Смертельный удар - Сара Парецки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А мне и не надо видеть их! Я не так недоверчива, как ты.
Я примирительно положила руку на Пеппи, вновь начавшую рычать.
— И они угрожали тебе увечьями, если ты не сумеешь заставить меня удалиться?
— Меня не волнует, чем они угрожают мне. Можешь ты поверить этому?
Я смотрела на нее насколько могла спокойно. Она была сумасбродной, внушаемой и не слишком щепетильной в достижении собственных целей. Но я никогда, даже в худших своих догадках относительно Кэролайн, не подумала бы о ней как о трусихе.
— В это могу поверить, — медленно проговорила я, — но я хочу услышать правду. Они действительно сказали, что посчитаются со мной, если я не прекращу расследование?
Она отвела свои фиалковые глаза и прошептала:
— Да.
— Не слишком убедительно, Кэролайн.
— Хочешь верь, хочешь нет. Если они убьют тебя, не жди, что я объявлюсь на твоих похоронах, потому что это меня больше не касается.
Она разразилась слезами и пулей вылетела из квартиры.
Глава 20
БЕЛЫЙ СЛОН
Мистер Контрерас наконец удалился. Я спала беспокойно, взбудораженная визитом Кэролайн.
Кэролайн ничего не боялась. Именно поэтому она доверчиво полезла за мной в штормившие воды озера Мичиган, когда ей было четыре года. Едва не утонув, она все же не испугалась и была готова снова лезть в воду, когда я откачала ее. Если бы кто-то сказал ей, что моя жизнь под угрозой, она могла бы тронуться умом, но это не испугало бы ее.
Кто-то позвонил ей, чтобы сообщить, что Джой Пановски был ее отцом. Она не могла взять это с потолка. Но пригрозили ей или нет, что разделаются со мной? Может, это ее воспаленное воображение? Я не виделась с ней десять лет, жестов и повадок тех, с кем выросла, не забываешь. Когда я задала ей прямой вопрос, она отвела глаза, и я поняла, что она лжет.
Единственное, в чем я безоговорочно поверила ей, так это в том, что угроза существует, ведь и мне позвонили. Пока не явилась Кэролайн, я полагала, что угроза исходит от Арта Юршака, поскольку я расспрашивала его сына. Или от Рона Каппельмана, потому что я говорила и с ним. А что, если эта угроза от самого Гумбольдта?
Когда на оранжевом табло часов высветилось три пятнадцать, я включила свет и села в постели, чтобы позвонить. Мюррей Райерсон покинул газету за сорок пять минут до этого. Его еще не было дома. На всякий случай я поинтересовалась, нет ли его в «Голден глоу», которая закрывалась в четыре. С третьей попытки вышла удача.
— Вик! Я потрясен. У тебя бессонница, и ты думаешь обо мне, когда лежишь без сна. Я прямо вижу, как газеты пестрят заголовками вроде: «Девочка-детектив не может спать, ибо влюблена».
— А я думала, что объелась луком за обедом. Однако это должно быть то самое, из-за чего я однажды согласилась выйти замуж за Дика. Ты помнишь нашу вчерашнюю легкую беседу?
— Какую еще беседу?! — фыркнул он. — Я рассказал тебе кучу всего о Нэнси Клегхорн, а ты сидела воды в рот набрав.
— Кое-что пришло мне на ум, — прозрачно намекнула я.
— Лучше поясни без намеков, Варшавски.
— Куртис Чигуэлл, — сказала я. — Доктор, который живет в Хинсдейле. Когда-то работал на заводе в Южном Чикаго.
— Так это он убил Нэнси Клегхорн?
— Насколько я знаю, он никогда не встречался с Нэнси Клегхорн.
Я скорее почувствовала, чем услышала, как Мюррей плюнул.
— У меня был ужасный день, Вик. Не заставляй меня играть с тобой в «Двадцать вопросов», не тестируй меня.
Я потянулась за рубашкой, которая валялась рядом с кроватью. Этой ночью я чувствовала себя слишком незащищенной, будучи голышом. Когда я наклонилась, я заметила высвеченные светом ночника клубы пыли в углу спальни. Если я проживу еще неделю, возьмусь за пылесос.
— То, что я могу предложить тебе, — спокойно сказала я, — это двадцать вопросов, на которые нет ответов. Куртис Чигуэлл что-то знает, но не хочет говорить. Двадцать четыре часа назад я не думала, что он имеет какое-то отношение к Нэнси. Но сегодня вечером я получила угрозу по телефону, мне было приказано убраться из Южного Чикаго.
— От Чигуэлла?
Я почти слышала, как пресеклось дыхание Мюррея.
— Нет. Сначала я подумала, что она должна исходить от Юршака или Дрезберга. Но пару часов спустя я услышала кое от кого то же самое, а этот кто-то знает меня только по связям с «Ксерксесом», то есть заводом, на котором работал Чигуэлл.
Я рассказала Мюррею о неувязках в судебном деле Пановски и Ферраро, которые я обнаружила в версиях Манхейма и Гумбольдта.
Я не призналась ему, что слышала всю историю непосредственно из уст самого Гумбольдта.
— Чигуэлл знает, в чем дело и почему. Он просто не хочет говорить. И если мне угрожают люди с «Ксерксеса», он тоже знает почему.
Мюррей предпринял тысячу различных уловок, пытаясь заставить меня рассказать ему больше того, что я сказала. Но я просто не могла выдать Кэролайн и Луизу. Луиза не заслуживала того, чтобы о ее несчастном прошлом трепали языки на улицах Чикаго. Вдобавок я ничего не знала сверх того. Например, возможна ли какая-нибудь связь между фактом смерти Нэнси и именем Джоя Пановски.
Наконец Мюррей сказал:
— Ты не пытаешься помочь мне, а хочешь, чтобы я побегал за тебя. Я все понял. Но история неплохая, и я пошлю кое-кого, чтобы с этим Чигуэллом переговорили.
После того как он повесил трубку, мне удалось немного поспать.
Я проснулась примерно в половине седьмого. За окном стоял очередной февральский день, сильный мороз был бы куда лучше этого нескончаемого тумана и сырости. Я натянула спортивный костюм, сделала разминку и, не испытывая жалости к мистеру Контрерасу, начала стучать в его дверь. Наконец собака залаяла, и он проснулся. Я взяла собаку с собой на озеро. По дороге останавливалась то завязать шнурки, то высморкаться, то бросить псу палку. Таким образом я имела возможность проверить, что там у меня за спиной. Не думая при этом, что там кто-нибудь окажется.
Вернув собаку, я отправилась на угол к фургончику, где продавали блинчики, затем пошла домой переодеться. В тот момент, когда я приняла решение навестить Луизу и узнать, не смогла бы она пролить свет на вчерашнюю панику Кэролайн, позвонила Элен Клегхорн. Она была просто не в себе. Когда она приехала в дом Нэнси, что находился в Южном Чикаго, она обнаружила, что он ограблен.
— Ограблен? — глупо повторила я. — Как вы узнали?
— Как и любой из нас, Виктория, — там все разворочено. Средств у Нэнси было немного, и она сумела обставить и привести в порядок только две комнаты. Мебель в них разбросана, ее бумаги валяются по всему дому.
Я невольно содрогнулась:
— Создается впечатление, будто набег сделали какие-то сумасшедшие воры. Вы можете сказать, что-нибудь пропало?
— Я не пыталась проверить. — Ее голос дрогнул, и она всхлипнула. — Я заглянула в спальню и тут же выбежала стремглав. Я… я рассчитываю, ты сможешь приехать и обойти весь дом со мной. Я не могу находиться там одна и видеть это… этот разор в квартире Нэнси.
Я пообещала встретиться с Элен у входа в ее дом через час. Я хотела поехать прямо к Нэнси, но миссис Клегхорн слишком нервничала, чтобы дожидаться меня у дома своей дочери. Я натянула джинсы и теплую рубашку, а затем, не слишком желая того, подошла к маленькому сейфу, который я встроила в стенной шкаф в спальне, и достала свой «смит-и-вессон».
У меня не было привычки носить оружие — если таскать его с собой, то попадешь в зависимость от него и разум притупляется. Но я была уже достаточно взвинчена, помня об убийстве Нэнси и угрозе отправить меня тем же путем. И вот теперь этот взлом! Я предположила, что это вполне могли быть местные панки, мотавшиеся неподалеку и заметившие, что в доме никого нет. Но сломанная и раскиданная мебель… Это могли быть наркоманы, обезумевшие настолько, чтобы вспороть обивку, разыскивая деньги. Однако это могли быть и убийцы, искавшие то, что могло бы выдать их. Поэтому я положила в свою дамскую сумочку и еще одну обойму, засунула заряженное оружие за пояс джинсов. Я не настолько быстро соображала, чтобы при случае успеть выхватить пистолет из сумочки.
Дом Клегхорн смутно виднелся в сером тумане и показался мне каким-то мрачным. Даже мансарда, в которой некогда была спальня Нэнси, выглядела покосившейся.
Миссис Клегхорн ждала меня на тротуаре. Ее круглое приятное лицо было строгим и печальным. Она робко улыбнулась и забралась ко мне в машину.
— Я поеду с тобой, если ты не возражаешь. Меня так трясло, что даже не знаю, как я попала домой.
— Вы можете просто дать мне ключи от ее дома, — сказала я. — Вам не следует ехать, если вам кажется, что лучше побыть здесь.
Она покачала головой:
— Если ты поедешь одна, я только изведусь. А что, если кто-то поджидает там в засаде?..
Следуя ее указаниям, я вела машину кратчайшим путем. По дороге я поинтересовалась, звонила ли она в полицию.