Под стягом Москвы. Войны и рати Ивана III и Василия III - Владимир Волков

Первый успех русских и начавшаяся бомбардировка города встревожила горожан. Многие из них стали требовать прекращения борьбы и начала переговоров с Москвой. В этой обстановке хан Сафа-Гирей предпочел бежать из Казани. Но русские воеводы не спешили начинать решительный штурм крепости, где почти не осталось защитников, выясняя между собой, кому первому надлежит вступать в город. Неожиданно разразившаяся буря спутала их планы. Воспользовавшись замешательством в неприятельском стане, казанцы устроили внезапную вылазку и нанесли поражение русскому войску. Летописец записал: «В те поры туча пришла грозна и дождь был необычен велик, и который был наряд пищали <…> привезен на телегах на обозных к граду, а из них было стрелять по городу, и посошные и стрельцы (в данном случае, пушкари – В. В.) те пищали в тот дождь пометали, и казанцы, вышед из города, и поимали тот весь наряд»[285]. Была захвачена часть артиллерии московской армии – 70 пушек-пищалей и «гуляй-город», где должны были установить эти орудия. В бою погибли 5 русских воевод, в их числе князь Федор Васильевич Лопата Оболенский[286].

Опомнившиеся русские воины под командованием князя Ивана Федоровича Бельского возобновили обстрел города, но уже без особого успеха. 30 июля 1530 года осада была снята. Московское войско отступило за Волгу и 15 августа ушло к своим границам. Виновным в неудачном исходе этого похода признали Ивана Федоровича Бельского. Он был приговорен к смертной казни, но затем помилован благодаря заступничеству митрополита Даниила. Провинившийся воевода попал в тюрьму, где находился до смерти Василия III.

Еще до возвращения бежавшего в Хаджи-Тархан (Астрахань) Сафа-Гирея казанские князья и мурзы были вынуждены начать переговоры с Русской Державой о принесении ими шертной присяги Василию III. Осенью 1530 года в Москву прибыло татарское посольство во главе с князьями Табаем и Тевекелем и бакшей Ибрагимом. От имени хана они просили, чтобы великий князь «пожаловал <…> Сафа Киреа царя братом и сыном его себе учинил, а царь хочет быти в государьской воле, и князи и всей земли Казанской люди <…> служити вперед хотят прямо и неотступными быти всею землею Казанскою до своих животов и их дети»[287]. Послы дали Василию Ивановичу шертную запись, пообещав, что она будет подтверждена Сафа-Гиреем и всеми казанскими князьями и мурзами.

В Казань срочно отправился русский посол Иван Васильевич Полев, который должен был привести власти ханства к шертной присяге и потребовать возвращения пленных и захваченного во время последнего похода «наряда». Однако 26 марта в Москву прибыл сын боярский Сура Нехаев, сообщивший об отказе Сафа-Гирея утвердить данную Табаем и Тевекелем присягу. Переговоры возобновились. Не прекращая их, Сафа-Гирей затягивал время и выдвигал все новые требования к Москве. В то же время его послы в Крыму упорно добивались от Саадет-Гирея поддержки в борьбе с Московским государством. Оказать действенную помощь племяннику перекопский «царь» не мог, но атмосфера на южной «украине» стала накаляться. В феврале 1531 года по прямому указанию Саадет-Гирея произошло нападение «крымских людей» на одоевские и тульские места[288].

В ходе продолжавшихся переговоров московские дипломаты сумели привлечь на свою сторону послов Табая и Тевекеля, с помощью которых русские власти наладили контакты с самыми влиятельными в Казани князьями – Кичи-Али (Качигалеем) и Булатом. Осознавая бедственное положение Казанского ханства, разоренного десятилетием непрерывных войн с Москвой, они видели, что непримиримая и лукавая политика Сафа-Гирея, окружившего себя крымскими и ногайскими советниками, неизбежно влечет за собой новые русские вторжения. Чашу терпения партии сторонников мира с Русской Державой переполнила задуманная ханом расправа с русскими посланниками. Узнав о готовящемся аресте и казни всего состава посольства во главе с Иваном Васильевичем Полевым, ряд мурз и уланов воспротивился решению Сафа-Гирея. Они не дали арестовать и казнить И. В. Полева, понимая, что это чревато новой истребительной войной с Москвой. По сообщению Воскресенской летописи, «Качигалей мурза, и Булат князь в головах, и уланы, и князи, и сеиты, и мурзы и всей земли Казанские люди съвокупишася в едино место и убити [московского посла] не дали, а Сафа Киреа царя по великого князя наказу ис Казани выслали, и царевых советников крымцов и нагай, а иных побили»[289]. В мае 1531 года весть об этом событии уже пришла в Москву.

Василий III планировал поставить на освободившийся престол хана Шах-Али. Однако новое казанское правительство во главе с сестрой умершего хана Мухаммед-Эмина, царевной Ковгар-Шад (по русским летописям – Горшедна), и князьями Кичи-Али и Булатом, отказалось принять непопулярного в татарской среде правителя, испросив себе ханом младшего брата Шах-Али, пятнадцатилетнего Джан-Али (Яналея). 29 июня 1531 года он был возведен на престол и принес клятву на верность русскому государю. Таким образом между Московским государством и Казанским ханством был установлен прочный мир и тесный союз, продержавшийся до смерти Василия III.

На крымской границе в начале XVI века сохранялось относительное спокойствие, изредка нарушавшееся нападениями небольших татарских отрядов. Однако охране южной «украйны» продолжало уделяться особое внимание. Малейшая тревога на границе вызывала быстрые ответные действия русских войск. Так случилось в 1532 году, когда «февраля в 20 день приходили крымские люди на одоевские места и на тульские». Набег возглавил «царевич» Бучак, он был направлен на Русь Саадет-Гиреем после обращения за помощью казанского хана Сафа-Гирея. Неожиданным это нападение не стало – в Туле была сосредоточена мощная группировка из 5 полков во главе с воеводами: князем Иваном Михайловичем Воротынским и Иваном Васильевичем Ляцким, а затем князьями Василием Андреевичем Микулинским и Александром Васильевичем Кашиным[290]. Татары напали небольшими силами и, разорив несколько селений на границе, сразу же ушли обратно, не вступая в бой с московскими полками.

В мае 1532 года были получены сведения о подготовке нового нападения: «прииде к великому князю Василью весть ис Крыму, что крымской царь копитця со многими людьми с похвалою, хочет идти на великого князя украину». На защиту южного рубежа, в дополнение к стоящим там полкам, выслали новые войска – в Коломну на «Берег» – князей Ивана Федоровича и Семена Федоровича Бельских, князя Михаила Васильевича Горбатого-Шуйского и Михаила Семеновича Воронцова, «а с ними княжат и дворян своего двора и детей боярских из многих городов безчислено много. А наряд был великой: пушки и пищали изставляны по Берегу на вылазе от Коломны до Каширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Колуги, и до Угры, добре было много, столько и не бывало»[291]. Однако в 1532 году большого нападения на русские «украйны» так и не произошло.

Ситуация осложнилась спустя год. Вражда двух братьев, Саадет-Гирея и Ислам-Гирея, неожиданно завершилась победой Сагиб-Гирея, который при поддержке турецкого султана стал новым крымским «царем»[292]. 12 или 14 августа 1533 года в Москве было получено известие о начале похода на Русь 40-тысячного крымского войска. Вели его «царевичи» – Ислам-Гирей и Сафа-Гирей, бывший казанский «царь», живший в изгнании в Крыму. Московские власти, сознавая опасность близящегося вторжения, начали принимать экстренные меры по защите своих приграничных владений.

Сам Василий III встал с резервными войсками в селе Коломенском, направив к Коломне рать под командованием князей Дмитрия Федоровича Бельского и Василия Васильевича Шуйского и других воевод. 18 августа 1533 года туда же выступили полки князей Федора Михайловича Мстиславского, Петра Ивановича Репнина и Петра Федоровича Охлябинина. Из Коломны против татар, бывших в «разгонех», послали отряды «лехких воевод» – князей Ивана Федоровича Овчины Телепнева, Дмитрия Федоровича Щереды Палецкого, Дмитрия Юрьевича Друцкого.

Опыт прошлого поражения и полученные от пленных сведения об укреплении «Берега» вынудили крымских царевичей нанести удар в другом направлении. 15 августа 1533 года великий князь получил известие о приходе татар под Рязань. Крымцы выжгли посады, «приступали» к крепости, но «града не взяли». Рязанская земля подверглась опустошению: татарские загоны прошли по окрестностям города, пленив не успевших скрыться жителей.

Первым в район действий татарских загонов вышел полк «лехкого воеводы» князя Дмитрия Щереды Палецкого. У села Беззубово, в 10 верстах от Коломны, он «потоптал» разбойничавший там татарский отряд, а пойманных «языков» отослал к великому князю. Затем к месту боев вышли другие легкоконные полки, также атаковавшие крымские отряды. Встретив серьезный отпор, татарские загоны отошли к своим главным силам и, соединившись, нанесли ответный удар по русским полкам, командование над которыми принял князь Иван Федорович Овчина Телепнев. После тяжелого боя русские воины вынуждены были отступить. Предводители крымчан, опасавшиеся подхода главного русского войска, не преследовали «лехких воевод» и начали поспешное отступление к границе, уводя захваченный в рязанской земле полон[293]. Один из татарских отрядов, отрезанный от своих сил, стал отступать обходным путем, через засеченные рязанские леса, бросив коней и доспехи. «И резаньци мужикы многих тотар побили на лесе»[294]. В Поле ушли лишь остатки этого отряда.