Родина дремлющих ангелов - Густав Водичка

Hе секрет, что гомосексуалисты чаще всего встречаются в сферах искусства. Это значит, что подобное явление напрямую связано с эстетическим воспитанием личности. Среда навязывает больше чем природный интерес. Только недостаточно зрелые могут обезьянничать в женских аксессуарах на сцене. Это скорее дань моде, сущность которой люди не могут осознать.

Агрессивное отношение к гомосексуализму есть не что иное, как признак сексуальных интенций индивидуума, когда скрытые драматические переживания женского осознания преломляются в тотальное отрицание всего мужского. Чем сильнее мужчина ненавидит свое ограниченное мужское естество, тем громче он заявляет о своем презрении к гомосексуализму. Его женской истерике трудно возразить. Что можно объяснить монаху, который борется с собой путем самокастрации?

Все разговоры о пользе и вреде гомосексуализма равносильны разговорам о пользе и вреде лунного затмения.

Мужчина не может отказаться от вожделенной и красоты. Изгнанный из тела матери, он утратил гармонию целостности, где мужское и женское присутствуют в одном.

“Только невежда воображает, что гомосексуализм — это когда “мужик мужика ...”. Гомосексуализм — не секс, а препарирование Женского в себе. Это явление имеет всепроникающий характер. Вглядываясь в мужские лица, мужчины ищут признаки общего женского родства. Здесь достаточно одного взгляда, рукопожатия, слова, чтобы прочувствовать все... Увидеть в мужчине женщину, созданную в полутонах, дано не каждому”.

Для осязания реальной женщины много ума не надо. Она перенасыщена божественной утонченностью и развращена этим. Женщина самодостаточна. Она не ведает голода и жажды, у нее невыносимо беспечные глаза. Она мудра фактом рождения в совершенной природе. Ей нечего искать: она все имеет.

Безжалостно рожая мужчин, женщины приносят их в жертву своим меркантильным интересам. Ограниченность мужчины унизительна. Ему не дано создавать подобных себе. Он может только помнить и оплодотворять своей памятью. Компенсируя свою ущербность, мужчины выносят на свет мировые шедевры. Тем самым они напоминают о своей творческой женской сущности.

Безумная любовь к женскому превращает мужчин в тоскующих исследователей его основы. Благодаря этому они неизбежно постигают себя.

Мужчина не может любить мужчин. Этого в природе не бывает.

Табу “священного стола”

Известная фраза киногероя Сухова “Восток — дело тонкое” легко прижилась в нашей народной среде. Но некоторые странные обычаи многих восточных народов с утонченностью связать трудно. Например, почему женщинам не позволяется принимать пищу в обществе мужчин? Аналогичный обычай можно наблюдать и у народов Кавказа. Настоящему джигиту легче представить себя в гробу, чем за одним столом с женщиной. Вряд ли подобную норму поведения можно считать простым патриархальным пережитком. Природа такого явления должна быть оправдана важными причинами.

Невероятная живучесть самого обычая уже говорит о многом. Ясно, что здесь не может быть и речи о каких-либо гастрономических предрассудках, связанных с присутствием женщины. В данном случае трапезный стол воспринимается не как место поедания пищи, а как место общения. То есть женщина отрицается в качестве собеседника. Точнее говоря, собеседника официального, так как в интимной обстановке, несмотря на открытую дискриминацию, женщинам часто позволяется значительно больше, чем можно себе вообразить. Умственные способности женщины ценились даже у самых яростных поклонников патриархата.

Тем не менее, с древних времен воинские коллективные совещания, беседы охотников и пастухов трансформировались в устойчивый ритуал мужского застолья, в который женское присутствие вносит явную дисгармонию. Даже европейские мужчины, несмотря на свою лояльность к женскому обществу, время от времени ищут уединения: в джентльменских клубах, пивных барах, охотничьих заимках, на “холостяцких” пирушках, рыбацких “оргиях” и так далее.

Дело в том, что язык как главный элемент общения является общим только до определенной степени. То, что приемлемо в обществе мужчин, неприемлемо в обществе женщин. Великий говорун Жванецкий, вернувшись из Нью-Йорка, заявил: “Я впервые почувствовал себя импо­тентом, потому что не знал их языка, ведь слова — это секс”. Иначе говоря, в любом общении разнополых существ неизбежно присутствуют сексуальные установки.

Для примера можно взять любую мужскую компанию, подогретую хорошим вином и темой разговора. Внезапное появление женщины за столом способно не только изменить весь ход беседы, но и разрушить непринужденность обстановки. Каждый из присутствующих мужчин, независимо от своих сексуальных устремлений, будет корректировать свое поведение так, чтобы понравиться сидящей рядом женщине. Соревновательное “распускание хвостов” перед женщиной сведет мужскую занимательную беседу к своеобразной ритуальной схватке самцов, где каждый подсознательно ищет первенства. Даже не вступая в разговор, женщина только одним своим присутствием может расстроить душевную взаимосвязь мужчин.

Практически у всех народов имеются свои правила общения между однополыми и разнополыми индивидуумами, начиная от простого приветствия и кончая тематикой бесед. Например, в старой классической Европе в присутствии женщин нельзя было не только произносить определенные слова, но также исключались целые темы по трем основным причинам: а) даме это непонятно; б) даме это неприятно; в) даме будет скучно.

Как правило, после учета всех вышеуказанных обстоятельств направленность любого разговора сводится к удовлетворению явного или скрытого дамского каприза. Естественно, что при этом содержание в беседу не допускается.

На Ближнем Востоке, в Средней Азии, на Кавказе вопрос однополого мужского общения решен радикально: когда мужчины сидят за столом, женщина должна прятаться за ширмой или в соседней комнате. Таким образом, “сексуальные раздражители” не мешают хранителям суровых обычаев проводить время в нормальной, “рабочей” обстановке.

Возможно, европеец, привыкший скрываться от жены в квартире холостого товарища, готов позавидовать “горячим” восточным парням. Но есть одно обстоятельство, позволяющее оценивать эти обычаи несколько иначе. Простейший, почти насильственный путь обеспечения интеллектуального комфорта мужского сообщества способен тормозить развитие умственных способностей вообще. Несмотря на то что европейские мужчины оказались заложниками достаточно большой женской свободы, они научились удачно совмещать высокий уровень общения с женским присутствием. Более того, им нередко удается использовать возможности женского интеллекта в русле затронутой темы. В данном случае европейцы интуитивно используют своеобразный психологический тренинг, позволяющий абстрагироваться от женщины как обязательного сексуального объекта.

Другими словами, при необходимости женщина-собеседник может восприниматься в мужской среде как сущность бесполая, то есть “просто человек”. Конечно, это явление присутствует не повсеместно и не всякая дама может удостоиться такой чести, но сама возможность подобного уровня общения вызывает в женщинах желание форсировать свое интеллектуальное развитие и вынуждает корректировать стиль поведения. В свою очередь, мужская среда, способная эффективно блокировать внутренние сексуальные установки в процессе умственной работы, представляет собой более развитую духовную общность. Не исключено, что это обстоятельство является одним из составляющих компонентов социально-экономического превосходства европейской цивилизации. Нарушение мужской монополии на коллективную умственную работу позволило европейцам значительно повысить КПД общего разума.

Великие открытия редко делаются в лабораторных условиях. Практика неоднократно подтверждала, что “дружеские беседы на кухне” — это своего рода академии, где легко развиваются индивидуумы и рождаются новые идеи. Но обязательное отлучение всех представителей слабого пола от “священного стола” дает негативные результаты. Достаточно взглянуть на уровень развития общества, где практикуются подобные вещи, и все станет ясным.

Мужское застолье — это особый мир, у которого есть свое место и время. Его незаменимость совершенно очевидна, но это еще не повод для сексуальных истерик.

Геронтологический очерк

Популярная песенка “Мои года — мое богатство” служит слабым утешением для тех, у кого другого богатства нет.

Говорят, страшна не старость, а ее предчувствие. Люди по-разному встречают неприятный рубеж: кто-то лезет в петлю от тоски, а кому-то хочется пропить нажитое. У мужчин свои проблемы, у женщин — свои.