Размен адмирала Бабуева - Денис Силаев

пришел кирдык. Какой-то взрыв, но шумы выпущенных торпед продолжают звучать. Значит американские торпеды ни в кого не попали. Но кто-то утонул. Раз это не русская подлодка, значит американская. Мда… Вот если бы эти чертовы Мк.48 питались по батарейкам, тогда бы было хорошо. Чпок — и одновременно с лодкой электричество кончилось. Все выглядело бы натурально. И ведь не на равных он с американцем. Хорошую лодку эти гады сделали. Многоцелевая, понятно? И корпуса второго нет, и отсеков мало (пробей любой — и на дно уйдет), а вот получилось же отлично. И удары наносить, и за подводными лодками гоняться, и много еще чего. Буксируемая антенна и прекрасная ГАС, вкупе с потрясающими торпедами сделали из «Лос Анджелеса» замечательный противолодочный корабль. Чувствуешь себя очень неуютно со своей хиленькой ГАС, маломощными торпедами и меньшей на 10 узлов скоростью. Хотелось тихонечко, на самом тихом ходу, отползать на юго-запад, под прикрытие Бабуева. Тем более что «Окрыленный», только-только прикончив проклятого «Лося», так-же бодро побежал за юго-запад. Даже не попрощавшись.

— Время, товарищ командир — напомнил Терехов. Пора было выпускать антенну для связи со Штабом. Опять не вовремя, как все сегодня — развернуться на юго-запад до сеанса связи не успеем. Так бы минут 10 выгадали, а теперь уже курс должен быть «ниточкой», чтобы антенна была прямой. Пусть выпускают, конечно же. Или ты мертвый лежишь на дне океана, или слушаешь команды из Штаба, третьего не дано.

— Странный контакт, пеленг 200! — надо чтобы контакт был очень странный, чтобы о нем так доложили. Вообще, принято говорить «неизвестный», но на войне акустики зазнаются быстро, и начинают говорить более поянтым, бытовым языком.

— Дистанция? — и что в нем такого странного, марсиане что-ли на воду садятся? Дистанцию акустик назвал только примерную, 15 километров. Петренко даже не стал тянуться к наушнику, в звуках моря его акустик разбирался гораздо лучше. Командиру достаточно было взгляда на экран, чтобы увидеть метку. А что там странного — кит не с такой частотой фрикции с китихой производит, или Ктулху чешется — можно и голосом объяснить. Да, акустик у него хороший. Плохой просто не будет служить на лодке, которая, считай, в пасть к Дяде Сэму лезет. Так вот, его акустик разобрался. Еще один погружающийся корпус, травится воздух. Тут-же последовал еще один всплеск на экране, и акустик четко доложил что слышит подводный взрыв. Что-то взрываясь, идет на дно. Ну так война-же, звук не странный, а вполне обычный. А вот что это конкретно…

Спина мичмана, ответственного за связь со Штабом только слегка напряглась, а все в центральном посту уже знали — идет передача. Дело это долгое, очень-очень низкочастотная связь, какой пользовались подводники, не давала возможности общаться быстро и много. Еще и дополнительные пакеты совершенно пустой информации, встраиваемой в сообщение для затруднения расшифровки вносили свою лепту. Ждем-с.

«Окрыленный»

— Как все прошло? — выспрашивал Фокин у пилота, в насквозь мокром комбинезоне. Никакого садизма тут не было, температура воды 26 градусов, воздуха 24, не замерзнет. Да и переодеваться не имело смысла особого, летчик не с его корабля, и скоро будет переодеваться в свое, в своей каюте на «Кирове».

— Штатно сработало. Ссыкотно конечно было, когда понимали, что сейчас 80 кэгэ под жопой рванут, но ничего.

Клюнул ли американец? Фокин очень хотел, чтобы клюнул. Когда пришло понимание, что вертушка, если сможет дотянуться до этого гадского «Лося», то не сможет вернуться обратно, то колебаться не приходилось. Надо спасать наших, так что топи гада, и садись на воду. Вон, с МиГарей ребят вытащили, чем флотские летчики хуже? Но буквально в последние минуты, когда экипаж Ка-27 в азарте доложил, что есть, воткнули в лодку УЭмГэТэшку, и сейчас еще глубинной бомбой припечатают, он скомандовал им «стоп». Акустики с «Окрыленного» и со второй вертушки четко доложили — есть пузырь. «Лос-Анджелес» не жилец даже с одним пробитым отсеком, а бомба Фокину пригодится. Вот ведь гримасы военно-промышленного комплекса… Вторую торпеду Ка-27 взять не мог, слишком тяжело. А буи, которых тоже много не бывает, располагаются в штатном контейнере, и их тоже больше не взять. Поэтому брали две глубинные бомбы дополнительно. Тупые бочки со взрывчаткой, как во Вторую Мировую. С взрывателем на заданную глубину. Вот вокруг этих бомб и ставил Фокин последнюю задачу экипажу «18-го желтого».

За то время, что обреченный Ка-27 покачивался на баллонетах (все равно вот-вот должен был утонуть, баллонеты не обеспечивали постоянную плавучесть, очень быстро воздух стравливался, вода заливалась в щели корпуса, и аппарат переворачивался и тонул) летчики примотали две ПЛАБ-120 парашютными стропами к корпусу и нажали рычаг сброса (для разблокировки взрывателя). Потом успели отгрести подальше, и без дополнительных приключений были подняты из воды подлетевшими товарищами. По замыслу Фокина, ушедшая на дно вертушка вполне могла в такой своеобразной комплектации быть принятой акустиками американской АПЛ за еще одну лодку, которая ушла на дно. Сминаемый корпус (топливные баки), выходящий воздух, и наконец глубинный взрыв. Вроде все по плану, все как и должно быть. Русская подлодка ненадолго пережила американскую.

Конечно, это попахивало самодеятельностью. Недавно, перед самым началом войны, Фокин смотрел отличный американский фильм — «Охота за Красным Октябрем». Очень понравился, надо сказать. Потрясало все, включая тот момент, что для фильма были специально написаны якобы русские песни якобы русских военных моряков. Какие съемки… После него советский «Случай в квадрате 36–80» выглядел как дешевый школьный капустник. Умеют же… И реальные кадры из реального центрального поста «Лос-Анджелеса» впечатляли. Какие там огромные экраны! Для чего они такие огромные, как не передавать мельчайшие нюансы гидрологической обстановки, которые их акустика прекрасно различает? Цветные! Зачем цветные? Да затем-же. Так оператору понятно больше информации. Это сказало ему и другим офицерам больше, чем скупые ориентировки на спецпредметах и закрытая аналитика с графиками. Сюжет фильма, кстати, офицеров не заинтересовал. Клюква. Настолько развесистая, что новый начальник политотдела Северного Флота однажды выступил с инициативой — выкупить у американцев права на песни из фильма, и открыто выступать с ними по ЦТ на День Военно-Морского Флота. Мол настолько мы этот ваш фильм не воспринимаем, что даже не обижаемся. А как бы звучало… Представьте себе, Колонный Зал дома Союзов. На сцене — заслуженный конферансье Советского Союза, Валентина Михайловна Леонтьева. «Стихи и музыка — Бейзела Полидуриса, Соединенные Штаты Америки. Исполняет Академический дважды Краснознамённый, ордена Красной Звезды ансамбль песни и пляски Советской Армии имени Александрова». И продолжительные аплодисменты… Нда… Эту проблему,