Такое вот кино (СИ) - Екатерина Риз

Он руку мне на затылок положил, пригибая мою голову к своей груди, пальцы приятно зарылись в мои волосы. А Сашка пообещал:

- Если выкуплю "Мир", он будет весь твой.

Я улыбнулась, но приказала себе слишком не радоваться, ни к чему Емельянову это видеть, но он всё равно почувствовал, что я улыбаюсь, и шлёпнул меня по ягодицам.

- Я сказал "если". Там проблем куча, я уже больше года валандаюсь и никакого толка.

Я губами к его груди прижалась, раз, другой, и заверила его, что всё, в итоге, выйдет так, как хочет он. Ведь он самый умный и самый прозорливый. Гений, в общем.

Сашка потянулся к ночной лампе, свет выключил и, усмехнувшись, проговорил в темноту:

- Это была грубая лесть, но всё равно приятно.

Среди ночи меня разбудил телефон. Мой мобильный вдруг заиграл избитую мелодию, да так громко, что я на постели подскочила, не в силах сообразить, что происходит, где я и сколько времени; почувствовала, как Сашка завозился рядом, затем что-то сказал в сердцах, и я, опомнившись, потянулась за телефоном. А услышав Ленкин голос, с возмущением поинтересовалась:

- Лена, ты с ума сошла? Сколько времени, вообще?

- Половина третьего, - сообщила мне сестрица грустно, а я нахмурилась.

- У тебя или у меня?

- У нас один часовой пояс, - едко сообщила она, а я догадалась поинтересоваться:

- Что случилось?

- Во-от! - сразу заныла она. - Вот с этого и нужно было начинать! А не орать на меня!

- Я не орала... Что случилось?

- Таня, - вдруг явственно всхлипнула она, - он сволочь!

- Кто? - перепугалась я. Затем вспомнила про спящего Сашку, из постели вылезла, путаясь в лёгком одеяле, наощупь нашла халат на кресле, и из спальни вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

- Буров, кто! Скотина. Он собирается меня бросить!

- Подожди. Ты же говорила, что сама его бросила, ещё на прошлой неделе.

- Я об этом раздумывала. А сегодня... Сегодня он приехал, получил, что хотел, и сразу вскочил, давай одеваться. Чтобы к жене ехать! Таня, это чёрт знает, что такое. Я ему что, кукла надувная? Сделал дело и бежать?

- Лена, успокойся. В конце концов, он ни куда-то побежал, а к жене.

- И мне от этого должно быть легче? Он мужик или где? Если ты заводишь любовницу при живой жене, значит ты должен быть уверен, что потянешь обеих. Разве я не права? А если так пойдёт и дальше, он мне деньги начнёт на тумбочке оставлять?

Я невольно поморщилась.

- Ты говоришь какие-то ужасы.

- Я в этом ужасе живу! - вдруг рявкнула мне сестрица в ухо, и я трубку поторопилась отвести. Услышала подозрительные звуки и поинтересовалась: - Ты пьёшь?

- Я стресс снимаю. Разницу чуешь?

Я присела на подлокотник кресла, поразмышляла недолго, ничего умного не придумала, в голове полная каша после столь резкого пробуждения, и, в итоге, предложила:

- Может, ты приедешь? Хотя бы на выходные. Дух переведёшь, успокоишься...

- Не знаю, - совершенно несчастным голосом проговорила Ленка. - Мне плохо. Может, ты ко мне приедешь? Мы с тобой в клуб сходим или ещё куда-нибудь.

- Я не могу, Лен. У меня работа и, вообще...

Дверь спальни приоткрылась, и показался заспанный Емельянов. Посмотрел на меня с недовольством.

- Тань, три часа ночи.

- Я иду, - одними губами проговорила я, но зря шифровалась, потому что Ленка всё равно расслышала мужской голос и тут же, совершенно другим тоном - трезвым и любопытным, потребовала ответа:

- Ты не одна? У тебя кто-то есть?

Я в тоске подняла глаза к потолку. Вот в три часа ночи как раз самое время признаваться. Сашке же показала свою руку с растопыренными пальцами и пообещала:

- Пять минут.

- Кто, кто у тебя? Ты с кем-то познакомилась? Где, когда?

- Перестань тараторить, - шикнула я на неё. - В самом деле, три часа ночи, Лен. У меня голова совершенно не работает...

- Конечно, ты же не одна! - с некоторой обидой воскликнула она. - И, наверняка, сейчас скажешь, что вы недавно уснули. А я уже несколько часов сижу, жалею себя и... и мартини заканчивается!

Сестрица меня откровенно шантажировала, ныла в трубку, но то и дело сбивалась на требовательное поскуливание. И тогда я призналась:

- Это Емельянов. Успокоилась? Никого и ничего нового.

- Какой Емельянов? - окончательно обалдела она.

- Сашка, - пояснила я шёпотом, вспомнив, что фамилия моего курортного возлюбленного ей неизвестна.

Повисла секундная пауза, после чего Ленка потрясённо выдохнула:

- Наш Сашка?!

- Ну, я не знаю, какой он наш, - проговорила я с ехидством, но Ленка этого не заметила. Она даже страдать в одно мгновение прекратила, голос звучал бодро и деловито.

- Значит, он всё-таки вернулся? Я же тебе говорила! Расскажи мне всё!

- Это долгая история.

- А ты в двух словах! Он же у тебя ночует.

Я даже злиться начала.

- Лена, я тебя убью сейчас. Приезжай на выходные, я тебе всё расскажу. Или, хотя бы, завтра мне позвони. Мы, правда, недавно легли, а завтра работать.

Я с ней поспешно распрощалась, на этот раз сестрица даже не возражала, молчала, видно, свыкалась с полученной информацией. Я телефон выключила, на этот раз полностью отключила, и вернулась в спальню. Емельянов ворочался и возмущённо сопел. Я его обняла, к спине его прижалась и шёпотом сообщила:

- Она в шоке.

- Переживёт, - пробубнил он и, наконец, затих.

А ближе к утру произошло событие покруче полуночного Ленкиного звонка. Не знаю, который был час, когда Сашка из постели осторожно выбрался, я лишь на мгновение глаза приоткрыла, на спину его посмотрела, и тут же снова провалилась в сон. Ничего не слышала, даже звука его шагов, когда он в постель вернулся. Обычно Емельянов громко шлёпает босыми ногами по паркету, а тут я сладко спала, ощущая полный покой и комфорт. Сморщила нос, когда Сашка меня поцеловать удумал, а когда он негромко проговорил:

- Тань, там кто-то приехал, - я даже не подумала вслушаться и вникнуть в смысл его слов. Его голос тоже был сонный, он зевнул, рядом со мной вытянулся, одеяло на себя потянул, затем добавил: - С чемоданом.

Глаза я всё-таки открыла. Потёрла их, больше всего на свете желая ткнуться обратно в подушку и уснуть, но Емельянов нёс какую-то чушь, и я не понимала, чего он этим добиться хочет. Посмотрела за окно - солнце светит вовсю, но чувствуется, что ещё достаточно рано; на часы посмотрела - половина седьмого утра. Ужас, ужас, ужас. И уже после этого своё внимание к Емельянову обратила.

- Кто приехал?

- Девушка какая-то. - И весомо повторил: - С чемоданом.

- Ленка, что ли? - С сестрицы ведь станется, из любопытства принесётся из Москвы среди ночи, нечего делать.