Лузиады - Луиш Камоэнс

Вершину мы узрим, приют дриад".

Они в лесную чащу устремились

И вскоре близ вершины очутились.

77

Они взошли на горную вершину

И луг на ней волшебный увидали.

Алмазы, изумруды и рубины

Тот луг своим сияньем озаряли.

Но вдруг разверзлись воздуха глубины,

И всколыхнулись трепетные дали

Прозрачный глобус средь небес явился

И чудотворным блеском заискрился.

78

Субстанции божественной названье,

Прозрачный шар снаружи покрывавшей,

Герой не знал, предавшись созерцанью

Вращенья сфер, тот глобус составлявших.

Чудесный шар, веленьем Божьей длани,

Был центром их, таинственно блиставшим.

То вниз спешил, то в вышину взмывал он,

Он не имел конца, не знал начала.

79

Прекрасный, суверенный, совершенный,

Как Архетип, что Землю сотворил,

Он воссиял пред Гамою смятенным,

И тот к Фетиде очи устремил.

Рекла богиня: "К тайне сокровенной

Тебя Небесный Разум допустил,

И я, исполнив волю высшей силы,

Здесь мир тебе уменьшенный явила.

80

Предстала пред тобой машина мира,

Что Мудростью высокой и бескрайней

Из вечных элементов и эфира

Был сотворен с красой необычайной.

А Мудрость, что наш глобус окружила,

Над ним всегда довлея с силой тайной,

Есть Бог, а что есть Бог - никто не знает,

Пред ним наш робкий разум умолкает.

81

И первая орбита, что в сиянье

Вращение объемлет меньших сфер,

Что огненным, неистовым сверканьем

Возводит зренью и уму предел

То Эмпирей, блаженных пребыванье,

Высоких душ божественный удел.

Они там счастье вечное вкушают,

Какого в мире суетном не знают.

82

И только в Эмпирее благодатном

Еще остались истинные боги.

Ведь я, Сатурн и Марс - воитель

знатный,

Седой Юпитер - громовержец строгий

Лишь вымысел дней давних, невозвратных.

И только в небе есть для нас чертоги.

В честь нас поэты звезды нарекают

И нами стих извечно украшают.

83

Известно, что Святое Провиденье

(А здесь его Юпитер представляет)

Земному миру все свои веленья

Посредством славных духов сообщает

(Об этом нам священное ученье

Через пророков древних возвещает:

Благие духи смертных возвышают,

А злые - души слабые смущают).

84

От песнопевцев сладостных признанье

Когда-то эти духи получили

И ангелов небесных с любованьем

Богами в древнем мире объявили.

Поэты с небывалым ликованьем

Священные стихи им посвятили.

И злых, случалось, духов в заблужденье

Богами называли с ярым рвеньем.

85

Лишь Бог, в своих деяниях чудесных,

Царит над миром, мне повелевая

Тебя к святыне приобщить небесной,

Покров с заветной тайны совлекая.

Под сферой Эмпирея легковесный

Таится Перводвигатель; такая

Его движенью скорость придается,

Что мнится - он недвижным остается.

86

И от него берут свое движенье

Все прочие сверкающие сферы.

И Солнца диск в рассчитанном вращенье

Сменяет день и ночь в земных пределах.

А ниже свод кристальный весь в свеченье,

И в быстроте он соблюдает меру.

За двести оборотов Аполлона

Один лишь шаг свершает принужденно.

87

А ниже свод недвижных звезд сияет

И, в радужном сверканье утопая,

Вселенную собою украшает,

Лучами негасимыми играя.

Ты видишь, яркий пояс обрамляет

Движенье Солнца, средь небес мерцая.

В себя вместил двенадцать он престолов,

Что Феба ожидают золотого.

88

Гляди же на Каррету с Цинозурой,

Чей блеск ночное небо украшает.

За ними Орион простерся хмурый,

К Цефею Андромеда припадает.

Дракон мерцает из-за туч понурых,

Кассиопея красотой сияет.

И песнь слагает Лебедь перед смертью,

И Псы несутся в звездной круговерти.

89

Под сферой звезд Сатурн неумолимый,

Великий, древний бог расположился,

За ним Юпитер мчит неустрашимый,

А дале Марс-воитель разместился.

Небесный глаз огнем неугасимым

Над нежною Венерой засветился,

Меркурий мчит за ней, оратор рьяный,

А ниже всех - трехликая Диана.

90

Те сферы, что мы ныне созерцаем,

По-разному вершат свое вращенье,

Иные мчатся, ход свой убыстряя,

Идут иные тихо и степенно,

От центра удалятся, убегая,

И вновь к Земле стремят свое движенье.

Так миру повелел Отец великий,

Огня, снегов и воздуха владыка.

91

А на Земле, в средине мирозданья,

Сокрыта человечества обитель,

Вкусив на суше горькие страданья,

Штурмует море человек-воитель.

Чтоб выполнить былые обещанья,

Тебе, стихии бурной покоритель,

Я царства и народы покажу,

О вере их и нравах расскажу.

92

Ты видишь христианскую Европу,

Что земли все Земли твоей бескрайней

Величьем, знаньем, красотой особой

Давно уж превзошла необычайно.

Вот Африки нехоженые тропы,

Враждебный мыс и брег, чужой и дальний,

Неисчислимы дикие народы,

Что вскормлены свирепою природой.

93

Беномотапы черную империю

Ты видишь, край страданий и сражений.

Гонсалу, сокрушая суеверия,

Здесь встретит смерть и тяжкие глумленья.

На юге, гор неведомых в преддверии,

Родится злато смертным на мученья.

Вот озеро - Нил мощный и глубокий,

А с ним Куама - там берут истоки.

94

Там хижины возводят без дверей,

Соседям доверяя и закону,

И негры там живут - черней грачей,

Не то чтобы к пришельцам благосклонны.

Ты видишь, Няйа, воин-чудодей,

В своей Софале держит оборону,

От черных полчищ крепость защищает

И африканцев в бегство обращает.

95

Взгляни: перед тобою воды Нила,

Что орошают знойные долины,

Где, не боясь свирепых крокодилов,

Извечно обитают абиссины.

Христова вера сей народ сплотила,

Он - славный воин: если враг старинный

Ему грозит - не в крепость он влечется,

А в чистом поле с супостатом бьется.

96

И здесь, в краю глухом и отдаленном,

Криштован твой на турок ополчится.

На смерть судьбой суровой обреченный,

Твой сын с младою жизнию простится.

Взгляни на этот берег закругленный:

Малинди, что пришельцев не страшится,

Собою побережье украшает

И всех гостей с радушием встречает.

97

Ты видишь мыс, что ране назывался

По воле наших предков Ароматой.

То Гвардафуй, он искони считался

Меж Азией и Африкой преградой.

У горла моря Красного поднялся

Сей мыс, близ вод, что пурпуром богаты.

И города встают в земле пустынь:

Массауа, Аркико, Суакин.

98

Суэц, своим могуществом известный,

К себе твой взгляд безмолвно призывает.

В былых владеньях Арсинои нежной

Флот грозного Египта пребывает.

Еще поныне лоно вод окрестных

О Моисее память сохраняет.

О том, как лоно вод неодолимых

Разверзлось перед племенем гонимым.

99

Ты зришь Синай, что дорог христианам

Гробницею святой Екатерины,

И Джидду, что от жажды непрестанной

Томится, поглощая зной пустыни,

Пролив, что освежает жаркий Аден,

Сухие, каменистые долины.

Целебный дождь те земли избегает,

А солнце почву в камень обращает.

100

Пред нами чередою бесконечной

Просторы трех Аравии замелькали.

Отсель дружинам боевым извечно

Коней чистопородных поставляли.

Кочевники с терпеньем безупречным

Им ярость и усердье прививали.

А если вниз ты взгляд свой обратишь,

То мыс Фартак близ моря ты узришь.

101

Из городов Аравии счастливой

Везут по миру чудо-ароматы.

А видишь, как над берегом залива

Эль-Хадд скалой возносится зубчатой?

А вот Ормуз, огромный и спесивый,

Где сокрушит турецкую армаду

Каштелу Бранку, беспримерный воин,

Магометан разбивший недостойных.

102

Мыс Мосандон пред нами открывает

К богатствам древней Персии дорогу.

Ты видишь ли Бахрейн, что утопает

В сиянье перлов, радостном и строгом?

Их цвет Авроры нежной покрывает,

Прекрасной, беззаботной, легконогой.

Смотри: с Евфратом Тигр соединился

И к славному заливу устремился.

103

Гляди теперь на Персию благую.

Там пушек храбрецы не уважают.

И воины, затеяв сечу злую,

Противника мечами побеждают.

Там чтут повсюду славу боевую

И от мечей мозоли не скрывают.

И снова предстает Ормуз пред нами,

Что будет славен громкими делами.

104

И Соуза, что доблестью военной

В земле известен станет отдаленной,

С отрядом небольшим, но дерзновенным

Здесь одолеет персов легионы.

Затем Менезеш, воин несравненный,

Обрушится на персов обреченных,

И силою искусного удара

Одержит верх над недругом он ярым.

105

Но мы оставим знойные пустыни