Моя единственная надежда - Элли Блейк

– Что-то забыли, мисс?

Надя покачала головой. Адреналин так ударил ей в голову, что она едва могла усидеть спокойно.

– Нет, кое-что вспомнила. В аэропорт, пожалуйста.

– Ну ладно, – отозвался он и, запустив мотор, развернул машину в обратном направлении. – Десять минут в Вегасе и все дела. Может, оно и к лучшему. Для меня так точно.

И хотя сердце Нади по-прежнему колотилось о ребра, боль, которая так сильно давила с тех пор, как она оставила берега Австралии, утихла. В груди все улеглось и потеплело.

Теперь ей оставалось только ждать.

Райдер прищурился от слепящих солнечных лучей, выглянувших из-за облаков. Машина тихо стояла у него за спиной. Двигатель давно остыл, но двери так и остались открытыми. Он просто забыл про нее.

Большое коричневое здание, казалось, нежилось перед ним в утреннем солнце, как старый бездомный кот. Обшарпанное, заброшенное, оно с очевидностью давно оставило позади свои лучшие годы. Но взгляд Райдера был устремлен наверх, на последний этаж, где, словно зеркала, блестели арочные окна.

Он про себя ругнулся на свою сестру.

Неделю назад Райдер сдал все дела на работе обалдевшим сотрудникам и ушел из офиса. Он сел в самолет на Вегас с намерением, стучась в каждый номер, обойти все отели этого большого призрачного города, чтобы отыскать Надю.

Сэм, чей медовый месяц еще не закончился, встретила брата в аэропорту и посмотрела на него так, словно он окончательно слетел с катушек. Возможно, так оно и было.

Сэм нашла в Гугле казино, в котором через несколько месяцев должно было начаться шоу «Скай Хай». Он позвонил. Но никакой Нади Кент в списке зарегистрированных гостей не обнаружилось. Черт бы его побрал, но Райдер не помнил имени ее бабушки, которое – как она однажды сказала ему – Надя взяла в качестве своего сценического псевдонима.

Понимая, что она может быть где угодно и с каждой секундой найти ее в этом сверкающем Городе грехов будет все сложнее, он вернулся домой только для того, чтобы чуть ли не ежедневно являться в здание, где размещалась «Академия танца Амелии Брандт». Но все бесполезно.

Сегодня его терпение подошло к концу. Если для того, чтобы узнать у Амелии, где Надя, понадобилась бы сидячая забастовка, Райдер был готов и на это.

Внезапно в одном из окон что-то мелькнуло. Темные волосы, бледная рука. Конечно, померещилось. Это страсть и отчаяние давали о себе знать. И все же еще прежде, чем он осознал, что делает, Райдер уже открыл скрипучую входную дверь и бросился вверх по лестнице.

Когда он вспомнил, что по четвергам в студии занимались взрослые и он вот-вот станет свидетелем того, что не следует видеть ни одному здравомыслящему мужчине в расцвете лет, было уже поздно, потому что он уже толкнул дверь студии.

Его слух мгновенно заполнила музыка. Музыка, и смех, и звук, как будто по полу топталась сотня слонов. Солнечный свет из окна ударил Райдеру прямо в лицо. Он прикрыл глаза рукой, моргнул и замер.

Потому что там стояла она и, смеясь, болтала с высокой худощавой женщиной в черном, а в глубине зала бесилась группа маленьких девочек в смешных розовых пачках.

Надя.

Он мог поклясться, что не произносил ее имени вслух, что одной его мысли хватило, чтобы привлечь ее внимание. Ее руки опустились. Она повернулась.

Райдера как будто стукнули по голове, и в следующую секунду перед ним промелькнула его жизнь. Но не прошлое. Не отец, не Сэм, не бизнес, который увел его так далеко от того, о чем он когда-то мечтал, что он перестал узнавать свою мечту.

Это ты, думал Райдер. Будущее лежало перед ним, как сочное красное яблоко, только и ждавшее, чтобы его надкусили. Ты и есть моя жизнь. Ты – та единственная, которая заставляет мое сердце биться быстрее, которая согревает мою постель. И я хочу, чтобы это длилось вечно.

А когда Надя двинулась к нему, он почувствовал себя как в тот первый раз, мгновенно пораженный ее земной красотой, ее глазами, смотревшими не на внешнюю шелуху его успешной карьеры и роскошной машины, а прямо ему в душу.

– Райдер, – сказала Надя и облизнула губы, как будто его имя оставило на них сладость меда. – Я как раз собиралась пойти к тебе. У меня есть подарок.

Она посмотрела в сторону. Райдер проследил за ее взглядом и увидел розовую бархатную кушетку, на которой стоял большой сетчатый пакет, полный яблок.

Он закашлялся от смеха. Когда он снова повернулся к Наде, его улыбка была какой-то кривой. Был только один подарок, которого он от нее ждал, и он не мог лежать в пакете.

Он начинался с прикосновения. Но поскольку Райдер боялся навредить психике всех этих трехлеток, он просто протянул руку. Надя взяла ее. Его большой палец скользнул по ее ладони, и желание переросло в необходимость. Необходимость обладать, понимать, хранить.

– Ты вернулась, – сказал он.

Надя кивнула.

– Насовсем?

– Это зависит…

– От чего?

– Ну, как тебе сказать. Уезжая, я бросила свою работу здесь. А потом бросила свою работу там, когда вернулась. Мой багаж потерялся в аэропорту. Так что на данный момент у меня нет ни дома, ни работы, ни вещей. Если мне удастся как-то все это уладить, я смогу вздохнуть свободно.

Чувствуя, что разрозненные части его жизни, мелькая в голове, только и ждут, чтобы сложиться в идеальную картину, Райдер сказал:

– Возможно, у меня есть решение.

– Неужели?

– Я всегда держу дома запасную зубную щетку, а мои футболки идут тебе больше, чем мне.

Надя выдохнула, и Райдер невольно задумался, сколько времени она не дышала. Не в силах сдерживаться дольше, он притянул ее к себе. Настолько близко, что смог разглядеть в ее темных глазах вспышки надежды и всполохи нарастающего желания.

Райдер бросил взгляд поверх ее плеча туда, где, прижав одну руку к сердцу, а другую к щеке, стояла преподаватель, возможно сама Амелия Брандт.

– Она самая лучшая танцовщица в мире, и вы это знаете. Так дайте ей работу! – рявкнул он.

Женщина вздрогнула, кивнула и попыталась выстроить компанию в розовых пачках в некое подобие линейки подальше от этого большого сердитого дяди.

Но Райдеру нужно было остаться с Надей наедине. Он схватил ее вещи и потащил к двери. С нижнего этажа раздался какой-то шум, и впервые с того дня, когда его нога ступила в это здание, в сомнительный литературный центр на втором этаже потянулась нескончаемая вереница молодежи студенческого вида в слишком обтягивающих джинсах и футболках со смешными надписями.

Поняв, что процессия никогда не закончится, Райдер принял единственно возможное решение. Он открыл дверь шахты и обнаружил очень удачно стоявший на верхнем этаже лифт. Когда он закрыл старые стеклянные двери, звуки с лестницы стали заметно тише.