Крадущиеся на глубине - Эдвард Янг

Но я больше ничего не мог сделать. Время покажет, насколько его опасения обоснованы, а пока нам предстоит много работы. Рей кратко доложил мне текущее состояние дел. Мы посмотрели чертежи новой мачты радара и механизма, с помощью которого она поднимается и опускается. Затем он набросал на клочке бумаги схему переоборудования балластного танка номер 4 в топливный. Я слушал очень внимательно, но вскоре почувствовал непреодолимое желание еще раз взглянуть на "Шторм" и предложил своему собеседнику отправиться на лодку вместе и осмотреть ее. К этому времени я почувствовал, что Рей начинает потихоньку оттаивать: теперь в его тоне помимо элементарной вежливости проскальзывали нотки сердечности. Несколько минут мы любовались нашей красавицей, стоя на причале, потом прошли по узким сходням на палубу и спустились в носовой люк. Полуденное солнце раскалило корпус лодки, и жара внутри казалась невыносимой. К тому же внутри было довольно сложно ходить, приходилось протискиваться между людьми, работавшими в ограниченном пространстве. Мы шли по голым стальным палубам, стараясь увернуться от свисавших проводов, старательно обходили уложенные повсюду трубы, ящики с инструментами, сварочные аппараты и прочие препятствия. Временное освещение яркостью не отличалось, но я сумел разглядеть, что работы еще очень далеки от завершения, и почувствовал, как испортилось настроение. Я не мог поверить, что весь этот хаос закончится через шесть недель, как меня заверил Морган.

- Они не успеют к сроку, чиф, - грустно сказал я, когда мы добрались до поста управления.

Но чиф, который отлично знал, как много сделано с тех пор, как лодку спустили на воду, казался довольным ходом работ.

- Лодка будет готова вовремя, - сказал он.

Мы поднялись по трапу в боевую рубку и оттуда вышли на построенную часть мостика. Я попытался представить себя на этом мостике через несколько месяцев. Во время очередного боевого похода моя субмарина ночью всплывет на поверхность и двинется вдоль вражеского берега, то приподнимая нос на волне, то опуская его в воду. К тому времени у нее появится прошлое, она приобретет собственную неповторимую индивидуальность. Сейчас она представляет собой лишь набор отдельных стальных конструкций, которые пока не работают вместе, подчиняясь общей цели. Для нее история начнется, когда она выйдет в море на своей машине.

В официальной программе был следующий пункт:

"10 августа, вторник, 6.00. Выход из бассейна в реку (максимальный уровень воды в 7.41). Ходовые испытания. По завершении - переход к верфи Тауэра".

До 10 августа оставалось ровно шесть недель. Я снова проявил пессимизм, высказав уверенность, что строители не успеют закончить работы к сроку. Они успели.

Последние несколько недель были сущим адом. Благо я уже имел аналогичный опыт на "Сарацине": следовало заказать и проверить поступление тысячи разных мелочей, проследить за испытанием всех систем и устройств. Мне пришлось отказаться от смонтированного мощного перископа, поскольку я заметил два пятнышка на одной из линз. Зато перископ, присланный на замену, оказался выше всяких похвал. Было необходимо познакомиться с прибывающими членами команды, организовать вахты, обучение. Кроме того, я вспомнил однажды примененные мною на практике методы убеждения рабочих и мастеров дока пойти нам навстречу и установить некоторые полезные детали, весьма облегчающие жизнь на практике. Выяснилось, что этими методами можно пользоваться неоднократно. Получив сообщение, что вскоре прибудут рулевой и матросы (тогда команда будет в сборе), я решил, что пора позаботиться о недостающих офицерах, и отправил запрос на Джеффа Стюарта на должность старшего помощника и Брайана Миллза на должность штурмана. Торпедным офицером у меня стал молодой лейтенант Р. Вейд, тоже из добровольцев-резервистов. Он был надежным офицером, но не имел опыта плавания на подводных лодках. У Стюарта и Миллза опыта тоже было немного, так что по сравнению с ними я чувствовал себя ветераном.

* * *

Мы приняли корабль 9 июля, по поводу чего была организована шумная и многолюдная вечеринка. Я отправил приглашение адмиралу Максу Хортону, знаменитому герою-подводнику, прославившемуся еще во время Первой мировой войны. В тот период он был главнокомандующим Западной группы ВМФ. Он ответил, что не сможет посетить торжество, но обязательно нанесет визит на субмарину через два дня. Получилось даже лучше. Адмирал подъехал на большой машине, за рулем которой сидела очень красивая женщина-офицер из вспомогательного корпуса. Обойдя помещения лодки, адмирал и его прелестный водитель полчаса посидели с нами в кают-компании. Он рассказал нам несколько случаев из своей богатой практики. Как-то раз, уходя от преследователей, его лодка легла на дно на глубине около 150 футов. Он решил немного отдохнуть и ушел спать, оставив на вахте одного из офицеров. Через несколько часов он проснулся и сразу же почувствовал: что-то не так. Ему показалось, что лодка слегка покачивается. Он вошел в пост управления и убедился, что глубиномер показывает 150 футов. Тогда он постучал по прибору и с ужасом увидел, как стрелка быстро перескочила на ноль. "Поднять перископ!" - заорал он и обнаружил, что его лодка безмятежно плавает на поверхности моря средь бела дня. Благо вокруг никого не оказалось. Теперь, насколько мне было известно, Макс Хортон прилагал титанические усилия, чтобы переломить ход войны в Атлантике и победить немецкие подводные лодки. Прощаясь, он пожелал мне удачи и пошутил:

- Благодари свою счастливую звезду, мальчик, что ты не командуешь немецкой субмариной.

* * *

Вечером 10 августа без десяти минут шесть я стоял на мостике и наблюдал, как матросы на палубе готовятся отдать швартовы. Одиннадцатичасовая суматоха с загрузкой корабля благополучно завершилась. Последние несколько дней были одинаково суматошными, сумбурными, они словно слились в одну туманную, неясную картину, какая видна в телескопе перед последним поворотом линз, превращающим расплывчатое пятно в четкое изображение. Две недели назад я пребывал в твердой уверенности, что оставшаяся работа растянется не меньше чем на несколько месяцев. Но на Кэммел-Лэрдс умели творить чудеса. И вот сейчас подводная лодка "Шторм" наконец обрела внешний облик субмарины его величества. Она сверкала свежей темно-серой краской, демонстрировала всем желающим свой номер "Р-233", написанный на боковой стороне боевой рубки белыми цифрами высотой в человеческий рост, и гордо несла на мачте новенький флаг ВМС Великобритании. Номер один стоял у переговорного устройства, отдавал приказы и выслушивал доклады, деловито звякал телеграф. Корабль оживал.