Только по любви - Салли Блейк

В то время, когда происходила эта перепалка, болтливая служанка, встретившись с Ронаном Келли на берегу реки, не жалея красок, расписывала ночное происшествие.

— Так-так, над этой новостью стоит поразмыслить, Морин. Ты молодец. Я всегда подозревал, что здесь что-то нечисто, уж слишком быстро они снюхались. Наш джентльмен не захотел ждать брачных обетов.

— А вы меня не выдадите, Ронан? — забеспокоилась Морин. — Если мистер Беллингем заподозрит, что я вам про него рассказала, я в два счета вылечу с работы, а мне бы этого не хотелось.

— Конечно, не выдам, дорогуша. Я тоже не хочу, чтобы тебя уволили, постарайся еще что-нибудь выведать.

— А что именно?

— Почем знать? Просто интуиция мне подсказывает, что здесь что-то не так. Старуха окочурилась как раз вовремя, и племянничек решил этим воспользоваться.

— Побойтесь Бога, — Морин осенила себя крестом. — Грех говорить плохо о покойниках…

— Ладно, забудем про них и сами чуть-чуть согрешим, — хохотнул Келли, повалив Морин на траву. Земля после дождей была еще мокроватой, и Морин боялась схватить воспаление легких, но решила рискнуть, мечтая заполучить в мужья Ронана Келли.

С наступлением хорошей погоды настроение Эми улучшилось. Они с Маркусом получали много приглашений то на чай, то на карточную игру. Казалось, так будет всегда, тем более что Маркус больше не делал попыток сблизиться.

Однако если Эми поуспокоилась, то к Маркусу это явно не относилось. Но виною тому была не она, а его деловой партнер.

— Что за идиот! — бушевал Маркус, когда они возвращались пешком из города, где навещали Чэпменов.

Вечера были такими теплыми, что они с удовольствием совершали дальние пешие прогулки.

— В чем он провинился на сей раз?

— Еще рано отвозить образцы наших находок в Уиклоу, а он решил это сделать немедленно. Образцов слишком мало, к тому же, честно говоря, я не уверен, что это вообще золото. Но если Ронан вобьет себе что-нибудь в свою дурацкую башку, спорить с ним бесполезно.

Эми едва удержалась от замечания, что в смысле упрямства партнеры очень друг на друга похожи.

— А разве вы не должны вместе решать такие вещи?

— Вот именно! Я твердо заявил, что нам надо найти достаточное число образцов, чтобы убедиться, что мы на правильном пути. Но у Келли на этот счет свое мнение. И вот он, не имеющий в этом деле никакого опыта, повез в Уиклоу то немногое, что нам удалось намыть. Если посчастливится и окажется, что это действительно золото, нам придется ехать в Дублин за подтверждением.

— А у вас есть сомнения?

— Келли пообещал, что вернется сразу после того, как получит ответ, но у него свои представления о том, что такое деловое партнерство. Скажу вам прямо, Эми: чем скорее я выкуплю свою долю, тем мне будет спокойнее.

Эми промолчала. От нее он тоже откупится. Но как бы там ни было, она выходит за него по любви, а если любишь — всегда хочется помочь. Ему нужна ее помощь, и она его не подведет.

— Вы, наверно, проклинаете тот день, когда впервые встретились с Беллингема-ми, — сказал он, по-своему истолковав ее молчание.

— Что вы! Я была очень привязана к леди Беллингем и… я сочувствую вам, Маркус.

Боже мой, что за вялое признание, если на самом деле то, что она чувствует, — это необузданная страсть!

— Рад это слышать, вы мне очень нравитесь, Эми, — деловым тоном ответил Маркус.

Через несколько дней из Уиклоу прибыл посыльный и передал Маркусу запечатанный конверт. Маркус заперся в своем кабинете, но через несколько минут послал за Эми.

— Ну что? — тихо спросила она.

Маркус протянул ей бумагу пробирной палаты, но Эми ничего не понимала в цифрах, да и многие слова ей были просто незнакомы, в чем она и призналась Маркусу.

— Я не понимаю… — начала она.

— Единственное, что вам нужно понять, так это то, что никакого золота нет, — отрезал Маркус. — То, что мы с таким трудом намыли, всего-навсего пирит.

Эми взглянула на него непонимающим взглядом. Ясно было одно — Маркус страшно разочарован.

— Вам, видимо, незнакомо это слово?

— Боюсь, что нет.

— Тогда позвольте мне объяснить. Это то, что обычно называют «дурацким золотом», Эми, никакого отношения к настоящему золоту не имеющим. Само название достаточно красноречиво. Надо быть совершеннейшим дураком, чтобы искать золото там, где его и в помине не осталось.

— Мне очень жаль, Маркус, — прошептала Эми. Ей захотелось подойти и обнять его, но по суровому выражению его лица она поняла, что ему не до нежностей.

— Мне тоже жаль, однако ничего не поделаешь. Посмотрите, что пишет Келли! — Маркус чуть ли не швырнул записку.

С чувством гадливости Эми посмотрела на каракули и подумала: «Покидает тонущий корабль».

«Все провалилось, Маркус, и я отправляюсь в Дублин, чтобы утопить свое горе в вине. Вернусь примерно через неделю».

— Разве можно так поступать! Честный партнер был бы здесь, чтобы решить, как действовать дальше.

— Может, и решать-то нечего, — пожал плечами Маркус. — Судьба решила за нас, а против нее не пойдешь. Золота нет, и дело с концом. У Келли, похоже, больше здравого смысла, чем у меня.

— Никогда с этим не соглашусь. Помнится, вы раньше так легко не сдавались. Это на вас не похоже, Маркус…

Слова замерли у нее на губах при виде выражения его лица. Она не собиралась его осуждать, скорее ей хотелось взбодрить его, вернуть ему уверенность в себе.

— Вы слишком хорошо меня знаете и потому уговариваете не сдаваться — то есть продолжить то, что тетушка считала самым невероятным и диким предприятием в моей жизни. Недаром же тетя Мод называла меня шалопаем и не верила в меня.

— А я верю, — решительно возразила Эми. — Я всегда верила в вас, Маркус, и я хочу, чтобы вы об этом знали.

Если сейчас не остановиться, испугалась она, можно докатиться и до признания в любви. В горле у нее пересохло.

— Я тронут вашей в меня верой, Эми, и предпочел бы, чтобы мое предприятие оказалось успешным, во всяком случае, чтобы не стало известно о провале, пока нас связывают известные вам обстоятельства.

— Не понимаю…

— Я имею в виду вот что. Если бы мы действительно нашли золото, вам было бы легче думать, что вами не манипулируют, поскольку я в этом случае не был бы в такой зависимости от тетушкиного наследства.

И ему не пришлось бы изображать внезапную вспышку страсти, как это произошло вечером после приема. При этой мысли у нее защемило сердце, однако она сумела ответить сухо:

— Мне бы хотелось оказаться за тысячу миль отсюда, но сейчас я вряд ли могу что-либо изменить. К сожалению.