Антисказка. Или бойтесь своих желаний (СИ) - Артемова Елена

— Не волнуйся, сегодня драться не буду, — усмехнулась Забава.

«Ведьма она что ли? Откуда ведает мысли?» — удивился Царевич.

— У тебя всё на лице написано, — хмыкнула та.

«Опять! Или я это вслух сказал?»

Они шли уже довольно долго. Их заданием было проверить небольшой городок по дороге в столицу. Путь предстоял длинный, скорее всего даже придётся заночевать в городишке, о чём Елисей предупредил Ягу. С Катей он предпочитал не общаться по доброй воле. Уж больно рука у неё тяжёлая и характер скверный. К обеду оба проголодались, но выяснилось, что никто не догадался взять в дорогу еды. В животах предательски урчало, настроение упало ниже плинтуса.

— Какая же из тебя хозяйка, — ворчал Елисей, — Мужика накормить не можешь.

— Так ты не мой мужик, чтоб тебя кормить, — парировала Забава.

— А себе чего не взяла, — прищурился Елисей, желая прижать нахалку.

— А я на диете, — прошла она мимо, и Царевич уставился на пышное тело девицы, явно мало что знающее о похудении.

— Я мужик. Мужик, — шептал себе под нос Елисей, — Спокойно. Вон уже виднеются городские ворота.

— Чего ты там бормочешь, не слышу?

— Фигура у тебя, говорю, отличная.

— Это да, — согласилась Забава, — Что есть, то есть. Не чета невесте твоей, тощая, ущипнуть не за что.

Мужчина не мог с ней не согласиться, он предпочитал женщин весомых достоинств. И сейчас, пользуясь тем, что Забава шагала чуть впереди, не сводил взгляда с её зад… хм, бёдер.

Уже ближе к вечеру они вошли в городские ворота, пересекли центральную площадь и устроились в небольшой таверне, на втором этаже которой располагались комнаты для ночлега. К огромному сожалению обоих, свободная комната была только одна, зато с огромной двухспальной кроватью под пыльным балдахином. Рядом небольшой столик, софа и платяной шкаф. Обычный номер провинциальной гостиницы. Недовольно повздыхав для вида, Царевич потребовал ключ, и они уселись за столик внизу в ожидании обеда. Остаток дня они бродили по городу, заглядывая в небольшие лавки под видом покупателей, и расспрашивали продавцов о последних новостях. Елисей поражался, как ловко девице удаётся разговорить торговцев. За вечер они умудрились узнать, с кем спит жена мясника, от кого родила купеческая дочка, почему сбежал от невесты соседский башмачник, о том, что управляющий таверной, где они остановились, проворовался и сбежал… Да ещё много сплетен, но ничего нужного для себя они так и не узнали.

— Ооо, мои ноги, — Забава с удовольствием скинула башмаки у порога комнаты и с разбегу плюхнулась на кровать, — Я надеюсь, ты уступишь мне это скромное ложе?

На скромном ложе при желании можно было спать вчетвером, и Елисей было открыл рот, чтобы высказать всё, что он думает, но перед лицом вдруг возник образ Ивана. «Мужик», — шепнул он ему.

— Как пожелает моя прекрасная леди, — склонился Елисей в почтительном поклоне.

Готовая к сопротивлению Забава, приподнялась на локтях и с удивлением посмотрела на Елисея.

— Ничего не понятно. Но раз ты так любезен, так и быть, можешь взять моё второе одеяло, — царским жестом она скинула его на пол к ногам Царевича и тот, подхватив его, поплёлся устраиваться на софу.

Волк и Варя.

— Лети как ветер, Булзай! — Варя пришпорила Волка, и тот недовольно заворчал:

— Скину, пешком пойдёшь.

— Не-а, не скинешь, ты слишком добрый. И потом, тебе без меня скучно будет, — посмеялась над его угрозами она.

Волк лишь улыбнулся мысленно. «Права, чертовски права, моя лягушечка. Конечно, не скину».

Вдали показалась окраина деревни, и Серый поспешил скрыться поглубже в лес.

— Погоди-ка, — притормозила его, — А мы что, в деревню не пойдём? Так и будем по лесу бегать?

— А как ты себе это представляешь? — оскалился Волк в подобие улыбки.

— Вот что за манера отвечать вопросом на вопрос, а? Где научился, — ворчала девушка, — Я, может, в люди хочу, на других посмотреть, себя показать.

— Не в этой шкуре. Или ты замуж захотела, так давай, подкину до ближайшего дома.

— Чур меня, замуж не хочу. Чего я там забыла. Лес так лес, уговорил, лохматый. Вези, вверяю себя в твои сильные лапы, — Лягушка поудобнее устроилась, потрепала Волка по боку, и замурлыкала себе под нос, — Вези меня извозчик, по гулкой мостовой, а если я усну… хм, нет, что-то не то. Эх, Милку бы, она бы сейчас что-нибудь душевное спела.

«Похоже, я начал привыкать к этой вредной пресноводной», — размышлял Волк. С ней было весело. Они метр за метром прочёсывали вверенный им участок, но никаких следов Жар-птицы не находили. Наконец, они вышли к берегу реки, и Волк улёгся на траву:

— Привал, — объявил он о своём решении.

Лягушка тут же спрыгнула в воду и блаженно зажмурилась:

— Как же хорошо! Мммм. Купаться будешь?

Волк отрицательно мотнул головой:

— Устал.

— Ну лежи, лежи, отдыхай. А я, пожалуй, окунусь.

Пока Лягушка резвилась в тёплой воде, Серый наблюдал за ней из-под прикрытых век. Лёжа на самом краю берега, он отлично видел всё, что происходит в реке. Наплававшись вдоволь, Лягушка устроилась на мелководье и задумчиво смотрела на заходящее солнце. Серому вдруг до дрожи в лапах захотелось оказаться рядом и он одним огромным прыжком преодолел расстояние между ними. Его приземление или приводнение рядом подняло кучу брызг, вызвав недовольство подруги. Да, Серый сам не заметил, как стал считать её своим другом, привязался к ней. Вместе с привязанностью ощутил и ответственность за неё. Когда Лягушку поселили в замке в комнате с подругой, он всю ночь провёл на пороге их комнаты. После известия о пропаже одной из девушек глаз с неё не спускал. На всякий случай.

— Ты спятил? — отфыркиваясь ворчала Лягушка.

Она протёрла от воды мордочку и посмотрела на своё отражение в речке. Волк тоже уставился и вдруг вместо лягушки увидел девушку. Настолько прекрасную, что забыл как дышать. На него смотрела большими печальными глазами Варя, такой, какой была на самом деле. Волк моргнул и видение исчезло, а он всё таращился в воду в надежде, что снова увидит её.

— Отомри, — пощёлкала перед носом Лягушка, — Чего ты? Да что там? — не выдержала она и опять посмотрела в воду.

Но ничего примечательного не заметила и выбралась на берег. Серый отряхнулся и улёгся рядом с ней. Варя лежала на спине, запрокинув лапки за голову, последние лучи солнышка согревали её, и было так хорошо, спокойно, что в какой-то момент она начала засыпать. Сквозь сон Варя почувствовала, как Волк носом подтолкнул её себе на спину и понёс к замку Кощея. Под мерное покачивание она окончательно уснула.

Горыныч.

Горыныч чувствовал себя виноватым. Все три головы переругались друг с другом. Одна считала, что нефиг было за булками летать. Вторая, что лететь надо было вместе. А третья ворчала, что если бы не выпендривался и дома остался, то ничего бы не было. Но в одном солидарны были все три: в лепёшку расшибусь, но найду, и если кто его золотце обидел, то мало ему не покажется. Облетая земли тридевятого государства, он смотрел во все свои три пары глаз, но, увы, ничего похожего на Жар-птицу не находил. Уже ближе к закату, ему было показалось, что в одном из домов слишком ярко горит свет. Но спустившись ниже, он увидел, что это кузница. Печь полыхала огнём, внутри кипела работа и, разочарованно вздохнув, Горыныч снова набрал высоту.

Илья и Иван.

— Непростую задачу ты поставил, Ванюша, — Илья Шагал рядом с Иваном по широкой дороге вдоль леса.

Справа до самой линии горизонта простиралось огромное поле ржи. Слева вековые ели стояли сплошной стеной.

— Ты о чём? — не понял Иван.

— Обещание твоё — Елисея мужиком сделать — невыполнимое, — Илья крутил в руках соломинку.

— Не скажи, — протянул Иван, — Есть в нём желание, значит всё получится. Видал, как он за завтраком уступил Забаве?

— Нет, мы же позже вернулись, — помотал головой Илья.

— Точно, так вот за завтраком…

Илья только посмеивался от рассказа.