Выбор девы войны - Дэвид Вебер

Кэйлате, и попросила меня зайти и навестить вас, пока я буду поблизости. Она хотела, чтобы я выразила ее почтение и передала вам, что Куэйсар ожидает очень хорошего урожая в этом году, если погода будет подходящей. Она надеется, что сможет выплатить налоги, которые вы так любезно отложили прошлой осенью.

- Хорошо, что она взяла на себя труд известить меня об этом, - ответил Трайсу.

Он сделал глоток из своего стакана виски, и Шэйхана подумала, не для того ли, чтобы стереть вкус этого вежливого ответа с его губ. Потом она отругала себя. Нет, ему не нравились "девы войны", и он был бы гораздо счастливее, если бы Куэйсар находился под чьей-то опекой, но она никогда не слышала от него ни одного откровенно невежливого слова. Прямота, иногда граничащая с грубостью, потому что он был прямолинейным, почти болезненно честным человеком, который гордился тем, что был таким, но никогда не проявлял намеренной невежливости.

- Пожалуйста, сообщите Голосу, что нет никакой срочности в восполнении прошлогодней недостачи, - продолжил он через мгновение. - Плохие урожаи могут случиться с каждым, но, похоже, в этом году почти у всех будет хороший урожай, если, как вы говорите, погода сохранится. Во всяком случае, это то, что я слышу от своих управляющих, а это значит, что мы ожидаем значительного притока доходов, и я понимаю, что Храм еще не полностью восстановился. - Он тонко улыбнулся. - Учитывая то, как развивались события, я полностью понимаю, что ее казначейство все еще находится под значительным давлением.

- Благодарю вас, милорд.

Шэйхане было немного трудно произнести эти слова нормальным тоном, поскольку Трайсу напомнил ей о том, как близко храм Лиллинары в Куэйсаре подошел к полной катастрофе. Он был прав насчет напряжения, в котором с тех пор находилась сокровищница храма, хотя это давление, наконец, начало ослабевать, слава Богине! Но после разрушительной атаки Шигу последние несколько лет были тяжелыми.

И настоящая причина, по которой тебя бесит "понимающий тон" Трайсу, заключается не только в том, что он был прав с самого начала, когда утверждал, что в Куэйсаре что-то серьезно не так. Это потому, что даме Керите сообщили, чтобы она уладила весь этот бардак вместо тебя, не так ли?

Ей не очень хотелось признавать это. На самом деле, она была достаточно честна с собой, чтобы знать, что тратит столько своего времени, сколько может, не признаваясь в этом. Это, к сожалению, не делало это неправдивым.

Нет, это не так. Но, черт возьми, мы должны были видеть, что происходит, и Мать должна была послать одну из своих Рук, чтобы справиться с этим!

Эта мысль мелькнула у нее в голове, и она подняла свою кружку, сделав еще один большой глоток чистого, насыщенного на вкус пива, чтобы скрыть выражение своего лица, пока расправлялась с ним.

Правда заключалась в том, что оружие Лиллинары было бы и отдаленно не так хорошо подходящим, как у дамы Кериты, чтобы справиться с нападением на храм Куэйсар, и Шэйхана знала это. Руки Матери, как и сама Шэйхана, были обученными воинами, но в этом отношении Шэйхана даже отдаленно не была равной Керите Селдан. Отчасти, конечно, это было из-за разницы в божествах, которым они служили; в конце концов, Томанак был Богом Войны! Его защитники были в первую очередь воинами, но для большинства Рук эта функция была второстепенной.

Многие Руки, как и сама Шэйхана, услышали голос Лиллинары в раннем возрасте и начинали студентками, учеными и последователями Девы, делающими свои первые шаги на жизненном пути, изучая и учась, чтобы со временем подготовиться к большей ответственности. Большинство из них в конечном итоге стали Руками Матери, хотя не все когда-либо совершали этот переход. Те, кто этого не делал, как правило, становились церковными библиотекарями, исследователями и писцами, а иногда и посланницами, но они определенно не были закованным в кольчугу кулаком Лиллинары. У Рук Девы была некоторая подготовка с оружием, но она была минимальной, ровно настолько, чтобы позволить им позаботиться о себе в чрезвычайной ситуации, потому что они должны были сосредоточиться на других вещах.

Руки Матери были полностью вовлечены в жизнь. Они были обученными воинами, но их основной функцией было обеспечение, в основном питание. Многие из них тоже остались учеными, служа учителями и воспитательницами. Другие, такие как Шэйхана, были искусными целителями, акушерками или хирургами в дополнение к их обучению владению оружием. Как воины, они были хранителями и заступниками, хранителями драгоценного огня жизни, которым Лиллинара делилась со своей матерью Контифрио. Не одна Рука Матери погибла, защищая это пламя, но они были защитницами, а не остриями копий, которыми так часто были поборники правосудия Томанака.

А потом были Руки Старухи. Не все Руки Матери совершали этот переход, и Шэйхана иногда задавалась вопросом, хватит ли у нее моральной стойкости сделать это самой. Руки Матери защищали жизнь; Руки Старухи были сосредоточены на правильном окончании жизни. Целители среди них обслуживали хосписы, которые предлагали уход и поддержку умирающим пожилым людям. Где те, кто ускользал в тень Исварии, получали достоинство и комфорт, которых они заслуживали. Требовалась особая храбрость, чтобы открыть свое сердце тем, кто неизбежно должен исчезнуть, принять естественный прилив и ослабить последнее мерцание огненных объятий Матери, которую она так яростно защищала, и Шэйхана вовсе не была уверена, что у нее было столько смелости.

Но Руки Старухи были не просто целителями. Они тоже были воинами, но их функцией было не защищать жизнь, а мстить за нее. Рука Матери гораздо чаще стремилась схватить преступника и предать его правосудию, каким бы ни было его преступление; когда Лиллинара направляла Руку Старухи, это делалось для того, чтобы убить, а не захватить в плен.

И именно поэтому ни Рука Матери, ни Рука Старухи даже отдаленно не подходили для того, чтобы справиться с нападением Шигу на Куэйсар. Как бы Шэйхане не хотелось признавать это, для этого требовался меч с более острым лезвием, чем у нее. Как только Шигу заменила законный Голос своим собственным созданием и развратила капитана храмовой стражи Куэйсара, никто, кроме самого Томанака и его защитников, не смог бы снова освободить ее без полного разрушения храма. Если уж на то пошло, даже дама Керита и Базел Бахнаксон неизбежно оставили после себя широкие полосы разрушений, и храмовая стража была опустошена. Более двух третей его оруженосцев и дев войны были развращены в большей или меньшей степени, многие из них сознательно; другие даже не осознавали, что