Скалы из нефрита (СИ) - Рина Зелиева

В один из дней мать увезли в больницу — она отравилась паленой водкой. Из больницы она уже не вышла. Я в это время собирал бутылки в парке, и про меня все забыли. Вечером того же дня в нашу комнату пришел один из любовников матери. Он застал меня за тем, что я, отыскав спрятанные в шкафу консервы и расковыряв кое-как банку, с жадностью их уплетал. Он избил меня до полусмерти, сломав руку. Очнувшись, я смог выползти в подъезд, где меня обнаружила все та же сердобольная соседка.

Меня отвезли в больницу, а оттуда — в детский дом. Мне было уже семь лет.

Марисса сидела, прижав к груди сцепленные замочком пальцы. По ее щекам рекой катились слезы и капали с подбородка. Рен печально улыбнулся:

— Не надо плакать, Марисса. Все это фигня. В приюте было еще хуже. Вот там я научился выживать. На опыте своей матери узнав, что люди, неспособные противостоять ударам судьбы, заранее обречены. Давай, лучше перекусим чего-нибудь?

Мари накрыла маленький столик возле камина, и они расположились ужинать у огня. Отпив из своего бокала, Марисса заерзала. Так ей не терпелось все выпытать из Рена, на которого нашли неожиданные откровенность и разговорчивость.

— И что было дальше?

— Детский дом — это отдельный мир со своими нормами и правилами, совершенно отличающимися от мира нормальных детей. Это что-то вроде джунглей, где выживает сильнейший, а слабый погибает. Там обычно рулит не самый умный, а самый сильный. Хотя, отсутствие интеллекта и образования выливается в постоянное попадалово, за которым следуют наказания и различные воспитательные мероприятия со стороны взрослых. Как правило, в виде физических мер воздействия. А вот Лана природа мозгами не обделила. Он уже тогда, будучи ребенком, превосходил в умственном развитии даже более старших детей. Вот так, объединив силу и мозги, мы с ним научились выпутываться из любых сложных ситуаций.

Что касается тех уродов, которые измывались надо мной в раннем детстве, к моей великой радости они окончательно не спились и не сдохли к тому времени, как я повзрослел. В пятнадцать, я сбежал из детдома. Отыскал каждого из них. И завалил всех поодиночке. Это было не сложно. Они уже превратились в глубоких ободранных грязных стариков, еле волочащих ноги. Я удивлялся, как им еще удавалось влачить свое жалкое существование.

Вот тогда я испытал настоящее удовольствие от их животного ужаса, когда каждый из них начинал осознавать, что пришел часть расплаты. У меня было предостаточно времени, чтобы тщательно спланировать и продумать свою месть. Вот только следы я заметать еще не умел. И попал на малолетку.

Истязания, издевательства, пытки, изнасилования — там повседневная реальность. И еще — волчьи законы. Бывает, блатные разведут на базаре или придерутся к мелочи, раздув ее до вселенского масштаба, и трахнут симпатичного подростка. Издевались по любому поводу, особенно над слабаками. При бунте, неповиновении и для профилактики воспитатели вызывали милицию из ближайшего отделения. Бунтарей и всех прочих без разбора спускали в подвал, где лупили дубинками, ногами. Вот тогда мне жизнь в приюте показалась раем. Ладно, рассказ про свою жизнь там я, пожалуй, пропущу. И так вон — сопли распустила. Это не для твоих нежных ушек.

С малолетки я прямиком отправился на кичман париться. Оттуда мне помог выбраться Лан. Ему было уже пятнадцать, когда его отыскал отец. Мать Алана Анна встретилась с его отцом на одном из приемов заграницей, где она в то время проживала. В порыве сентиментальности она призналась Рашиду в том, что родила от него сына. Рашид отыскал Лана и забрал из детдома. Потом отправил учиться в престижный американский колледж. Используя свои связи и деньги, отцу Лана удалось договориться, и из тюрьмы меня отправили в армию. Правда, таких как я, собрали в отдельную группу и отправили в одну из горячих точек в надежде, что нас там все-таки шлепнут и им не придется отвечать за свои махинации. Но я выжил, а заодно и приобрел еще одного друга — Кондора. Зря ты с ним цапаешься — он хороший мужик.

— Тимур сам на меня наезжает, — буркнула Марисса, растирая ладошками слезы по лицу.

Ринар привлек ее к себе и крепко сжал в объятьях.

— Все. Хватит. Знал бы я, что ты весь вечер мокроту разводить будешь, вообще бы базар не начинал.

— Ну, еще чуть-чуть, — захныкала Марисса.

— Чего еще-то?

— А как ты стал авторитетом?

— Да просто как-то. Вернувшись на гражданку, я встретил своего отца. Точнее к нему меня привел один из моих корешей, знакомых еще по зоне. Мой отец, выйдя на свободу, долго меня искал. Он уже пользовался уважухой на кичмане, и на воле быстро собрал свою группировку. У бывших зеков другого пути продвинуться по жизни нет. На приличную работу никто не возьмет. Клеймо остается на всю жизнь. Потом отец погиб в одной из разборок, а я занял его место. Со мной тогда братва уже считалась и сразу признала во мне старшего.

Алан в то время закончил обучение и вернулся на родину. Рашид снабдил его первоначальным капиталом, и он начал развивать свой бизнес и взял меня в долю. Тогда без поддержки со стороны криминальных структур дела не делались. Я же ходил по ту сторону закона, и это Лану очень пригодилось. Он пользовался своими связями и поддержкой своего отца, а я — своими, тянувшимися еще с квадрата. Таким образом, наши дела быстро пошли в гору. По настоянию Алана я закончил ВУЗ. Учился на юриста — надо же знать, какие законы нарушаешь. Я отлично понимал, что Лан в этом прав на все сто: образование — вещь нужная. Смутные времена прошли, и я легализовал постепенно свой бизнес. Обычное крышевание (рэкет) превратился в частное охранное агентство. Холдинг Никольского — основной и самый крупный клиент "РеЛана". Ну, что ты еще хочешь знать?

Марисса уперлась Ринару ладошками в грудь, чтобы заставить его лечь на спину. Рен подчинился, с любопытством глядя на девушку. Она устроилась у него на груди и заглянула в глаза.

— Но ведь прошлое все равно не отпускает?

— Оно никого и никогда не отпускает, Мари. Это — жизнь. Помню, как Лан долгое время пытался отучить меня по фене выражаться. Не к лицу это, типа, деловому человеку. А все равно до сих пор проскальзывает.

Марисса пробежалась кончиками пальцев по груди мужчины, поглаживая и лаская его кожу. Хотелось как-то стереть тяжелое впечатление от его рассказа. Она принялась покрывать тело Рена легкими нежными поцелуями, чувствуя, как он понемногу расслабляется. Мари от его груди стала спускаться ниже по животу, чуть прикусывая кожу и тут же зализывая язычком следы, оставленные ее зубками. Легкие поцелуи переросли в более жаркие. Подняв голову, она многообещающе улыбнулась Ринару и дернула вниз молнию на его джинсах. Рен потянулся к девушке, пытаясь накрыть своим телом.