Игры богов - Александр Бромов

Санти решительно направился к стойке, но садиться не стал.

— Тимми, что они пьют?

— Мириться пришел? — с иронией спросил медведь, ставя три бутылки темного пива перед ашуртом.

— Иногда мне кажется, что ты моя мама, — хмыкнул тот.

— Был бы я твоей мамой, живым бы тебе не ходить, — проворчал оборотень, по привычке протирая полированную стойку.

— Тогда мне несказанно повезло, — сделал вывод Сантилли.

Бармен принял его карточку:

— Удачи, трепло ходячее, хоть и герцог.

Медведь никогда не страдал боязнью авторитетов, титулов и прочей дребеденью.

— Тимми, — демон доверительно навалился грудью на стойку, сложив на нее руки, — будь человеком.

— Ну? — усмехнулся оборотень.

— Не говори об этом никому, — он загадочно блеснул глазами и отошел от ухмыляющегося бармена.

— Как-то не похоже на тебя, — вместо приветствия кивнул на выпивку Эдингер, — Маловато.

— А я не пить пришел, — спокойно отозвался герцог, стараясь не смотреть в сторону Ласа, равнодушно хрустящего орешками, и опустился на свободный стул с короткой стороны стола.

Советник иронично приподнял брови:

— Тогда тем более не хватит.

— Эджен пропала, — выдал ашурт первое, что пришло в голову. Хоть с чего-то начать.

Дракон, хмыкнув, посмотрел в сторону двери, и Санти невольно повернул голову: у лестницы, ведущей наверх, стояла сестра, а вот рядом с ней… Вардис. Он что-то говорил демонессе, но та, казалось, не слушала, глядя мимо него пустыми глазами и зябко стягивая полы жакета. Князь осторожно взял ее за плечи, развернул и вывел из бара.

— Не ходи, — остановил герцога Эдингер, — Она большая девочка, сама знает, что делает, и Влад не тот демон, который может воспользоваться ее состоянием.

— По крайней мере, мы знаем, что она в надежных руках, — тихо проговорил Лас, бросив на ашурта пронзительный взгляд.

Короткая «История любви», да, Ласти? Герцог пересилил себя. Он не за тем сюда шел, чтобы снова ссориться.

— Лас, хорошо, давай поговорим, — Санти понял, что боится посмотреть другу в глаза.

Принц откинулся на спинку стула, но промолчал, ожидая продолжения.

— Мне уйти? — поинтересовался Эдингер.

Ашурт пожал плечами:

— Ты не мешаешь.

Лас беззвучно хмыкнул и равнодушно заскользил по залу глазами. Никчемный разговор. Они все равно ни к чему не придут, потому что бывший друг бурлит от ненависти. И не просто бурлит, а захлебывается в ней, стремясь сдержать, но, не смотря на все его старания, она перехлестывает через край, столько ее накопилось. Пустой разговор.

Эдингер окинул Сантилли насмешливым взглядом:

— Тогда можно вопрос — совесть замучила?

И герцог неожиданно для себя успокоился.

— Моя совесть живет в маленьком сгоревшем домике. У нее ярко-зеленые глаза, в которых никогда не было укора.

Зачем он стал рассказывать это, он так и не понял. Может быть, накипело.

— Это было незадолго до похищения. Отец взял меня тогда в мой первый рейд. Мы наткнулись на них в заброшенном доме у реки. Защищались они отчаянно, но их было мало. После короткого боя, отец приказал поджечь дом вместе с трупами убитых. Понятия не имею, где она пряталась, но выскочила прямо на меня. Рефлексы — сильная штука. Я сначала бросил нож, боковым зрением заметив движение, и только потом понял, что зря. Ей было всего лет пять — шесть. И мне до сих пор снятся ее удивленные глаза. Она так ничего и не поняла. Даже не успела испугаться перед тем, как умереть. Обычная маленькая девочка, может быть дочь одного из тех, кто ее так яростно защищал. Моя первая жертва. Она — моя совесть. Вот перед ней я хочу опуститься на колени, чтобы вымолить прощение, — герцог повернул голову к йёвалли, — А у нас с тобой обычное недоразумение.

— Ты так думаешь? — спокойно удивился Лас, скрещивая руки на груди, — Представляешь, ашурт, — Сантилли невольно вздрогнул, друг никогда так его не называл, — ты ошибся. Дважды. Насчет совести и насчет нас с тобой. Дин, потом заскочишь? — йёвалли поднялся, чтобы уйти.

Дракон кивнул.

— Сменил друга? — не сдержавшись, едко поинтересовался герцог.

— Нет, — отрезал Лас, — Я тоже ошибался. С другом, — сказал, как выплюнул он, — Тимми, счастливо.

Медведь кивнул, провожая уходящего демона проницательным взглядом.

Эдингер поднял руку, подзывая служанку, чтобы расплатиться.

— Это не недоразумение, Санти, — тихо сказал он, — Это предательство, извини за откровенность. Не знаю, как ты будешь вымаливать прощение. Только на колени не вставай, — дракон хлопнул ашурта по плечу, — Не оценит. Удачи.

Ин Чу расплатился и ушел, герцог тоже не стал задерживаться, спиной чувствуя осуждение оборотня.

Не умеет он просить прощение, и, наверно уже никогда не научится. И к дьяволу все! Всех к дьяволу!

— Он совсем никого ни во что не ставит? — сердито спросил Алексей у Ласайенты, зайдя в бюро во время перерыва.

Ребята, бывшие там, сразу тихо вышли.

— Приходит, когда хочет. Уходит — не предупреждает. Свободный художник, черт возьми, — директор смерил помещение шагами и остановился перед йёвалли, — Что у вас происходит? Неужели нельзя договорится между собой?

— Получается — нельзя. Не получается, — он равнодушно пожал плечами.

— Ты можешь мне сказать как мужчина, — Алексей запнулся, поморщился, но продолжил, — как мужчина мужчине: ты действительно в нее влюбился?

— Нет, — демон криво улыбнулся, — Зачем?

— Тогда я совсем ничего не понимаю.

— Он никого не хочет слушать, кроме себя, Алексей Владиславович, — принц вздохнул и сгорбился, — Сегодня на него накатывает раскаяние и он приходит, чтобы поговорить, но через минуту взрывается. Завтра он всех ненавидит и кидается, как зверь. Я устал от всего этого. Просто устал. Ничего не хочу.

Алексей сел рядом:

— Может, съездишь куда-нибудь, развеешься?

— Куда? — хмыкнул Лас, — От себя все равно не убежишь.

— Подумай. Я тебе выходные дам, сколько надо. Смени обстановку, — он похлопал демона по плечу и вышел.

На следующий день Лас зашел на квартиру Эджен с твердым намерением увезти ее в Париж. Демонесса сидела на подоконнике, обняв колени, живо напомнив своей позой друга. Йёвалли присел рядом, стряхнув ненужные воспоминания.

— Жени, хватит хандрить, — он сжал пальцы девушки, — Там, — принц кивнул за окно, — интереснее.

— Люди, — обронила она и замолчала.

Демон непонимающе посмотрел на нее.

— Бегают, суетятся.

— Ценят каждое мгновение, — возразил он.

— Ни черта они не ценят, — невесело ответила Эджен, — Мелочные мыслишки, мелочные делишки, мелочные желания, — она неопределенно повертела кистью руки и уронила ее, — Насекомые.