Универмаг - Илья Штемлер

Переступив порог камеры, Светлана сразу же увидела Платона Ивановича. Тот стоял посреди коридора с выражением брезгливости на лице. Увидев Светлану, он раскинул руки и шагнул навстречу.

- Светик, милая, ты так напугала своего дядю!

Светлана поняла: ей предлагалась игра. И, судя по всему, игра эта может определить ее дальнейшее положение...

- К майору, к майору. — Милиционер продолжал возиться с замком.

Светлана вникала в каждое слово Платоши.

- Я привел твоего лечащего врача-гинеколога, Арнольда Александровича. Он обеспокоен твоим состоянием. Ты должна была прийти к нему на прием вчера в семь вечера. Третья городская клиника...

Из распахнутой двери угловой комнаты доносились мужские голоса. Майор, тот самый, который вчера составлял протокол, сидел за столом. Напротив в кресле расположился молодой человек с белым лицом и густой черной бородой. Светлана видела его впервые.

- Светлана Михайловна! Голубушка! — Молодой человек живо поднялся. — Ваш дядя ворвался ко мне в клинику чуть ли не плача...

- Здравствуйте, Арнольд Александрович, — потупилась Светлана. — Извините, я должна была быть у вас на приеме вчера...

- Как вы себя чувствуете? — оживился чернобородый, уяснив, что все в порядке, «пациентка» нафарширована.

Майор листал пухлую тетрадь и, казалось, не обращал никакого внимания на разговор Светланы с чернобородым. Перевернув обложку, он сдвинул тетрадь на край стола. Светлана подавила изумление, узнав свою амбулаторную карту из поликлиники.

- Да... Многовато для ее возраста. — Майор взглянул на чернобородого. — Считаете, что задержанная нуждается в медицинском обследовании?

- Да, да, сами понимаете... — с готовностью кивнул чернобородый. Он шагнул к майору, наклонился и что-то шепнул на ухо.

Лицо майора стало печальным, он посмотрел на Светлану как на безнадежно больную. В то же время в его глазах еще держалась тень сомнения. Чернобородый раскрыл амбулаторную карту и ткнул ногтем в какую-то запись, которой окончательно сразил майора. Тот хоть и не стал читать, но кивнул в знак участия и сострадания. Душа майора разрывалась между долгом и великодушием.

- Хорошо, — сказал майор, сдаваясь. — Я не против. Но протокол задержания передам в суд. Обязан.

Майор приказал дежурному вернуть вещи задержанной Бельской.

- Проверьте. Все на месте?

Светлана раскрыла сумку, бегло осмотрела. Ондатровые шапки она вытаскивать не стала, чтобы не возбуждать лишних разговоров.

- Распишитесь, — предложил майор.

Светлана расписалась.

- И вы, — обратился он к чернобородому.

Молодой человек поставил подпись под словами «врач-гинеколог» и с предупредительностью вытянул из-под ладоней майора свое удостоверение. Платон Иванович подобрал амбулаторную карту и сунул в карман. На выходе им повстречался милиционер с пакетом, из которого выглядывали пирожки. Узнав Светлану, он перевел недоуменный взгляд на ее спутников и посторонился...

...

Прощаясь, чернобородый порекомендовал Светлане все-таки прийти к нему в консультацию во избежание накладок. Сел в автобус и уехал.

- Сын моего знакомого. И, кажется, неплохой врач. — Платон Иванович взял Светлану под руку.

- Как же тебе удалось с этой карточкой? Ну и проныра ты, Платоша! — смеялась Светлана.

- Сунулся в окошко. Сказал, что вы уже у врача, а карточку все не несут. Мне и выдали... Только надо немедленно вернуть. — Он достал из кармана амбулаторную карту и передал Светлане. — Просуньте в окошко регистратуры и уходите. Никто не спросит. Обратная сторона бюрократизма — полное равнодушие.

- Извини, Платоша... Так получилось... — Светлане не хотелось, чтобы ее расспрашивали о том, что произошло вчера в Универмаге.

- Что вы! Все в порядке... Но в суд, думаю, вас все- таки вызовут. Надо нанять адвоката...

- Ты так хорошо знаешь порядки, Платоша?

- С некоторых пор, Светлана Михайловна. Я не только хорошо знаю кодекс, но и чту. И стараюсь совершать поступки, которые если не духом, то буквой непременно соответствуют закону.

- А это? — Светлана лукаво встряхнула амбулаторной картой.

- И это. Дух закона, может быть, и нарушен. Чуть- чуть. А буква — нет... Надеюсь, что карточка будет на месте вовремя. К тому же вам, вероятно, надо обратиться к такому врачу.

Светлана почувствовала, как лицо ее залило жаром.

- Платоша... Что ты, в самом деле? «Вы» да «вы». Не слишком ли ты затянул? Или привык?

Платон Иванович крепко ступал узкими сапогами по вялому снегу. Бобровая шапка касалась на затылке элегантного бобрового воротника, скрывая седые, коротко стриженные волосы. Только на висках серебрились клиновидные острые мысочки...

Они расстались на углу Главной улицы и Моховой. Светлана потянулась и поцеловала Платона Ивановича в щеку, и поцелуй этот чем-то отличался от тех легких прикосновений, которыми она одаривала своего покровителя прежде...

...

Оказавшись один, Платон Иванович остановил такси и попросил подвезти его к универмагу «Олимп». Сегодня он поднялся раньше обычного, озабоченный делами Светланы. Надо было успеть провернуть задуманное дело до суда. Иначе все усложнится. И он успел... Не затянулись ли его отношения с этой мелкой спекулянткой? Но Платон Иванович ничего не мог поделать с собой — Светлана была ему нужна. Одинокий и много повидавший на своем веку, Платон Иванович тосковал по искренней привязанности. Он хотел видеть рядом с собой молодость. Не ту, которая напоминала бы ему, что жизнь уже прошла. Не юную и предательскую, а именно такую, какую еще хранила в себе Светлана. Тертая, битая, она ценила бы спокойствие. И — еще одно! Именно то, чем занималась Светлана, могло без упреков примирить ее с прошлым Платона Ивановича. Они были одного поля ягода, правда, разного сорта...

Такси остановилось за квартал до Универмага. Четверть первого. Именно в это время к складам, размещенным в бывших каретниках, должен подъехать экспедитор Второй обувной фабрики. Конечно, Платон Иванович мог и не приезжать сюда. Но слишком велико было любопытство...

Свернув на площадь, Платон Иванович увидел слоновий зад трейлера. Какие-то парни резво передавали друг другу по цепочке связки голубых коробок с обувью. Судя по виду, парней наняли у ближайшего пивного ларька. «Молодец Сергей Алексеевич, — одобрительно подумал Платон Иванович о начальнике сбыта Второй обувной фабрики. — Не скупится. Понимает: дело не терпит задержек. Подсобницам-старушкам работы тут хватит на всю оставшуюся жизнь. Да и лишние глаза не нужны».

Платон Иванович приблизился к распахнутым воротам каретника. У маленького столика притулился заведующий складом в синем ватнике. Он просматривал накладные. Рядом стоял парень с розовым лицом взрослого младенца. Это и был экспедитор фабрики. Платон Иванович понимал, что Рудина договорилась с заведующим складом. Не тот товар, чтобы принимать его с таким смирением. Да еще в таком количестве! Вообще заведующий отделом должен быть в тесном контакте со складом. Иначе какая работа?

- Что ж такое, Степан Степаныч! — отчаянно крикнула из пещерной глубины склада девушка-приемщица. — Куда такую прорву везут!

- Наше дело солдатское. Сказано: принять. Начальству виднее. — Заведующий складом взял очередную пачку накладных.

- Считай, считай! — весело бросил ей экспедитор.

- Шустри, девка, шустри! Горло пересохло! — торопили приемщицу наемники, передавая из рук в руки коробки. — А ну, дед, посторонись!

Платон Иванович вежливо улыбнулся и отошел от трейлера.

- Так и быть, куплю у вас пару этих г...давов, — пообещал приемщице парень в куртке. — На память о загубленной молодости.На том и кончится вся продажа, — ответила девушка.

Платон Иванович с любопытством заглянул в склад.

- Все! Сороковые кончились! Начинаем сорок первый! — раздался голос подавальщика.

- С сороковыми все! — передали по цепи. — Начинаем сорок первый. Все! Укладываем новый размер. Сорок первый!

Платон Иванович свернул за угол.

9

Ключник Степан Лукич Болдырев сидел на перевернутом ящике, положив на колени резиновый шланг. В случае если огонь вдруг проявит строптивость и вырвется из печи, Степан Лукич согласно инструкции должен будет «предотвратить распространение загорания на близлежащие предметы». Степан Лукич любил смотреть на огонь. Жар прошибал валенки, поднимался от ног, подкатывал к животу. Мысли становились вялыми, полусонными. О дочери, о внуке. И зятя вспоминал Степан Лукич, любил его не меньше дочери. В типографии тот работал. Хотел старик его в Универмаг устроить, да зять руками-ногами отбивался: «Ты зачем, дед, меня в торгаши заманиваешь? Хватит с нас, что сам поклоны бьешь комбинаторам всяким!..» Комбинаторам! Э-хе-хе, скажет тоже. Крутятся многие, это есть. Так, по чепухе. А чтобы всерьез, с размахом, о таком давненько старик не слыхал.