Великий Могол - Алекс Ратерфорд

– Нет. Как только я увидел Хамиду, я почувствовал нечто иное, чем просто физическое влечение; что-то, чего я прежде не испытывал… Любовь переполнила меня, и все, что я хочу, – это чтобы она была моей женой. Не думал, что такое возможно, но это случилось. Уверяю, что вино или опиум тут ни при чем. Сознание мое ясно, и я знаю, что поступаю правильно. Тетя… – Он осторожно положил руку ей на плечо. – Верь мне… умоляю…

– Не могу. Я старею, Хумаюн. Я слишком много видела, слишком много страдала, и сил уже не осталось. После смерти Бабура я пыталась тебе помогать, как обещала ему. Ты проявил себя как бесстрашный воин, но тебе так многому надо учиться, чтобы стать властителем, и я не знаю, научишься ли ты этому когда-нибудь… Ты не такой, как твой отец. Бабур никогда не терял голову. Все его браки, даже с твоей матерью, были выверенными. Он никогда не вел себя как эгоистичный мальчик, стремящийся лишь удовлетворить свои страсти и желания, не думая о последствиях. Сперва опиум, теперь это…

– Но, тетя, я пытаюсь тебе объяснить, что мои чувства к Хамиде – не простое вожделение…

– А как насчет чувств Хамиды, оставшейся здесь без отца? Ты, конечно, знаешь, что шейх Али Акбар ушел с Хиндалом? Он только что попрощался с дочерью.

– Я не знал.

– Гульбадан пытается успокоить Хамиду, но она в отчаянии. Если честно, то Гульбадан тоже очень расстроена, хотя предпочла остаться со мной, а не уйти с братом.

– Я не хотел этого… я…

– Хватит, Хумаюн.

Ханзада развернулась и покинула шатер. Падишах ждал ее возвращения, но тщетно. Он сел и какое-то время просто смотрел на танцующий золотой огонь масляной лампы. Права ли тетя, как это обычно бывало? Конечно, он действовал импульсивно, даже безотчетно, и он ранил Хамиду. А еще сломал хрупкую связь, образовавшуюся между ним и Хиндалом…

– Повелитель. – Это был Джаухар, протянувший ему листок бумаги. – Шейх Али Акбар просил передать тебе это.

Ты падишах, – прочел Хумаюн. – Если ты просишь у меня дочь, я не могу отказать. Оставляю ее с тяжелым сердцем, но я должен идти с твоим братом, кому давным-давно поклялся в своей верности. Береги Хамиду; я не в силах ее защитить и должен доверить тебе ее защиту, обещанную тобой.

Шейх Али Акбар.

Хумаюн исполнился неописуемой радости, захлестнувшей все чувства сомнения и вины перед шейхом и Хиндалом.

– Я жизни своей не пожалею ради ее защиты, Али Акбар. Я сделаю ее счастливой. Тебе не надо бояться, – прошептал он себе.

На следующий день, двигаясь верхом во главе поредевшей колонны через блеклую, выжженную палящим солнцем местность, Хумаюн не мог избавиться от чувства радости. Если бы только ценою этого не был его разрыв с Хиндалом… Час тому назад его сердце радостно забилось при виде столба пыли на дороге впереди. Надеясь, что Хиндал передумал и вернулся, он разослал разведчиков узнать об этом, но они нашли только группу торговцев шелком с мулами. Наверное, теперь Хиндал был в нескольких милях к северо-западу от колонны Хумаюна. По словам Касима, который коротко поговорил с одним из военачальников, его брат собирался переправиться через Инд и уйти на север.

Собирался ли Хиндал искать Камрана и Аскари? Если все трое братьев снова объединятся против него, положение у него будет плачевное. Хиндал точно знал, куда направляется армия Хумаюна и какова его стратегия. Такая информация очень пригодится Камрану и Аскари и, конечно, Шер-шаху. Проезжая по унылой долине, падишах размышлял о новом повороте своей судьбы. Разочарование от того, что Хиндал не вернулся, отягощалось не только тем, что он потерял союзника и обрел нового врага, но и тем, что за последние месяцы он сблизился с младшим братом и дорожил его дружбой.

В ту точь, когда были раскинуты шатры и запылали костры, он с тоской смотрел туда, где возвышались женские шатры. Что теперь делала Хамида и о чем она думала? Желание увидеть ее снова смешивалось с виной, что он причинил ей боль. Его мучили неуверенность и робость, словно юношу, не знающего, что делать. Но вдруг Хумаюна осенило. Позвав Джаухара, он приказал ему позвать к себе Ханзаду. С нетерпением он ждал ее появления, впрочем, готовый к тому, что она откажется его видеть. Но когда Джаухар вернулся, Ханзада была с ним.

– Ну, племянник, полагаю, ты хочешь меня видеть?

– Благодарю, тетя… – Хумаюн в нерешительности искал нужные слова. – Прошлой ночью мы расстались не по-доброму. В твоих словах было много правды. Но я не в силах изменить то, что случилось. И если честно, я не хочу ничего менять, даже если бы смог. Однако я много думал о твоих словах. Всю мою жизнь ты рядом со мной, помогаешь мне… Не оставляй меня и теперь.

Выражение лица Ханзады осталось строгим, она молчала, но что-то в ее серых глазах придало ему уверенности.

– Скажи Хамиде, что я сожалею о своей необдуманности, но я не хотел ранить ее. – Он подошел немного ближе. – Поговори с ней обо мне. Скажи ей, что я вел себя так из любви. Замолви за меня слово… Тебя она послушает, но только если захочет.

Спустя два часа Хумаюн проследовал через лагерь за служанками Ханзады на женскую половину. Войдя в шатер тети, в мягком золотистом свете масляных ламп и светильников он увидел ее и Гульбадан, сидящих в центре на низеньких стульчиках. Они встали и поприветствовали его. Когда он к ним приблизился, к Ханзаде из тени подошла окутанная вуалью девушка. Хумаюн знал, что это Хамида. Вдруг она откинула с лица вуаль и предстала перед ним. Он не догадывался, какая она высокая, дюйма на три или четыре выше и Ханзады, и Гульбадан. Ее тонкая фигура была облачена в синие одежды с серебряным поясом, украшенным бирюзой.

– Хамида, благодарю тебя, что согласилась принять меня здесь. Ты знаешь, зачем я пришел. Хочу, чтобы ты стала моей женой…

Хамида ничего не ответила, только продолжала внимательно смотреть ему прямо в глаза. Ее темные, с длинными ресницами глаза наполнились слезами, и первым взгляд отвел Хумаюн.

– Что ты мне ответишь?

– Отец сказал, что я должна покориться…

– Мне не нужна безвольная невеста… Что в твоем сердце?

– Я не знаю. Ничего не могу тебе ответить. Лишь вчера я рассталась с отцом. Возможно, я никогда больше его не увижу…

– Твой отец сам решил уйти с моим братом. Шейх Али Акбар хороший человек, преданный и честный. И у меня с ним нет разногласий. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы однажды, если будет угодно Аллаху, вы с ним воссоединились. Еще я обещаю, что буду хорошим мужем, буду любить и уважать тебя. И хотя теперь удача мне не сопутствует, мои цели высоки, и настанет время, когда ты станешь женой великого падишаха… Клянусь жизнью.

Хамида выпрямилась, но не ответила. Она еще так молода, подумал Хумаюн, тоскует от разлуки с отцом… и со всем, что было ей привычно.

– Многое случилось, – тихо произнес он, – и ты устала. Теперь я тебя оставлю, но подумай о том, что я сказал.

– Я подумаю. – Хамида продолжала пристально смотреть на него, словно пытаясь что-то понять.

Хумаюн почувствовал, что его испытывают, и впервые уверенность покинула его. Он пришел к ней, не сомневаясь в успехе, зная, что любая женщина сочтет за честь быть избранной им в жены. Теперь он понял, что не все так просто.

Хумаюну пришлось усмирить свое нетерпение и ждать дольше, чем он рассчитывал. Ему было трудно не навещать шатер Ханзады каждый вечер, чтобы повидаться с Хамидой, но он заставил себя не делать этого. Падишах пообещал дать ей время для раздумий и должен был сдержать свое обещание. Прошел почти месяц, когда наконец-то в один сырой вечер, когда светлячки светились словно драгоценные камни в темноте вокруг лагеря, Ханзада сообщила ему новость.

– Хумаюн, Хамида согласилась. Она станет твоей женой, когда пожелаешь.

Невероятное счастье переполнило его настолько, что он обнял тетю.

– Какие слова нашла ты, чтобы убедить ее?

– Те же самые, что говорила ей, как только приняла ее на свое попечение, – что она должна выйти замуж за кого-нибудь, а кто может быть лучше, чем падишах? Я напомнила ей, что многих девушек из хороших семей выдают за стариков, а ты – такой красивый воин в расцвете лет, с хорошей репутацией у женщин… – Ханзада лукаво подмигнула.

– Ты уверена, что она и вправду хочет этого?

– Да. Для нее было важно мое заверение, что ты действительно ее любишь.

– Я люблю.

– Знаю. Вижу это в твоих глазах всегда, когда ты говоришь о ней, иначе ни за что не стала бы твоей защитницей.

– А как насчет Хиндала? Она о нем когда-нибудь упоминала?

– Нет. Возможно, он ее любил, но не думаю, что она об этом знала. Если можешь найти путь к ее сердцу, то соперников у тебя там не будет…

– Благодарю тебя, тетя. Как всегда, ты моя благодетельница.

– И как всегда, я желаю тебе счастья, Хумаюн.