Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко

поедем в какой-нибудь развлекательный центр или за город жарить шашлыки и смотреть на лошадей.

— Паша любит лошадок. Он даже пару раз катался на пони.

Я не вижу ее. И все же кажется, что Алена сейчас улыбается.

— Найдем им пони! Уверен, Кате тоже понравится.

— У тебя чудесная девочка. Она вся в тебя и в твоего папу.

— Жестокая шутка! — стараюсь говорить бодро, а у самого внутри все трещит по швам.

— Я очень рада, что судьба познакомила меня с тобой, — вдруг признается Алена.

— Ну… это было так себе знакомство. — Сглатываю ком в горле.

— Знаешь, я после Марата очень боялась мужчин. Поначалу шарахалась даже от собственных клиентов на работе. Ума не приложу, как не сбежала еще в первую смену. — Она тонко, ломано смеется. — А с тобой все как рукой сняло.

— Я старался.

Давлю на гребаную педаль газа. Лечу, не замечая никого и ничего. Где-то на вокзале в руках маньяка находится моя дочь. И туда же, как на заклание, едет эта потрясающая женщина.

— У тебя отлично получалось. Наверное, это были мои самые яркие ночи и дни во всей моей жизни. — Алена говорит совсем тихо. Она словно уже где-то очень далеко. Не дотянуться и не вернуть.

— Мы повторим… — откашливаюсь. — Нет! Устроим себе новые ночи и дни. Еще ярче!

— Обязательно.

Слышу, короткий всхлип, «Приехали» глухим басом, хлопок дверцы. Сквозь расстояние представляю, как стучат по плитке каблучки женских сапог. Знаю, с какой жадностью пялятся на бегущую вперед женщину другие мужики.

— Мы ее ведем, — тишину прерывает голос Тихого.

— Давай. Подробно, — силой вытягиваю из себя два слова.

— Прошла мимо касс. Свернула за угол. Остановилась возле пятого перрона, — сухо чеканит Леня. — Берет в руки телефон. Смотрит на экран. Похоже, читает сообщение.

— Дальше!

Впереди стоянка автовокзала. Не тратя ни единой секунды на парковку, я вылетаю из машины. Бросаю ее посреди дороги. И, не отнимая рации от уха, бегу вперед.

— Поднимается по боковой лестнице. Прошла один пролет. Другой… — Тихий замолкает.

Из динамика доносятся его тяжелое дыхание и голос диктора, который объявляет о прибытии пригородного автобуса.

— Что там?! — Несусь, расталкивая прохожих. — Что?! — кричу, забив на осторожность.

— Катя! — радостно сообщает Тихий! — Катя у меня! Передаю ее боссу!

— Слава богу! С ней все в порядке? — Чувствую толчок за грудиной.

— Да. Грязная, как местные бомжи, но вроде бы все хорошо.

— А Алена?! Ты видишь ее?!

— Да, я вижу. Она все еще возле лестницы. Никуда не уходила.

Леня снова хрипит в трубку своей отдышкой. Скорее всего, он поднимается за Аленой.

Умом понимаю, что это конец. Катя у нас. Жрицу тоже никто не тронет в общественном месте. И все равно… проклятая ментовская чуйка не дает расслабиться. Гонит меня вперед. Пинает под зад.

— Да твою мать! — вопль Тихого раздается как удар колокола.

От неожиданности я спотыкаюсь и чуть не падаю.

— Что там?.. — Оглядываюсь по сторонам, пытаясь запомнить каждое лицо.

— Это не приманка! Другая баба! В такой же шапке, куртке и сапогах. Двойник!

Глава 47

Алена

Я так и не поняла, как Марат все провернул. Казалось, я только поднялась на второй этаж, осмотрелась. А уже в следующую секунду чьи-то руки толкнули меня в кабинку лифта, и перед глазами мелькнуло лезвие ножа.

— Молчи!

Узнаю голос мужа.

— Катя. Где она? — Чувствую прикосновение стали к голой шее.

— Где и положено. Я выполнил свое обещание. — Марат жмет на кнопку нулевого этажа.

Прямо перед моим лицом закрываются двери, но я все же успеваю заметить женщину… в такой же одежде и обуви.

— Похожа, правда? — усмехается муж. — Это было проще, чем я рассчитывал. Ты смогла от меня сбежать. А вот сменить гардероб… — Он цокает на ухо. — Любовник совсем на тебе экономит. Ни одной новой шмотки. Все купленное за мои деньги.

— Еще раз спрашиваю. Где Катя?

Плевать на весь бред, который он несет. Сейчас я могу переживать лишь за малышку.

— У дедули! — Марат скользит языком по моему левому уху. — Папаша еще не добежал.

— Она цела? Ты… — С трудом сдерживаю дрожь. — Ты ничего с ней не сделал?

— Ревнуешь? — громко смеется. — Не переживай! Все мое внимание только для тебя! Эта мелкая визгливая девчонка задурила всю голову. Пару раз даже думал высадить ее где-нибудь в городе. С трудом довез до вокзала.

— Если на ней будет хоть одна царапина, тебе конец.

На радостях за Катю во мне словно открывается какой-то бездонный запас смелости.

— Побеспокойся лучше о себе!

Лифт останавливается, и Марат подталкивает меня к ближайшей машине — грязной малолитражке с заляпанными номерами.

Заметив рядом с ней двух окровавленных мужчин, я дергаюсь в их сторону. Хочу помочь. Однако муж с его молниеносной реакцией не оставляет ни одного шанса.

— Поздно! — Резко тянет за руку к себе. — Будешь злить, отправишься туда же, куда и они!

— Не трогай меня! — Только сейчас понимаю, почему мужчины лежат в таких неестественных позах. — Не прикасайся! — вскрикиваю так громко, что должно быть слышно на пару этажей вверх.

— Прости, драгоценная моя, но теперь я решаю, как к тебе прикасаться и как трогать! — Клацает перед носом Марат.

— Убийца… — опускаюсь на пол.

— Любимый муж, — холодно поправляет Марат и рывком поднимает на ноги. — Этот майоришка наверняка прицепил к тебе какую-нибудь отслеживающую хрень. И сейчас подслушивает наши интимные разговоры.

Будто я бездушный манекен, муж поворачивает меня лицом к машине. Толкает вперед, так что распластываюсь на грязной дверце. И начинает обыскивать.

Более унизительную процедуру сложно даже вообразить. Задрав на мне куртку, Марат ощупывает талию. Скользит мозолистыми подушечками пальцев по животу. До боли стискивает грудь. А затем резко переходит на мои ягодицы.

— Ты и не представляешь, как мы по тебе соскучились. — Он вжимается бедрами в мой зад. Заставляет почувствовать эрекцию.

— Еще скажи, что хранил мне верность. — Отчаянно тяну время.

— Не поверишь! Хранил! А ты?

Холодные ладони проскальзывают под резинку трусов. По-хозяйски чертят ледяную линию к развилке ног.

— Ты ведь следил за нами. Наверняка, сам все знаешь.

Меня мутит от этих прикосновений. Чтобы удержать рвотный позыв, приходится затаить дыхание.

— Понравилось трахаться с ментом? Везде ему дала?

Марат прикусывает за шею. Как животное.

— С ним я хотя бы кончала. Часто. Бурно. Как с настоящим мужчиной.

Понимаю, что злю его. Только выбора нет. Я слишком хорошо изучила этого подонка. Бесполезно трястись от страха или умолять о пощаде. Слабость — его персональный наркотик. Она способна разбудить в муже настоящего монстра и окончательно снести крышу.

Есть