Пути Деоруса - Пётр Машьянов

мелькали синие, зеленые, бурые и бледно-желтые одеяния. Попадались и служители Ихариона в белом, ведь только их Братству было дозволено изучать Старшие Книги. Впрочем, здесь их было не в пример меньше, чем в любом другом храме. Королевский род поддерживал жизнь в увядающих культах, создавая противовес Красному Городу, но не нарушал при этом ни единого слова писания.

«Благочестие и дерзость, — Ганнон вспомнил рассказы старого монаха о церковных максимах, — две опоры из трех, необходимых для ереси». Благочестие не могло составлять ересь, как одна из двух опор. Третьей и последней могло стать отклонение от догмы, но чистота исследований блюлась строго, и все они были доступны для проверки, что наверняка не могло не злить Больший Круг Ихариона.

Приблизившись к слугам Вортана, что возились с фонтаном, Ганнон поинтересовался, где находится брат Боннар. Вместо ответа они промямлили что-то неразборчивое и углубились в работу. Это повторилось несколько раз, вызывая все большую тревогу: кто-то пожимал плечами, другие молча уходили, кто-то шарахался от него, как от чумного. Юноша мрачно расхаживал по саду, наблюдая, как люди огибают его, едва завидев, словно косяки рыбы при появлении хищника. Вскоре его внимание привлекла фигура в белом с диковинной хромой походкой. Завидев Ганнона, идущего следом, служка узнал асессора и ускорил шаг. Хромающий на обе ноги помощник Прелата не мог далеко уйти, бесплодные попытки вызывали чувство сострадания, но дело было важнее.

— Яррон! — Служка вздрогнул то ли от громкого оклика, то ли от звука своего имени и замер. — Куда же ты так торопишься? — насмешливо спросил его Ганнон. — Морских гадов объелся?

Теперь бедняга побледнел под стать своему одеянию, он затравленно смотрел на асессора, боясь сдвинуться с места. Тем временем тот приблизился и, слегка наклонившись, произнес:

— Не переживай, живот от них крутит, но если не ел сырыми, то нечего бояться. — Было видно, как Яррон пытался сообразить, о чем Ганнон говорит: о еде с рынка или ракушках с пляжа. — Я ищу брата Боннара, ты не знаешь, где он?

— Кого? — переспросил служка.

— Брата Боннара, — ровным тоном и с улыбкой повторил Ганнон. — Служитель Вортана, тучный такой, с кудрявой бородой.

— Он странствует, — медленно произнес Яррон и облизнул пересохшие губы. — Да, наверное, уехал вместе с братом Второго Круга, – чуть увереннее закончил он.

«Странствует? Что за чушь! — Ганнон обдумал уверенную интонацию служки в конце. — Нашел кусочек правды, которая хорошо крепится к его лжи».

— Брат Тризар уехал? Вместе с пленником?

— Д-да, — служка помедлил, — но не насовсем, должен вернуться. Его слуги стерегут темницу.

— Спасибо! — Ганнон похлопал его по плечу, Яррон же облегченно вздохнул и быстро поковылял прочь.

Присев под небольшим деревцем, Ганнон обдумывал слова служки: «Куда мог поехать Боннар? Он же годами не покидал не то что город, а даже замок. И Тризар тоже… Как это связано?» Вопросов было больше, чем ответов. Завидев группу жрецов, асессор решился обратиться к ним. Выбор пал на слугу Гирвара, чье темное лицо неардо резко контрастировало со светлым одеянием. Гладко выбритый и с длинной тонкой косой, он шел к выходу из Обители. Юноша направился наперерез и, когда пути их пересеклись, глубоко поклонился и произнес:

— Она приносит нас вначале…

— Он же принимает в конце. — Жрец не мог не ответить на ритуальное приветствие, но насупленные брови выдавали недовольство. Он говорил с совсем легким акцентом, но точно пришел из-за Гор.

— Я прошу прощения, но мне поручили передать сообщение, — Ганнон притворно задумался, — брату Боннару. Я нигде не могу его найти.

— Он странствует. Когда вернется — пока неизвестно, — ответил жрец и продолжил свой путь, не сочтя нужным добавлять что-либо еще.

«В последнее время королева стала обращать внимание на разных придворных, может статься, она и ему нашла применение?» — подумал Ганнон. Пока он решался, можно ли обратиться к кому-либо из других жрецов, у дверей в покои Прелата началась какая-то суета. Решив не рисковать, юноша двинулся прочь из Обители, тем более что – кроме Боннара – он не был лично знаком с кем-либо из здешнего духовенства.

Направляясь обратно к цитадели, Ганнон вспомнил слова Яррона о брате Второго Круга. Его пленник, возможно, был связан с Леориком или хотя бы мог что-то знать о контактах еретиков и демонопоклонников. Допросить его? Не слишком ли это рискованно? Юноша прикрыл глаза и увидел всполохи пламени, пожирающие его руку, оголяющие плоть до самых костей. Увидел безмолвные фигуры в капюшонах, стоящие в круге из свечей. Сжав кулаки, он направился внутрь цитадели и дальше знакомой дорогой – вниз в темницу.

Завидев Ганнона, один из стражников – местных из замка – встал и преградил ему путь, не дав спуститься ниже.

— Стой! — прокричал полноватый мужчина в накидке с гербом поверх кольчуги, который охранял дверь, ведущую к камерам на первом этаже подземелья. — Сюда проходить не велено, приказ! — Он многозначительно указал пальцем наверх.

— Прошу прощения, — Ганнон с улыбкой поклонился, — но я направляюсь вниз. — Он кивнул в сторону лестницы, которую наполовину закрывал стражник. — Туда тоже нельзя?

— А-а-а… — протянул мужчина и посторонился. — Туда можно, но, смотри, там ребята пострашнее меня обитают! – усмехнулся он в бороду и вернулся к своему столу, потеряв к гостю всякий интерес.

— А у вас что за злодей такой сидит? — Ганнон постарался выдержать тон непринужденным, но страж только молча уставился в неровную столешницу, освещенную единственной оплывшей свечой.

Спустившись ниже, Ганнон увидел двух охранников. Опоясанные короткими мечами и в кожаных доспехах с нашитыми металлическими платинами, они стояли возле той самой двери, где королева пыталась подслушать разговор Прелата. Не дойдя четырех шагов, юноша представился:

— Ганнон, асессор его Величества, представитель Избранника в деле этого заключенного. — В ответ стражники не проронили ни слова, продолжая бесстрастно смотреть на незваного гостя. — Я бы хотел поговорить с ним, — закончил Ганнон.

Двое мужчин переглянулись, после нескольких секунд раздумий один их них приоткрыл дверь и скользнул внутрь. Через минуту он вернулся в сопровождении еще одного стража. «Интересно, сколько их там?» — пронеслось в голове Ганнона. Осмотрев пришедшего, мужчина с седой косой и золотым кольцом на мизинце жестом пригласил войти.

Комната, что когда-то показалась Ганнону безопасной, теперь уже точно не была таковой. Двое стражей остались снаружи.