Ночь чужих туманов - Александр Александрович Тамоников

class="p1">Произнося свой монолог, Дубко внимательно наблюдал за тем, как поведет себя Лопухов. И с удовлетворением заметил, что Лопухов дрогнул. Это было хорошим и обнадеживающим знаком, потому что чего тебе бояться, если ты ни в чем не повинен?

— Так вот, документы подделаны, — сказал Дубко. — И теперь все зависит от тебя. То есть все, что тебе дорого. И твоя свобода, и, может быть, даже твоя жизнь. Скажу прямо — водить вокруг тебя хороводы нам некогда. Мы готовимся встречать тех, для кого ты украл два гранатомета и шесть выстрелов к ним. Они на подходе. Поэтому или-или. Или ты все нам чистосердечно рассказываешь, или пропадай пропадом! Ну так что же?

На это Лопухов не сказал ничего, лишь пожал плечами: не понимаю, чего вы от меня добиваетесь, и все тут.

— Что ж, — спокойным тоном произнес Дубко. — Если ты так, то и мы тоже так. Сейчас мы тебя упрячем в кутузку, посиди там и подумай о своей жизни. А мы тем временем пойдем встречать вражеских диверсантов. Уж мы их встретим как полагается, на то мы и спецназ! И вот когда мы их встретим да приветим — тогда-то нам твои признания будут ни к чему. Тогда-то мы обойдемся и без них! А значит, и без тебя! Тогда ты нас за руки будешь хватать, чтобы мы тебя выслушали! А мы лишь плюнем в твою сторону, и больше ничего! И все на этом для тебя кончится! Сядешь ты лет эдак на пятнадцать, а то, может, и к стенке прислонят. За такие-то твои поганые дела! За измену Родине, иначе говоря!

— Ну а что ты хотел? — к Лопухову с другого боку подступил Терко. — Кража оружия, да еще и передача его врагу — что же это, как не измена Родине? За то и понесешь ответ.

Было хорошо заметно, что Лопухов боялся. То ли он не ожидал такого поворота событий, то ли просто был человеком боязливым — как знать. Да и неважно это сейчас было. Важно было другое — заговорит он или не заговорит. Но он продолжал молчать.

— Ну, мы тебя предупредили, а там — как сам знаешь. — Дубко пожал плечами с нарочито равнодушным видом. — Эй, караул!

В дверях тотчас же показались три вооруженных солдата и с ними офицер. Так было задумано заранее, и все согласовано с полковником Кашиным. По сути, это был выверенный психологический ход, после которого старший прапорщик Лопухов просто-таки обязан был сломаться. И он вскоре сломался.

— Отведите его! — произнес Дубко. — Нам он без надобности!

Офицер подошел к прапорщику и снял с него ремень с портупеей. Затем сорвал с него погоны.

— Руки за спину! — скомандовал офицер. — Не оглядываться!

Дело принимало серьезный оборот. Лопухов безропотно дошел до дверей, и тут он остановился.

— Не останавливаться! — сказал офицер и толкнул Лопухова в спину.

Но Лопухов заупрямился. Он повернулся и взглянул на Дубко.

— Я все расскажу, — хриплым голосом произнес он. — Все как есть… Если вы обещаете мне снисхождение.

— Ты сначала расскажи, а о снисхождении поговорим потом, — усмехнулся Дубко. — Ишь ты — снисхождение ему подавай! Его еще надо заслужить!

— Я расскажу, — повторил Лопухов.

…И он рассказал. Лопухов всегда стремился к широкой, разгульной и богатой жизни. Он мечтал о теплых южных городах, о блаженном ничегонеделании, о красивых женщинах и, конечно, о больших деньгах, на которые можно было бы купить все эти удовольствия.

Но, однако же, его мечты никак не совпадали с той жизнью, которой он на самом деле жил. Лопухов был всего лишь старшим прапорщиком, он служил в суровых краях, где зима почти полгода, у него никогда не хватало денег, да даже если бы и хватало — что с того толку? На что их можно было бы потратить в невзрачном городишке Нижняя Тура? Здесь не было ни ресторанов, ни шикарных женщин, ни безмятежного морского ветра — то есть ничего такого, о чем он мечтал. Один-единственный на весь городок пивной бар — вот и все удовольствия.

Лопухов, конечно, часто бывал в этом баре, а как еще он мог убить свободное от службы время? Семьи у него не было, не было даже желания ею обзавестись. Оставался бар, выпивка, случайные знакомые… Не было даже легкомысленных женщин, с которыми Лопухов мог бы приятно скоротать время. «Конечно, — с горькой иронией размышлял Лопухов, — какие уж тут доступные женщины — в Нижней Туре? Все они на юге… Эх, бросить бы все да махнуть на юг! Но как туда махнешь? На какие деньги?» Душа Лопухова тосковала…

И вот однажды Лопухов, будучи в изрядном подпитии, свел в баре знакомство с одним человеком. Это был молодой, статный мужчина — по сути, ровесник Лопухова. Познакомились, разговорились. Мужчина представился Александром, сказал, что он здешний житель, работает экспедитором, доставляет всевозможные грузы, что он одинок и так же, как и Лопухов, мечтает выбраться из этой дыры куда-нибудь поближе к теплому южному солнышку.

— Откуда ты знаешь, что я хочу отсюда выбраться? — удивился Лопухов.

— А что тут знать? — улыбнулся мужчина. — Это твое желание написано у тебя на лице! Да и без того мне многое о тебе известно. Ты прапорщик из воинской части, семьи у тебя нет, и все тебе здесь осточертело. Разве не так?

— Допустим, так, — согласился Лопухов. — И что же с того? Что же, ты мне поможешь уехать в Сочи? Это с какой же стати? Ты что же, миллионер? Может, ты разыскал в здешних местах колчаковский клад? Поговаривают, что где-то поблизости и впрямь таятся колчаковские сокровища… Может, ты и вправду их раскопал? Ха-ха… Откуда ты вообще взялся, такой добренький?

— Говорю же тебе, что я здешний, — ответил Александр. — А здешние все друг друга знают. Да и что тут знать? Что такое Нижняя Тура? Это всего лишь средних размеров деревня. В деревне все друг друга знают, разве не так? Вот и твоя личность примелькалась мне. Как видишь, все просто. А что касаемо колчаковского клада, то, как говорится, если бы да кабы.

— Ну так вот, — констатировал полупьяный Лопухов.

— А знаешь что? — сказал тип, назвавшийся Александром. — Давай-ка мы с тобой выпьем! Выпьем, значит, познакомимся поближе… Может, подружимся. А почему бы и нет? Мне кажется, что у нас с тобой много общего. Ты одинок, и я тоже. Ты мечтаешь отсюда выбраться, ну и у меня такие же мечты. Так как ты насчет выпить? Я угощаю.

— Богатый, да? — ухмыльнулся Лопухов. — Раз уж угощаешь…

— Нельзя сказать, что богатый, но