Мой ласковый и нежный мент - Валентина Мельникова

Мужчины переглянулись, но спорить не стали и принялись молча раздеваться.

– Особых разносолов не обещаю, но голодными отсюда не уйдете. – Людмила улыбнулась. Давненько на ее кухне такого не наблюдалось: сразу три мужика одновременно, да еще один – совсем маленький – тихо посапывает на ее подушке в компании довольной Мавры.

Она принесла из сеней большую миску со свиным холодцом, разогрела сваренный еще с вечера борщ и поставила на стол блюдо с ватрушками, без которых Славка не мыслил своего существования.

– Богато живете, Людмила Алексеевна. – Денис радостно улыбнулся и потер ладони. – Смотри, отец, и учись, как вести хозяйство. Можешь уроки взять у нашей милой соседки, думаю, она не откажется поделиться опытом.

«С каких это пор я стала милой соседкой?» – хотела она съехидничать, но вдруг поймала его взгляд. Подполковник смотрел на нее несколько растерянно, и, хотя продолжал улыбаться, улыбка тоже была немного сконфуженной. И она поняла, что сосед чувствует себя крайне неловко, но пытается бодриться перед отцом и Банзаем. Отсюда и эта неожиданная фамильярность, и явно преувеличенная веселость.

– Людмила девка у нас, конечно, хозяйственная! – поддержал мысль подполковника Банзай. – Но вот один очень нужный компонент постоянно из внимания упускает. – Он почесал в затылке, обвел всех многозначительным взглядом и подмигнул хозяйке. – Сугрев организма – первейшее дело! Особенно для мужиков.

Людмила покачала головой и развела руками:

– Кроме брата, других мужских организмов у меня в доме не наблюдается, и поэтому необходимый опыт отсутствует. Но, думаю, я его наберусь, с вашей, естественно, помощью, Федор Яковлевич!

– Да я что! – захихикал Банзай. – Тут и без меня учителей хватает! – И скосив взгляд на Дениса, опять и не менее лихо подмигнул ему:

– Не теряйся, начальник! Зачем далеко хозяйку искать, коли такая девка рядом на корню засыхает!

– А это уже не ваша забота, дядя Федор! – Людмила побледнела. – Придержите язык, если не хотите испортить нам ужин.

– Молчу, молчу, – засуетился старик и прикрыл ладонью щербатый рот. – Это у меня язык потому без меры болтается, что зубы теперь через один растут. Вот слова и не держатся, что те галки из гнезда вылетают.

Барсуковы деликатно промолчали, но Людмила отметила, что они обменялись взглядами, как будто предупредили друг друга о чем-то.

«Ну, чертов Банзай! – Людмила едва сдержалась, чтобы не высказаться вслух по поводу чрезмерной разговорчивости деда. – Теплая вода в одном месте не держится! Хлебом не корми, дай потрепаться!» И как она могла упустить сей немаловажный момент и не выпроводить деда смотреть его любимое «Поле чудес»?

Она бросила взгляд на часы и обомлела. Какое там «Поле чудес»! Двенадцатый час ночи… Но где же Славка? Только сейчас до нее дошло, что брата до сих пор нет дома. Вот так всегда! Погрузившись в чужие заботы, она забыла о собственных. И в результате время близится к полуночи, а брат где-то бродит, не соизволив даже предупредить, что по какой-то причине задерживается.

Она обеспокоенно посмотрела на затянутые морозным кружевом окна, потом на двери, прикрывающие вход в спальню. Денис заметил эти торопливые взгляды и непонятную молчаливость хозяйки. Она, казалось, ничего не видела и не слышала вокруг. Занятая своими мыслями, она не обратила внимания, как ловко мужчины управились с холодцом и борщом, затем не менее сноровисто, под чай и молоко – с ватрушками. Старики успели выпить по стопке-другой водки и собрались уже разлить по третьей, но поймали грозный взгляд Дениса и тут же принялись благодарить хозяйку и за ужин, и за своевременный «сугрев» организма в особенности.

Людмила вышла проводить гостей на крыльцо.

Барсуков-старший и Банзай быстро миновали двор и вышли за ворога. И тут же закраснелись глазки папирос. Старики, видно, не посмели закурить в доме и теперь, прежде чем разойтись по домам, решили наверстать упущенное.

– Спасибо, Людмила Алексеевна! – Денис задержался на крыльце. В тени, отбрасываемой верандой, она не видела его лица, но опять странным образом ощущала тепло, исходящее от него. И ей вдруг нестерпимо захотелось, чтобы он обнял ее, прижался щекой к ее щеке, и уже от этого она была бы счастлива безмерно. Она непроизвольно потянулась к нему, оступилась и, если бы Барсуков не подхватил ее под локоть, непременно упала бы с крыльца. На мгновение Денис и вправду прижал ее к себе, но, словно испугавшись чего-то, отпрянул от нее и быстро прошептал:

– Осторожно, ступени скользкие… – Его рука отпустила ее локоть, и Людмила с трудом подавила разочарованный вздох. Ну что ему стоило, хотя бы из благодарности, поцеловать ее, пускай только в щеку? Ей бы и этого хватило, и, возможно, тогда воспоминания об этих настойчивых губах больше не тревожили бы ее по ночам.

– Денис, ты идешь? – послышалось из-за ворот.

Барсуков оглянулся и недовольно бросил в темноту:

– Погоди, я сейчас! – И неожиданно попросил:

– Можно мне пока остаться? Костя очень беспокойно ведет себя по ночам, и, как только он проснется, я тут же заберу его домой.

– Оставайтесь, – Людмила пожала плечами, – я чувствую, что вы не доверяете мне. – Она сделала несколько шагов по направлению к двери и остановилась на пороге. Оглянулась и насмешливо посмотрела на Барсукова. – К вашему сведению, опыта общения с детьми у меня лет на десять больше. Славе было всего два дня от роду, когда умерла наша мама.

– И вы одна его воспитывали? – Сосед прошел следом за ней на кухню и уже без приглашения разделся и присел на табурет рядом с кухонным столом.

– Нет, вместе с отцом. – Людмила налила полную кружку молока и пододвинула ее Денису. – Пейте! – А сама принялась убирать со стола грязную посуду.

Барсуков сделал несколько глотков и вдруг отставил кружку в сторону, обхватил голову руками и глухо, словно в подушку, произнес:

– Господи, кажется, только сейчас я понял, что Кости могло уже не быть в живых…

– Слава богу, все обошлось, но как он умудрился там оказаться?

– Отец ушел в магазин, а он оделся и, видно, отправился на кладбище. В Красноярске они с дедом каждую неделю ездили на кладбище, где похоронена его мать, моя бывшая жена. Но он достаточно умный мальчик, чтобы сообразить, что здесь ее могилы нет. Поэтому никаких объяснений его поступку найти не могу, а сам Костя рассказать пока не может. И я, по правде, действительно не знаю, как мне вас благодарить. – Он перехватил у Людмилы посудное полотенце и тихо сказал:

– Разве вот посуду помочь убрать?

– А это мне как раз очень нравится! – улыбнулась Людмила и вдруг, посмотрев на часы, испуганно охнула: