это платят, дорогуша. Это наша работа, — сказала Гордеева. — Но не беспокойся, ты туда не пойдешь. Можешь вообще уехать. Можешь убираться, если... если мы вдруг стали такие нервные, такие впечатлительные, сопли распустили!

Женя вскочила и выбежала под дождь Швед хотел было за ней, но...

— Сядь. — Гордеева смотрела на монитор. — Хватит, оставь ее в покое. Будь так добр.

В палатке наступила тишина. Только дождь барабанил по брезенту.

— Девушка в тот раз, видимо, сильно перепугалась, — примирительно сказал Никита.

— Вообразила себе... — Гордеева пыталась сгладить неловкую ситуацию. — Вообразила невесть что. Сама струсила позорно, его вон бросила, ну а теперь, конечно, оправдания перед нами нужны. Болтает всякую чушь! Чертовы суеверия! — Она обернулась к Кате. — Ну просто как зараза какая-то. Представляете, рассказывает девчонкам, что видела под землей...

— Но там ведь действительно кто-то был, — сказала Катя.

— Кто? Ну кто там может быть? Привидение? Женька вон, и смех и грех, вбила себе в голову, что видела там внизу Луноликую Девчонкам со вчерашнего дня нервы накручивает. Ведь сама же, сама над этой ерундой смеялась, а теперь...

— Но там ведь кто-то правда был, — сказал Колосов, обращаясь к Шведу. — Вы же слышали шаги, еще какие-то странные звуки.

Швед молчал. Но, как заметила Катя, оживление его как ветром сдуло. Возможно, он жалел Женю.

— Да мало ли звуков под землей! — Гордеева всплеснула руками. — Осыпи, подземные воды, я сама пару лет назад в Гремячевских ходах под Тулой в такой же переплет попала. Шли мы на маршруте, и вдруг такие звуки — не дай бог, — визг, вой, рев, ну просто жуткие вопли, мороз по коже. Через несколько минут снова. Точно все черти в аду разом взвыли.

Ну, понятно, испугались все. А вышли наверх, и что же оказалось? Недалеко шла железная дорога. Это поезда шли, электрички. Звуки просто очень сильно искажались под землей.

— Но то был не поезд, Аля, — тихо сказал Швед.

— А что это было? Привидение, бес, Луноликая эта ваша, ведьма? Черт из табакерки?

— Там была кровь.

— Это просто кровь какого-нибудь животного.

— У привидений и чертей может быть кровь первой группы? — спросил Никита без тени юмора. Все замолчали. Потом Гордеева произнесла:

— О чем мы спорим? Завтра утром начинаем отработку маршрута. Если, конечно, нас тут всех сегодня не смоет в реку.

Швед поднялся и вышел.

— У него свои причины обходить стороной этот маршрут, — пояснила Гордеева Колосову. — Кто хоть раз застревал под землей без света, тот... Но суеверных бредней я не потерплю. Это в корне нужно пресекать. Женя мне потом сама спасибо скажет, у нее сильный характер. Все это — просто временные трудности.

— Ну да, — согласилась Катя. — Издержки профессии. Не слишком женской. Кстати, Алина, я давно хотела вас спросить: почему из всех видов экстремального спорта вы выбрали именно этот?

— Потому что мне это нравится.

— Это нравится? — Катя обвела взглядом палатку.

— Да. И вы, кстати, тоже не в шоу-бизнесе работаете. Вас что-то тоже заставило выбрать неженскую профессию.

Тут Колосов бодро поблагодарил хозяйку за кофе, сказал, что ливень вроде потише стал и ему надо посмотреть машину: на топком месте стоит, лучше перегнать, а то увязнет, не выберешься потом.

Катя и Гордеева остались в палатке одни. И Катя решила еще кое о чем расспросить предводительницу спасательниц.

— Алина... только, пожалуйста, пусть это останется между нами... скажите, а ваш проводник Швед, он говорил вам, что находился в близких отношениях с одной из пропавших девушек — с Коровиной?

Гордеева внимательно посмотрела на Катю.

— Нет, даже не заикался.

— Вы сказали: у него свои причины обходить седьмой маршрут. — Катя осторожно подбирала слова, словно нащупывая их. — Я при таком вот разговоре присутствую уже второй раз. У вас не возникает ощущения, что ваш проводник просто пытается удержать вас подальше от этого маршрута?

Гордеева отключила компьютер.

— Вы его хорошо знаете? — спросила Катя — Давно?

— Да с год. Мы в Политехническом познакомились, на съезде спелеологов. У Павла большой опыт работы. Он геофизик по образованию, мастер спорта. А Съяны он знает, пожалуй, лучше других. Он ими просто бредит.

— А когда точно вы приехали сюда? Какого числа? — этот вопрос вертелся у Кати на языке уже, наверное, час.

— Двадцать восьмого апреля. Дело в том, что мы даже не знали, что так получится, — Гордеева улыбнулась, — У нас летний полевой сезон планировался, как обычно, в Саблинских катакомбах, под Питером. Там у нас базовый лагерь и все такое. Сюда же мы приехали вдвоем — я и Женя. Она Павла лучше меня знает, познакомились они тогда же, на съезде, потом перезванивались, он к ней приезжал несколько раз. Мы решили провести здесь праздники, он сам нас пригласил. В Съянах нам еще не доводилось работать, просто хотели взглянуть, на что это похоже. У Павла дом в Александровке от деда остался — старая-престарая хибара, он там летом живет. Ну вот... А тут вдруг такое ЧП — люди пропали. Мы решили помочь, если потребуется. А тут Островских сам как-то по своим каналам вышел сначала на Павла, а через него и на меня. Умолял взяться за поиски немедленно. Я нашим девчонкам в Питер позвонила — так и так, базовый лагерь отменяется, работаем целый сезон здесь. Островских нам самолет нанял, представляете? За одни сутки все оборудование перебросили. И финансирует работу полностью он. До тех пор, пока дочь его не найдем живой или мертвой.

— Но ведь, чтобы все здесь обследовать, вы говорите, целой жизни не хватит.

Гордеева пожала плечами: кто платит, тот заказывает музыку. Колосов вернулся, сказав, что машину отогнал и что пора ехать: людям надо отдых дать перед трудным спуском.

Было уже одиннадцать вечера. И дождь продолжал лить. Гордеева нашла зонт и пошла их провожать до машины. Они пожелали ей и всем спасательницам удачи.

Лагерь тонул в пелене дождя. Катю сильно беспокоила обратная дорога: Никита — лихач, а асфальт такой, что и кошка поскользнется.

Она и не подозревала, что ОНИ УЕЗЖАЮТ ОТ САМОГО ГЛАВНОГО. Как знать: задержись они с Никитой в лагере на эту ночь, каких неожиданных и страшных событий, возможно, удалось бы избежать.