Ересь ацтеков - Пол Кристофер

Кесслер проглотил кусочек гамбургера. Каким-то образом два года назад этот маленький хорек обнаружил, что Уильям Хартли регулярно посещает «Апекс» и ряд других баров для голубых в Вашингтоне, в том числе пользующийся дурной славой «Лизард Лаундж». Вашингтон всегда отличался терпимостью, когда речь заходила о сексуальных предпочтениях любого вида, но после того, как Овальный кабинет заняли придерживающиеся жесткой линии республиканцы и появилась куча историй про туалеты в аэропортах, не имело никакого смысла выставлять это напоказ. Если бы Уильям Хартли соблюдал осторожность, все могло бы сойти ему с рук, но сейчас главным источником давления на Моссберга был сексапильный парень со второго этажа Западного крыла по имени Дэн Салливан, молодой специалист из отдела по связям с общественностью.

Но даже и это было бы приемлемым в наши дни, если бы не тот факт, что Дэниел оказался внучатым племянником нынешнего вице-президента, что уже не лезло ни в какие ворота, ну никак. Моника Левински не имела родственных связей в Белом доме, а сколько из-за нее возникло проблем! Сексуальный скандал такого рода в нынешнем Белом доме станет настоящей сенсацией, и с Уильямом Хартли будет покончено навсегда.

Кесслер посмотрел на молодого человека, сидящего напротив, вытер губы и вздохнул.

— Я уже объяснял тебе, Уилл. Информация, которой я располагаю, — лишь источник давления. Если я решу сделать ее достоянием общественности, многие жизни и карьеры будут уничтожены без веской на то причины. Я считаю, что наши отношения носят взаимовыгодный характер. Не забывай, я не только получаю от тебя информацию, но и делюсь ею с тобой. Разведка работает в обе стороны. Может наступить время, когда я сумею помочь тебе даже в большей степени, чем способен сейчас навредить.

— Вы уже несколько раз это говорили, — проворчал Моссберг.

— И каждый раз был готов подписаться под каждым своим словом.

Кесслер немного помолчал, кромсая гамбургер, как хирург. Он отправил в рот еще кусочек и снова вытер губы.

— Расскажи мне кое-что, — тихо попросил он.

— Если это будет в моих силах.

— Сколько спутников над Мексикой?

— Наших?

— Да.

Моссберг задумался и сделал несколько глотков пива. Кесслер продолжал есть, вытирать губы, жевать, проглатывать и снова вытирать губы. Наконец Моссберг заговорил.

— Довольно много. Пара спутников «Геос», «Сисат», орбитальный спутник НАСА для телеметрии. «ДЕА» имеет по меньшей мере два спутника для реализации программы «Авакс»[60]. Есть еще объединенный разведывательный «Лакросс Оникс», запущенный Национальным управлением военно-космической разведки, который может пролететь над Мексикой, если его соответствующим образом запрограммировать.

— И на что он способен?

— На все, что угодно. Он использует нечто под названием «синтетический щелевой радар» и способен вести наблюдение через облачный покров. Если нажать нужные кнопки, он сумеет даже заглянуть под землю. Его называют «Охотником на бункеры».

— Что нужно, чтобы он выполнил работу в южной части Мексики?

— Приказ разведки.

— Насколько это для тебя сложно?

— Если это не связано с национальной безопасностью, то не слишком. Нужно заполнить пару форм, сделать один или два телефонных звонка. Спутник находится на оптимальной полярной орбите, а потому способен увидеть что угодно, где угодно и когда угодно.

— Мне нужно очень тщательно проследить за небольшим участком джунглей. Ты сумеешь с этим справиться? Получить фотографии?

— Наверное. Если у меня будут точные координаты.

Кесслер тут же назвал их, не сверяясь ни с какими записями:

— Двадцать один градус двадцать три минуты девятнадцать и три десятых секунды северной долготы, восемьдесят семь градусов сорок минут и тридцать четыре секунды западной долготы.

— А почему вас интересует именно это место?

Кесслер вкрадчиво улыбнулся.

— А это, молодой человек, вам знать не нужно.

17

Фрэнсис Ксавьер Сирз обнаружил Уильяма Хаггинса, водителя машины «скорой помощи», в его собственной квартире над магазином скобяных изделий, пьяным в стельку. Он валялся в отключке на узкой неубранной постели через два часа после смены, которая заканчивалась в полночь. Сирз уже знал, что Хаггинс часто выпивает во время работы, а в грязной столовой валялось несколько банок из-под «Будвайзера» и пустая бутылка дешевой водки «Павлова», что свидетельствовало о продолжении пьянки.

Была ли склонность Хаггинса к выпивке следствием давнишнего насилия, сотворенного над ним епископом, или на то имелись другие причины, Сирза не интересовало, а вот коматозное состояние клиента имело огромное значение. Хаггинс не заметит появления постороннего человека в своей квартире, к тому же присутствие алкоголя в крови усилит действие инсулина. Сирз посмотрел на часы. Без четверти два. Превосходно.

Спальня выглядела паршиво: дешевый шкаф, стойка для одежды из нержавеющей стали, на которой висит несколько рубашек и форма, на прикроватной тумбочке у постели пластиковый пакет от молока и настольная лампа из «ИКЕА» в стиле «Арстид» с разорванной цепочкой выключателя, замененной на болтающийся шнурок. Пустые стены выкрашены в гнетущий светло-табачный цвет. Темная штора закрывала выходящее на улицу окно. Светильник из «ИКЕА» все еще горел. На столике валялась мятая пачка сигарет «Монте-Карло», спички из «Шутерс», бара на Мейн-стрит, в одном квартале отсюда, и пустая бутылка в сорок унций[61] от солодового пива с апельсиновым вкусом «Сент айдс».

Сирз заранее надел хирургические перчатки. Из кармана ветровки он вытащил заправленный «НовоЛог ФлексПен»[62], снял колпачок и левой рукой осторожно сдвинул подбородок Хаггинса в сторону. Тот застонал, пустил газы, засучил ногами, но не проснулся. Сирз с удовлетворением отметил, что Хаггинс небрит. След от иголки останется незаметным под густой щетиной, да еще при таких крупных порах и следах от старых порезов бритвой. Состояние кожи на лице Хаггинса напоминало пиццу.

Сирз установил рычажок на максимальную дозу, осторожно пощупал кожу Хаггинса под челюстью, чтобы найти артерию, и воткнул в нее очень тонкую иглу. Хаггинс даже не дернулся. Сирз держал иглу в артерии ровно шесть секунд, пока не убедился, что ввел весь инсулин, потом осторожно извлек иглу, аккуратно завинтил колпачок и некоторое время постоял, глядя на невинную жертву.

Уже много лет Сирз знал, что, когда дело доходит до убийства, терпение является важным достоинством и определяет успех — только так можно рассчитывать, что ни у кого не возникнет подозрений. Большинство убийц попадаются из-за того, что начинают торопиться, оставляют что-то на месте преступления или забывают детали первоначального плана.