Посланники Великого Альмы (Книга 1) - Михаил Нестеров

Глаза у Оллы были закрыты, но молнией скользнувшая тень на мгновение заслонила солнечные лучи, падающие в освобожденное от листвы пространство, которое она называла дверью.

Быстро брошенный взгляд ничего не дал - солнце ослепительно брызнуло, посылая в глаза тысячи огненных игл. Олла испугалась.

Сквозь выступившие слезы перед ней стал вырисовываться сначала неясный, потом более отчетливый и, наконец, совсем четкий силуэт огромной кошки.

Желтовато-бурая густая шерсть на спине и более светлая на брюхе, в сочетании с серебристой окраской головы могла принадлежать только пуме. Она застыла, нервно подрагивая темным кончиком длинного хвоста. Однако в настороженной позе полусогнутых пружинистых ног и хищных щелках-зрачках не чувствовалось враждебности.

Олла облегченно вздохнула и, глядя на пуму, укоризненно покачала головой.

- Ты снова напугала меня, Кили. Тебе доставляет удовольствие, когда я вот так вскакиваю и озираюсь по сторонам?

Пума, казалось, действительно радовалась, повергая в трепет свою подругу. Во всяком случае, она делала это все время по-разному. Несколько дней назад она внезапным броском через окно обрушила свое семидесятикилограммовое тело рядом с отдыхающей Оллой, и выражение её морды при этом было весьма довольным, что нельзя было сказать о жрице; кровь отхлынула от лица, выделяя резким контрастом безумные глаза.

- Молчишь, мохнатая морда?.. Ну, иди сюда.

Птицы, чувствуя хищного зверя, ничем не выдавали своего присутствия. Установилась тишина, которую скоро нарушило громкое, довольное урчание пумы.

Она устроилась возле девушки, положив ей на колени голову.

Нежные руки гладили мягкую шерсть, ласково трепали уши, игриво пощипывали толстый хвост.

Первый раз Олла увидела пуму полгода назад, когда уснула здесь же, в своем доме, и её сон нарушило точно такое же, как сейчас, урчание. "Ну все, - подумала она тогда, - это конец". Убежать от громадного зверя было абсолютно невозможным.

Пума смирно лежала возле нее, не делая никаких попыток напасть. "Если бы она захотела сделать это, то прыгнула бы сразу", - разумно заключила Олла по прошествии получаса и приняла решение действовать своим единственным, хотя и запрещенным оружием - словом.

- Эй! - тихо сказала она. - Ты чего... здесь?

Пума лениво открыла глаза и дружелюбно посмотрела на девушку.

- Тебе понравился мой дом? Пожалуйста, я с удовольствием уступлю его. Смотри, - она рискнула приподнять руку, - здесь есть окна, тут прохладно, несмотря на то, что солнце проникает сюда. А может, это твое место?.. Извини, я не знала. Но я ничего не испортила! Только вот подрезала листья и лианы. Хочешь, я заделаю, и все будет, как прежде, а?

Пума неожиданно перевернулась на спину, заставив Оллу вздрогнуть. Она сглотнула и продолжила:

- Я могу ошибиться, но мне думается, ты хочешь, чтобы тебя погладили.

Произнеся про себя короткую молитву, она, затаив дыхание, коснулась рукой шелковистой шерсти.

- Вот так, - приговаривая, успокаивала себя Олла. - Хорошая девочка, смирная.

Пума блаженно потянулась, выставив на обозрение громадные острые когти.

- Нет-нет, спрячь их, пожалуйста.

Но кошка вместо этого широко зевнула, показав ещё и не менее грозные клыки.

- Ты это нарочно, да?

Олла почувствовала игривое настроение неожиданной гостьи и... слегка шлепнула ее: совсем чуть-чуть. И та ткнулась холодным носом ей в бедро.

Пума ушла под вечер, словно понимая слова новой подруги, так и не решившейся подняться на ноги.

- Мне пора, понимаешь?.. Нужно возвращаться, - Олла двумя пальцами прошлась по её телу. - А завтра, если хочешь, приходи опять.

На следующий день пума снова появилась. Она долго обнюхивала большой кусок жареного пекари - угощение новой подруги, но так и не отважилась попробовать. А вечером долго шла за Оллой, проводив её почти до самых стен города. Между ними завязалась дружба, и эта большая ласковая кошка не появлялась всего несколько раз по два-три дня. У неё была своя, полная забот жизнь. Охотясь по ночам, она убегала на большие расстояния, имея при этом и другие планы: это была её территория, и она её охраняла.

- Не спи, Кили, - Олла растормошила сладко дремавшую подругу, которая ночью убила косулю и теперь сыто урчала. - Я должна тебе кое-что показать. Придется очень долго бежать, но ты устанешь меньше, чем я. Ты вон какая сильная! Вставай, лежебока!

Кили решительно закрыла глаза.

- Ну хорошо. Можешь поспать еще. Только недолго. Помнишь, я вчера тебе говорила, что скоро не смогу приходить сюда?.. Вот я и хочу тебе показать, где ты сможешь найти меня, где мы сможем снова видеться. А здесь, - Олла махнула рукой в сторону города, - наши мужчины будут сражаться с воинами другого племени. Кили?..

Пума мирно спала.

Был только один способ разбудить ленивую кошку. Олла вскочила на ноги и, перепрыгнув через нее, быстро побежала в направлении водопада.

Двадцать минут бешеного полета над землей - так легки и быстры были её движения, - и она уже миновала стороной шахты золотого рудника. Впереди густой стеной стоял неприступный лес, а дорога к каменоломне лежала вдоль речки. Олла ненамного углубилась в чащу и стала ждать Кили. Но она не появилась и после получасового ожидания.

- Вот упрямица! - сердито проворчала Олла и пошла назад.

Кили ждала её на границе пальмовой рощи и золотого рудника. Там кончалась её территория и начинались владения другого, более мощного и сильного соперника пумы - ягуара. Вернее, это была тоже самка, недавно родившая двух малышей. Ужасен этот и без того страшный зверь в тот период, когда вскармливает своих детенышей.

- Кили, что с тобой? Ты устала?

Олла опустилась на траву и протянула руку, чтобы погладить пуму. Однако она не приняла ласки и, сделав шаг назад, посмотрела большими умными глазами на подругу.

- Ты больна, притворяешься или не хочешь?.. Идем со мной, Кили.

Девушка отбежала на несколько метров и обернулась.

Пума направилась прочь.

Олла сердито топнула ногой и побежала обратно.

- Постой, Кили. Ты не можешь уйти, ведь я должна показать тебе.

Но пума не слушала её и продолжала удаляться.

Олла забежала вперед и сложила на груди руки.

- У меня, кроме тебя, никого нет. Я ни с кем не могу говорить - только с тобой. И ты не вправе так поступать!

Пума понуро обошла её.

- Стой! - у Оллы на глазах выступили слезы.

Она опустилась на колени и заплакала. Кили повернула голову, но не подошла.

- Там! - вырвались у Оллы обреченные слова. Она, всхлипывая, перенесла руку за спину. - Я буду там, у водопада. Приходи, пожалуйста. Я буду скучать по тебе.

Кили ушла.

Впервые со времени знакомства они не поняли друг друга.

Глава IX

1

Эта ночь выдалась на редкость прохладной. Литуан спешил в храм, зябко поводя плечами. Возле дверей он остановился и посмотрел на темное ещё небо; звезды одна за одной гасли, уступая все расширявшейся светлой полоске на востоке.

"Вот уже и рассвет, - грустно подумал Литуан. - Еще совсем недавно я радовался каждому наступающему дню, а теперь... Теперь я боюсь, опасаюсь новых несчастий. Теперь мне по нраву ночь - в темноте ничего нельзя разобрать и кажется, что все в порядке: мирно спят дети, отдыхают уставшие матери. Покой тяжелым гнетом закрывает глаза, обманывая всех и вся. Значит, покой - это только маска суеты; это тонкая, невесомая пленка, которая легко рвется от небольшого усилия проснувшихся мыслей, от первого луча солнца; память в прах рушит тонкий покров самообмана, открывая незаживающие язвы бытия. Да, покой - это самообман".

Литуан присел возле жриц, сложил на груди руки и постарался хоть ненадолго отогнать невеселые мысли.

Последние дни старшая жрица не покидала храм ни днем ни ночью. Вот и сейчас она спала здесь, примостившись на каменной скамейке. Ее руки обхватили колени, которые она подтянула к подбородку, стараясь согреться.

Литуану было жаль её будить, и он ещё немного постоял над ней, заботливо вглядываясь в уставшее лицо.

- Что-то случилось? - Она посмотрела вначале на темное небо в проеме двери, потом - на Литуана.

- Пора уходить, - тихо сказал священник. - Они идут.

Весть о том, что испанцы направляются к городу, принес на рассвете один из разведчиков.

Они были ещё далеко и продвигались достаточно медленно, делая продолжительные остановки для отдыха. Скорые расчеты показали, что ожидать их появления следует не раньше, чем через три дня. Дозоры с левого берега Топажоса были сняты за ненадобностью, так как испанцы двигались полным отрядом по правому берегу.

- Так угодно Альме, - сонно отозвалась старшая жрица.

- Сейчас сюда прибудут люди, и мы отправим вперед всех дочерей Альмы, - Литуан окинул взором четырнадцать золотых фигур. - Вслед за ними тронемся и мы. Альма последним должен покинуть храм.

- Он столько веков простоял здесь, - вздохнула жрица.