Когда приближаются дали… - Владимир Немцов

— Не слушай его, Надюша. Он мою дурость за героизм считает. Бери лучше аппарат, и пойдемте.

По вечерам Вадим тосковал. Его приглашали погулять и Надя и Алексей. Но это, видимо, так, из сострадания; они почему-то чувствовали себя виноватыми перед ним. Вадим отказывался, понимая, что третий здесь лишний, им гораздо лучше вдвоем. Он подружился с ребятами из совхоза, но там слишком рано ложатся спать — намаются за день, работа сейчас горячая, сколько еще нужно садов посадить, да и на полях труда немало. Недавно привезли три щитовых дома, их тоже надо собрать, отделать. Приходится вставать спозаранку, чтобы сделать все засветло.

Так, возвращаясь иногда из совхоза, Вадим думал, чем бы еще заняться, и, конечно, шел в лабораторию, если так можно назвать маленькую комнатку, которую отвели ему для проверки и регулировки измерительной аппаратуры. Приборы, что привез Вадим, не требовали никаких забот, работали уверенно и не нуждались в совершенствовании. Карманный телевизор, сделанный Вадимом, тоже работал. Улучшать его не имело смысла. Хотелось конструировать что-нибудь новое. Например, совсем уже маленький магнитофончик, вроде наручных часов. А кроме того, для Вадима это все пройденные этапы. Тянуло заняться чем-нибудь совершенно необычным. Наконец он придумал.

— Надюша, — обратился к ней Вадим, — где бы достать генератор ультразвука?

— Зачем тебе?

— Зубы лечить. Нет, ты не смейся. Я вполне серьезно. Видишь, — он раскрыл рот и показал маленькое темное пятнышко на коренном зубе. — Пока еще зуб не болит. Но если я пойду к врачу, то пиши пропало. Он возьмет сверло толщиною с палец, сделает мне в зубе огромную дыру, потом поставит пломбу. Она выскочит, зуб начнет болеть… Я вспомнил бормашину, и не из трусости, а от презрения к этой варварской технике буду ждать, когда зуб сгниет до последнего корешка.

— Но при чем тут ультразвук?

— А ты разве не слыхала? Уже разрабатывались методы сверления зубов с помощью ультразвука. Причем совершенно безболезненно. Механика здесь простая: если на поверхность металла, стекла, фарфора нанести каплю с абразивом, то есть с частицами твердого вещества вроде наждака, и потом прикоснуться к этому месту стерженьком, который вибрирует с ультразвуковой частотой, то в самом твердом материале можно сделать тончайшую дырочку. Так вот, инженеры уже пробовали генератором ультразвука заменить бормашину. Ты представляешь, Надюша, какая красота! Колебания ультразвука абсолютно не ощутимы. Никакого гудения, боли. Я думаю, что лечение зубов надо передать инженерам. Ультразвук, высокая частота для убивания нерва и надежная цементная масса. Вот и все. А зубные врачи противятся внедрению этой техники. Некоторые даже восстали против ультразвука.

— Что ты на них взъелся?

— А кто виноват, что у нас беззубых много?

— Значит, ты решил сам заняться зубной техникой? — с улыбкой спросила Надя. — Воображаю, что из этого получится.

— Выхода нет, Надюша. Как говорится, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Мама моя — детский врач — говорит, что в детстве ей лечили зубы так же, как и сейчас ее пациентам. Видимо, за пятьдесят лет в этой отрасли медицины, мягко выражаясь, нет никаких достижений, никакого прогресса, как, например, в области хирургии, лечения инфекционных болезней, фармацевтике. Значит, если я не примирюсь с бормашиной, то потеряю все зубы. А это мне не нравится, да и тебе тоже.

— Конечно. Но что я должна сделать?

— Позволить мне вытащить из одного твоего аппарата ультразвуковой генератор. Ведь он же сейчас не используется. А потом я его поставлю обратно.

В общих чертах Вадим знал устройство ТКП. Действительно, в этом универсальном телеконтролере конструкции инженера Пичуева находился генератор ультразвука, которым пользовались для дефектоскопии всевозможных металлических деталей. Он мог выявить, нет ли внутри металла трещин, раковин и других невидимых глазом дефектов.

В конструкции ТКП совмещено два аппарата с тем, чтобы исследования деталей можно было производить на расстоянии. Это бывает необходимо в ряде специальных случаев. Они мало интересовали Вадима, но ему надо было бы знать, что ультразвуковой генератор нельзя удалить из аппарата, и даже не потому, что он конструктивно связан с телекамерой, а по другой причине — генератор; оказывается, работает в общей схеме и генерирует ультразвуковую частоту, которая потом весьма остроумно преобразовывается и является немаловажным звеном в телеприемном устройстве.

— Если ты действительно хочешь на себе, как на подопытном животном, испробовать ультразвук, то попытай счастье у химиков. У них я видела генератор, — сказала Надя.

Обрадованный Вадим поспешил в лабораторию материалов, где его встретил один из лаборантов-«близнецов».

— Чем можем быть полезны? — осведомился тот, перебирая разложенные на столе магнитофонные кассеты, и, когда услышал о генераторе, сослался на другого: — Обратись к Олегу. Он здесь отвечает за имущество.

— Хотя бы только на вечер, — упрашивал Вадим ответственного за имущество. — Могу расписку дать.

— Без Валентина Игнатьевича ничего не выйдет, — отрезал «ответственный».

По вполне понятным причинам Вадиму не хотелось обращаться к Валентину Игнатьевичу. Правда, после того как Вадим извинился перед ним за грубость, отношения несколько улучшились, но дружеских чувств не было отнюдь. Во всяком случае, уж если идти на поклон, то к Елизавете Викторовне.

Но стоило Вадиму заикнуться насчет генератора, как та почему-то изменилась в лице и замахала руками:

— Не могу, не могу. Я тут человек новый. И в эти дела не вмешиваюсь.

Вздохнул Вадим и, удивляясь столь жесткой дисциплине в группе Литовцева, предстал перед его светлые очи. И вдруг очи эти потемнели.

— Зачем вам понадобился ультразвуковой генератор? — с явной подозрительностью спросил Валентин Игнатьевич.

Вадиму вовсе не хотелось рассказывать о задуманном, тем более что его вторжение в медицину выглядело чудачеством. Пришлось слукавить.

— Хочу одну штуку попробовать. Не дождусь, пока специалисты этим займутся.

— Вы получили задание от Александра Петровича произвести какую-нибудь проверку? — стараясь не выдать волнения, спросил Литовцев.

Вадим представил себе всю несообразность этого предположения: Васильев дает задание проверить метод лечения зубов! — и рассмеялся:

— Ну что вы! Моя собственная инициатива.

Промычав что-то неопределенное, Валентин Игнатьевич ушел домой, а Вадим так и не понял, можно ему взять генератор или нет. На другой день он опять пристал к Литовцеву:

— Я же не испорчу. У меня десятки приборов посложнее.

— Хорошо, хорошо. Я узнаю, — отмахнулся Литовцев.

Не теряя драгоценного времени, он тут же подошел к Наде и попросил инструкцию ТКП. Хотелось окончательно убедиться, что именно этот аппарат излучает ультразвук.

Надя несколько удивилась любознательности Валентина Игнатьевича и на его просьбу ответила, что инструкция в лаборатории, и если это дело не к спеху, то после работы ее можно взять.

Вадим, узнав о просьбе Литовцева, горько пошутил:

— Эх, Надюша. Сказала бы, что инструкция секретная. Вот бы он и утерся, жадина. Никак я его не пойму.

Валентин Игнатьевич долго разбирался в инструкции, держал ее у себя два дня, потом вдруг спросил у Нади, что из себя представляют колебания свыше двадцати тысяч герц.

— Ультразвук, — лаконично ответила она, и Валентин Игнатьевич больше уже ни о чем ее не расспрашивал.

С завода пришла телеграмма: лидаритовый раствор отгружен и через несколько дней будет на станции назначения. Валентин Игнатьевич понимал, что после этого Васильев прекратит свои опыты, ибо план остается планом, придется заняться лидаритовыми домиками. Ну, а потом, убедившись в бесплодности своих попыток, Васильев надолго откажется от бредовой затеи использовать рецептуру Даркова, тем более что в зимних условиях здесь ничего хорошего не получится.

Прошло еще два дня на строительстве. Десятки опытов — и опять никакого успеха. Валентин Игнатьевич ходил уже уверенно: почва под ногами становилась все прочнее и прочнее. Иногда просыпалось сомнение, нечто вроде угрызения совести. Ребята опять приходили насчет клуба, мялись, вытаскивали из кармана бумажки, предлагали попробовать то одно, то другое, наивные как дети.

Если было некогда Васильеву, Валентин Игнатьевич брал на себя роль добровольного консультанта и терпеливо объяснял, что содержание извести в бетоне не всегда определяет его быструю схватываемость, что речной песок, который привезли ребята, здесь тоже бесполезен.

— Зря, ребятки, трудились. Надо было спросить.

— А может, попробуете? — говорил кто-то несмело.

— Ах, молодежь, молодежь! — качал Литовцев головой. — Ведь я все-таки профессор. Чему-то меня учили.