Вызываем огонь на себя - Овидий Горчаков

Напрасно старались уговорить партизан дождаться командира из леса и тогда уж разобраться во всем. Данчата, злые после всех мытарств зимней блокады, оттолкнули девчат и умчались на санях за околицу вместе с Яном Маленьким.

Вот снят и второй сапог. Медленно расстегивая мундир, Ян неотрывно смотрел на рыжий, с конскими яблоками санный путь, убегавший по белому полю в заснеженную Калиновку, где дорога скрывалась за двухметровыми сугробами.

Ян снял свой небесно-голубой мундир, молча протянул его партизану в кубанке. Тот встряхнул его несколько раз, придирчиво осмотрел швы и подкладку.

Ян встал, расстегнул ремень брюк. Сквозь носки, обжигая подошвы ног, сочился снежный холод…

Партизан в кубанке поставил «ППШ» на боевой взвод.

В эту секунду Ян увидел, как из-за сугробов галопом выехал запряженный в дровни рослый чалый конь. На дровнях сидели две девушки в темных платках. Сердце у Яна часто заколотилось в груди, когда он узнал темно-синее пальто Люси и черную кожанку Ани, ее красный шарф. Рядом с ними сидели двое партизан в цивильной одежде с автоматами. За первой подводой мчалась вторая, с тремя партизанами-автоматчиками и разведчицей Шурой Гарбузовой…

— Полундра! — сказал Сашка, быстро натягивая второй сапог. — Никак лазовцы едут…

Данчата взяли оружие наизготовку.

Еще издали один из партизан в передних санях привстал и закричал громко и гневно:

— Отставить! Это что за безобразие! По какому праву?! Это наш человек!..

Чалый жеребец вздыбился, остановленный на полном скаку.

— А ты что за человек? — спросил партизан в кубанке, опуская, однако, автомат дулом вниз.

— Я командир разведгруппы штаба Западного фронта старший лейтенант Косырев. Ясно? Вот документы…

Ян стер тылом ладони холодную испарину со лба.

Люся и Аня с криками радости, смеясь и плача, кинулись к Яну на шею. Оказывается, как только данчата увезли Яна Маленького, Аня приказала Люсе ждать Косырева у околицы, а сама забежала к одному деду, своему связному, запрягла его коня в сани и помчалась навстречу Косыреву, которого она еще не знала в лицо…

— Это наш человек! — еще раз жестко повторил Косырев.

— А мы откуда знали! — пробормотал партизан в кубанке, бросая Яну его мундир. — На нем немецкая форма.

Пашка скинул с себя шинель Яна. Сашка, в один миг разувшись, протянул ему сапоги:

— На, браток, небось холодно на снегу-то босиком стоять. Не простудись! Ты уж не обижайся на нас…

— Вы будете строго наказаны за самоуправство, — сказал Косырев, — за этот самосуд. Это мой помощник.

— И мой муж! — выкрикнула сквозь счастливые слезы Люся, обнимая Яна.

Только в эту минуту поняла Люся, как крепко любит она Яна Маленького.

И Ян благодарно заглянул ей в глаза и, улыбаясь дрожащими губами, прижал к себе.

— Не надо их наказывать! — проговорил он. — Они ничего не знали…

Случайная встреча с данчатами едва не обернулась непоправимой трагедией, но этот же случай помог Яну заглянуть в сердце любимой, и он теперь ни о чем не жалел…

В Калиновке, сидя в жарко натопленной избе деда — связного Ани, Косырев держал военный совет с сещинскими подпольщиками.

Ане сразу же понравился Иван Петрович, тридцатипятилетний, немного мрачноватый и немногословный человек с пытливо-проницательными глазами, простыми чертами широкого лица и большими крестьянскими руками. Изо всех Аниных командиров-разведчиков старший лейтенант Косырев был, пожалуй, самым опытным и знающим. Учитывая важность хорошо поставленной разведки в районе Сеща-Рославль, командование передало группу Косырева из 10-й армии в штаб Западного фронта.

— Помни, Аня! — говорил Ане Иван Петрович. — Разведка, разведка и еще раз разведка. И никаких диверсий! Ясно?

— Ясно. — Со вздохом, опуская глаза, Аня думала о том, что Данченков, наоборот, настаивает на диверсиях.

Косырев выслушал Анин отчет и сам, в свою очередь, подробно рассказал подпольщикам о положении на фронтах, договорился об организации разведывательной работы, поставил перед всеми тремя группами интернациональной организации конкретные задачи, передал подпольщикам первыд номера органа Клетнянского райкома партии «Партизанская правда» со статьями «Аркашки-партизана», старого знакомого — Аркадия Виницкого, и газеты «Мститель», которую начала выпускать парторганизация 1-й Клетнянской бригады.

Обратно в Сещу подпольщики вышли рано: надо было вернуться засветло, до полицейского часа, хотя у Яна имелась увольнительная, а у Ани и Люси — пропуск, добытый Аней у своего человека в сещинской полиции.

Последние несколько километров Ян и Аня попеременно несли на закорках Люсю. У Люси разболелись ноги — она страдала плоскостопием.

— Из-за плоскостопия, — пробовала шутить Люся, — парней и то в армию не берут! А тут воюй с Герингом! Эх, сапожки бы мне семимильные!..

Ян удивлялся недевичьей Аниной силе. Она легко, как ребенка, несла на спине Люсю…

Этот нелегкий день стал и самым счастливым для Яна.

— Ян, милый Ян! — сказала ему Люся, когда Аня ушла и они прощались у калитки Люсиного дома. — Теперь я знаю, как я люблю тебя, и теперь я тебе скажу… — Она улыбнулась, потупив глаза. — Ян! У нас, кажется, будет ребенок. И теперь меня не отправят в Германию.

VIII. ОРЕЛ ЛЮФТВАФФЕ ТЕРЯЕТ ПЕРЬЯ

1. «Мы пути врагу отрежем!»

Весна. Вторая весна под немцами. На солнце пылает трехцветный флаг над комендатурой. На обугленных многими пожарами березках и почерневшей роще не растут листья, не вьют гнезда птицы. И не жаворонок разливает в гулкой лазури журчащий звон, а немец-ас отрабатывает головокружительные фигуры высшего пилотажа. Вот «бочка на горке», «полубочка» вниз, «полубочка» на вертикали, «штопорная бочка», «горизонтальная восьмерка», «вираж с тремя бочками»… Поглядывая на аса — авось свернет себе шею! — поляки раскрашивают самолеты летним камуфляжем.

Весной сорок третьего года в своей ставке в Восточной Пруссии, официально называвшейся «Вольфсшанце» («Волчий лог»), «величайший из полководцев всех времен и народов» подписал секретный приказ:

«Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление «Цитадель».

Это наступление имеет решающее значение…

На направлениях главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления.