Я научу тебя летать - Ева Ночь

на глазок оцениваю, насколько Тинка адекватна. Вполне. И взгляд у неё не отъехавший.

– Ещё один Драконов? – морщит она свой хорошенький носик и теребит кончик косы. Прям воспитанница пансиона благородных девиц. Слишком скромная сегодня. Наверное, хотела моё воображение поразить. Или думала, достаточно прикинуться училкой – и я поплыву?..

– Я Шорох, – улыбается ей Серж, и я вдруг понимаю, как он обаятелен.

– Н-да? И что сие значит?

Они начинают вести высокоинтеллектуальную беседу, кому какая фамилия досталась и почему. Тинка долго не может въехать, что Шорох – это фамилия, а не прозвище или шутка. Ей почему-то это кажется смешным.

Кажется, они спелись. Она уже кокетничает напропалую, строит Серёженьке глазки. Чудесно. Прелестно. Не успели, так сказать, ноги мои остыть. А сидела здесь, страдала. Правда, она поддатая, но, как бы там ни было, недолгий период страдашек и траура для неё закончен. Не зря она без конца водолазку свою теребит. Небось жалеет, что вырядилась неброско. Впрочем, Шороха это совершенно не смущает. И да, они опять пьют. Вот же чёрт Драконовский.

– Ты помнишь, что должен сделать?

– Отвезти Тину домой, – бормочет он сквозь зубы. – Может, ты уже свалишь наконец-то, экс-жених?

– Пейте меньше, кони, – даю совет и машу на них рукой. Два неадеквата. Но, может, и впрямь: побухают, пар спустят, и жизнь наладится.

Ищу глазами Варю. Вот чёрт! Пока братца с Тиной знакомил, её место у бара опустело. И Сени не видно.

В такой толпе найти человека – бесполезное занятие, но я всё же попытался. Протискивался между телами, заглядывал в лица.

Вполне вероятно, они уже ушли. Повёл её Сеня в другое, более спокойное место. А может, куда ещё.

Я выхожу в тот коридор, где состоялось моё знаменательное падение. Прислоняюсь спиной к стене. В висках противно бьётся боль. Надо просто развернуться и уйти. Оставить позади ещё один непростой день.

– О, Дракон, ты спрятался? – Рик выныривает словно из-под земли. – Что, потерял свою принцессу?

– Да нет, – мотаю головой. – Развлекается в зале.

– Я не о невесте твоей, а о принцессе, с которой ты зажимался в прошлый раз, – гнусно ухмыляется Риканов.

– Она ушла? – не хватает сил сделать рожу кирпичом и промолчать.

– Да кто ж её знает? – пожимает плечами Михай. – В такой толпе не уследить. Может, ушла, может, танцует со своим стриптизёром.

– Стриптизёр?.. – что-то мне аж плохо стало. Вот тебе и «хороший знакомый» – пусть тебе икнётся, Нинка, подсунула подруге свинью.

– Ну, да. Я его уговаривал выступать хоть изредка – не согласился. Знаменитость, между прочим. Конкурс какой-то там за границей выиграл.

Ну, да. Красивое тело – закачаешься. Кажется, так подружка Варежкина достоинства его расписывала. И Варя, видимо, решила проверить теорию на практике.

– Чёт ты бледный, Илюх, – трогает меня за плечо Риканов, – а ну пойдём, присядешь. Пойдём, пойдём! – тянет он меня за собой. И я не сопротивляюсь. Иду покорно.

Рик заводит меня в какую-то жутко захламлённую комнатку. Куча всяких вещей, сломанные стулья. Склад, что ли. И первое, за что цепляется взгляд – пушистые варежки. Точно такие, как были на Варе в тот день, когда я увидел её впервые.

– Что это у тебя здесь? – спрашиваю, хотя уже догадываюсь, в чём дело.

– Да вот. Прям хоть бюро находок открывай. Чего тут только нет. И зонты, и ключи, и трусы. Напьются и бросают. А ещё вон мебель крушат. А я как-то жадный, что ли. Не могу выкинуть. А вдруг пригодится? Или хозяева найдутся? Нередко ж возвращаются. Благодарят потом.

– Рик, – не свожу я взгляда с пушистых варежек. – Можно я их заберу?

– Да забирай, – дёргает плечом. – Давно валяется. Никто так и не спрашивал. Значит не нужно. Слушай! – бьёт он себя по лбу. – Это ж её да?

Догадливый какой.

– Её, – забираю я свой трофей и прижимаю к груди. Мои. Не отдам никому. Ни варежек, ни Варежку. И пусть хоть миллион Сень вокруг неё вьётся. Я сумею убедить, что я – лучше. Что я – именно то, что её нужно. Потому что Драконы не сдаются никогда!

Глава 31

Варя

Если кто-то думает, что Лев Моисеевич собирался меня хвалить за победы в олимпиадах или по головке гладить, то ошибается. Это он перед мадам Драконовой за меня боролся как лев. А на «ковре» пропесочил как живодёр: содрал всю кожу, ни клочка не оставил. Только копыта да хвост стеснительно пытались прикрыть эмоциональную наготу.

– Учтите, Никитина, если Драконовой стукнет в голову пойти выше жаловаться, вылетите отсюда как пробка из шампанского. А то и быстрее. Такие на полпути не останавливаются.

Не пойдёт она. Но доказательств у меня нет. Только её лицо расстроенное и не такое уж стервозное, как обычно. У неё просто что-то в семье творится. И пусть меня предадут остракизму, но я жалею её. Наверное, злиться должна или негодовать.

В общем, на фоне несчастной Саши Николаевны и Серёжи Александровича, нотации Льва Моисеевича – тьфу. Нужно только выслушать их с подобающим виноватым выражением лица. И я пытаюсь принять соответствующую позу и скорчить подобающую мину. Но тут у меня начинает трезвонить телефон.

Только чёрт Илья Драконов может звонить в такой момент. Телефон у меня на беззвучке. Судорожно пытаюсь его отключить – и ничего не получается. Приходится раз за разом нажимать на «отбой». Короче, за телефон я тоже получила. Не день, а эйфория.

А потом позвонил Арсений. И у меня не хватило духу отказаться с ним встретиться. Я ведь обещала. А сегодня пятница. В общем, неожиданно замаячили «Алые паруса». Не знаю, почему я согласилась снова туда пойти. Может, что-то вроде ностальгии мучило. Как незавершённое дело.

– Если тебе здесь не нравится, ты только скажи. Сходим в более спокойное место.

Хороший он, Сеня. Внимательный. Чуткий, наверное. Вглядывается в меня пристально. Видит, видимо, и мою усталость, и подспудное желание спрятаться куда-нибудь подальше. В раковину. Но это путь слабаков. Мне нужна встряска. Выбить из себя всё лишнее.