Тайна - Джулия Гарвуд

— Здешние женщины никогда не разрешили бы ей принимать у меня роды, — заметила Фрэнсис Кэтрин. — Ты многого не понимаешь, Джудит.

— Так помоги мне понять. Ты говорила со здешними повитухами о своих страхах?

— Упаси Боже, нет, — поспешно заверила подругу Фрэнсис Кэтрин. — Если я скажу местной повитухе, что боюсь, она сделает только еще хуже. Ее зовут Агнес, и я не хочу, чтобы она была рядом, когда подойдет мой срок. Она и еще одна женщина по имени Хелен — единственные в этих краях повитухи, поэтому и ведут они себя высокомерно и властно. Многие предполагают, что дочь Агнес, Сесилия, выйдет замуж за Йана, когда тот наконец-то соберется сделать ей предложение. Думаю, именно поэтому Агнес всегда задирает нос. Она думает, что станет тещей лаэрда.

Сердце Джудит рухнуло на дно желудка. Она уперлась взглядом в крышку стола, чтобы Фрэнсис Кэтрин не заметила, насколько ее огорчило только что услышанное известие.

Подруга ничего не заметила. Она продолжала свои объяснения.

— Впрочем, женитьба эта существует только в воображении самой Агнес. Патрик, например, не думает, что Йан имеет какие-то виды на Сесилию.

— Тогда почему Агнес полагает, что Йан все-таки сделает предложение ее дочери?

— Ее дочь — красавица. Вполне возможно, что она самая красивая женщина во всем клане. Конечно, это еще не повод, чтобы мнить себя тещей лаэрда, но тем не менее Агнес считает, что, поскольку ее дочь столь привлекательна, в конце концов Йан захочет ее. А Сесилия эта глупа как овца, и ей легче поймать блоху, чем удержать в голове какую-нибудь мысль.

Джудит покачала головой.

— Стыдись так жестоко отзываться об этой женщине. — Она попыталась произнести эти слова совершенно серьезным голосом, но сама не удержалась и расхохоталась. — Так, значит, блоху, Фрэнсис Кэтрин?

Подруга кивнула и расхохоталась в ответ.

— О, Джудит, я так счастлива, что ты здесь! — воскликнула она сквозь смех.

— Я не менее счастлива, Фрэнсис Кэтрин! — радостно откликнулась та.

— Что же нам делать? — спросила вдруг Фрэнсис Кэтрин упавшим голосом.

Джудит была поражена. Всего минуту назад ее подруга так весело смеялась, а теперь, похоже, готова была вновь расплакаться.

Мод предупреждала Джудит о том, что женщины в период беременности эмоционально неустойчивы. И еще она говорила, что для того, чтобы роды прошли успешно, будущей матери важно сохранять спокойный и мирный настрой. Всякий раз, когда она расстраивается, ее следует немедленно успокаивать.

Джудит решила так и сделать. Похлопав подругу по руке, она улыбнулась ей, стараясь выглядеть при этом как можно более уверенной.

— Не бойся ничего — все будет чудесно, Фрэнсис Кэтрин.

— Агнес не позволит тебе присутствовать при родах. А я, в свою очередь, не позволю ей притронуться к себе. Так что же нам делать, Джудит?

— Ты, кажется, упоминала о другой повитухе, по имени Хелен? Как насчет нее?

— Ее всему обучила Агнес, — вздохнула Фрэнсис Кэтрин. — Эту женщину я тоже не хочу подпускать к себе.

— Вообще-то здесь должно быть гораздо больше повитух, — заметила Джудит. — Судя по количеству домов и той толпе, которая собралась в момент моего приезда, здесь проживает не менее полутысячи мужчин и женщин.

— По-моему, даже вдвое больше, — прикинула Фрэнсис Кэтрин. — Ты еще не видела домов на противоположном склоне холма. Число одних только воинов здесь достигает шести сотен. И это по самой скромной оценке.

— Значит, здесь должно быть больше повитух, — настаивала на своем Джудит.

Фрэнсис Кэтрин покачала головой.

— Всем заправляет Агнес, — объяснила она. — И так как я — невестка лаэрда, она будет настаивать на том, чтобы роды поручили принимать именно ей. Если и есть другие повитухи, они об этом помалкивают, опасаясь вызвать гнев Агнес.

— Понимаю.

Джудит почувствовала вдруг, что ее тошнит. Где-то в глубине ее души зарождалась тихая паника. Боже правый, она недостаточно обучена, чтобы самостоятельно справиться с обязанностями повитухи! Да, она имела сведения о всех новейших методах принятия родов, но самой ей никогда не доводилось присутствовать при настоящих родах, и она чувствовала себя совершенно неподготовленной для того, чтобы взять на себя ответственность за роды Фрэнсис Кэтрин.

Почему всегда все так сложно? Раньше Джудит не раз представляла себе, как будет вытирать тряпочкой лоб подруги, когда у той начнутся схватки, держать ее за руку и время от времени шептать: «Ну, ну, потерпи еще чуток…» — а опытная повитуха в это время будет заниматься куда более насущными задачами.

Слезы снова потекли ручьем по лицу Фрэнсис Кэтрин. Джудит вздохнула.

— С уверенностью можно сказать только одно, — заявила она. — У тебя будет этот ребенок. Я здесь для того, чтобы помочь тебе, и разумеется, вместе мы сможем решить любую проблему, сколь бы неразрешимой она ни казалась.

Ее уверенный тон успокоил Фрэнсис Кэтрин.

— Да, — согласилась она.

— Имеет ли смысл привлекать на свою сторону Агнес или лучше поставим на ней крест?

— Поставим крест, — замахала руками Фрэнсис Кэтрин. — Эта женщина уже никогда не изменится к лучшему. У нее жестокое сердце. Каждый раз, когда ей представляется такой случай, она делает ужасные замечания по поводу боли, которую приходится терпеть женщине при родах. И еще ей нравится рассказывать всякие жуткие истории о случаях трудных родов.

— Тебе не следует обращать на нее внимания, — воскликнула Джудит дрожащим от гнева голосом. Ей никогда еще не доводилось слышать ничего более возмутительного. Судя по всему, у Агнес и вправду было жестокое сердце. Джудит покачала головой, размышляя над создавшимся положением.

— Я знаю, что ты сейчас делаешь, — прошептала Фрэнсис Кэтрин. — Ты сейчас пытаешься понять Агнес, да? А когда поймешь причину ее поведения, попытаешься его изменить. Но для меня это уже не имеет никакого значения, — прибавила она. — Даже если она вдруг превратится в ангела, к себе я ее все равно не подпущу.

— Нет, я не пытаюсь ее понять, поскольку и без того знаю, почему она так поступает. Агнес жаждет власти. Она использует страх и уязвимость женщины в этой ситуации, чтобы получить желаемое. Она питается слабостью других. Мод рассказывала мне о таких женщинах. И что бы я ни делала, ничто не изменит ее поведения. Не волнуйся. Я и сама сделаю все, чтобы не подпустить ее к тебе. Обещаю!

Фрэнсис Кэтрин кивнула.

— Я больше не чувствую себя одинокой, — призналась она. — Всегда, когда я завожу разговор о будущих родах с Патриком, он очень расстраивается, поскольку боится за меня, и дело кончается тем, что мне приходится утешать его, а не наоборот.