Хозяйка Священной Колыбели - Настя Любимка

что к нему прилагается. Даже с учетом того, что вы – прямой носитель крови и являетесь носителем искры, пусть и дремлющей.

Странная логика, если учесть, что я (точнее Анастейзи) оставалась герцогиней. Безземельной, бесправной – однако титул сохранялся за ней. А с аргерцогами все выходило иначе.

Нам еще предстояло хорошенько подумать над тем, что с этим знанием делать дальше и как быть. Потому что мы не имели права замалчивать о родословной Рудика. Более того, я обязана была провести для ребенка ритуал имянаречения.

По-хорошему, его должны были провести так, как моему сыну – после первого месяца жизни, однако…

Первое – Рудик родился вообще в другом королевстве, черт знает, у кого, и о том, что он принадлежит к роду Гельвейрро, понять было невозможно. Как и то, что он вообще пробудит дар и станет наследником ледяных метаморфов.

То есть, если бы над ним все-таки провели ритуал в Амриарне в первые месяцы жизни, не зная его истинной родословной, могли бы возникнуть проблемы в будущем при попытке вернуть законные права на титул и все, чем обладал род Гельвейрро. Там, как и у рода Аригальерских, оказались свои подводные камни: многое было завязано на крови.

Амадео был уверен, что алтарь, подобный алтарю рода Аригальерских, у Гельвейрро тоже должен иметься. Возможно, он был неактивен, находился в спячке. Но с пробуждением силы в Рудике точно должен был проснуться. И если бы мальчик был именован по всем правилам и с привлечением нареченных родителей до того, как мы узнали о принадлежности его к роду серебряных, то родовой алтарь мог счесть это за предательство и отказ от корней. Если проще – не принять ребенка и обратить его кровь против него во время ритуала пробуждения рода. Это определенный ритуал, по которому маг, активировавший дар, доказывает свою принадлежность к тому или иному роду.

Понятно, что мальчик не помнил своих родителей. Ни мать, ни отца. И мне пока было непонятно, каким образом пройдет имянаречение. Впрочем, на что мне Авеш и Шева?

Второе – подобный ритуал мне нужно будет провести для всех юных магов-мальчишек (девочкам, если они не наследницы рода, имянаречение не светит). Кроме Власена. Тому имя мать давала и, как я поняла, в храм его сама и носила.

Впрочем, тут уже жрецы решать будут, потому что все равно придется выяснять, к какому роду он принадлежит. Как и все остальные. Это обязательная процедура… Впрочем, на это все у меня опять же есть Верховные жрецы, пусть готовят и готовятся…

Но с остальными воспитанниками все было не настолько срочно, как с Рудиком… Я как-то не особо задумывалась над тем, что дети, по большому счету, безымянными ходили. Те имена, которые мы использовали, в храме не были прописаны, никто их туда, как полагается, не носил. То, как они себя называли, было или их собственным выбором, или выбором окружения, в котором они росли.

И Священная Пара при имянаречении могла отказать им в дальнейшем использовании данного имени, наречь другим…

Впрочем, это не настолько ужасно, как перспектива войны, что все еще висела дамокловым мечом. Вчера я пыталась понять, а сколько вообще времени у нас есть. И есть ли оно вообще? Дамрук как-то затихарился. Жену и детей не ищет, причем даже жаловаться не стал нашему королю. Амадео врать не стал бы – о Дариоле и ее брате в воздухе не витало никаких вестей и даже намеков на них.

Нет, если вспомнить, что и свадьба тайной была, и наличие королевы Дамрук подданным не афишировал, как и рождение еще одного сына, становилось понятно, что ему огласка была ни к чему. Но тогда почему он сам не пытался ничего выяснить? Мы же буквально на его глазах исчезли!

Он, конечно, потом злость на морфе сорвал и, вероятно, все еще считал, что Виктран мертв. Но его бездействие оставалось для меня пока неясным. Мы что, так сильно спутали планы короля, что ему требовалось много времени для решительных и наступательных действий? Или он чего-то ожидал?

Например, гибели аргерцогского рода! А там и смерти тэйграна.

Вряд ли нападения происходят спонтанно. Есть какая-то определенная логика. Самый простой вывод – ослабить королевства. Забрать у них самых надежных защитников, чтобы потом ударить. Но аргерцог жив, тэйгран тоже. Что делается в других королевствах – мне неведомо (надо будет не забыть попросить Амадео выяснить обстановку). Но мы – ближайшие соседи Нармада, и, возможно, пока эти ключевые фигуры живы, масштабных боевых действий не предвидится.

Впрочем, вряд ли прекратятся нападения, тем более что мы до сих пор не знаем и не имеем даже малейших догадок о том, кем может быть тот самый менталист, который так свободно передвигается по королевству и управляет всеми, как марионетками…

– Анастейзи, у меня печальные вести…

Я вздрогнула от голоса Амадео. Совершенно не заметила, как он вошел в кабинет, где я пыталась привести в кучку собственные мысли и составить хоть какой-то план по дальнейшей работе с юными дарованиями. В руках аргерцога заметила письмо. Так… Судя по всему, мужчина получил очередные вестники…

– Печальные? И касаются меня лично?

– Они о герцоге Дарремском.

– Неужели я овдовела?

– Боюсь, подобная новость для тебя не станет печальной.

– Думаешь?

Я усмехнулась, глядя в блестящие лукавством глаза аргерцога.

– Вдовствующая герцогиня должна будет вернуться в герцогство Дарремское незамедлительно. Затем нанести визит в столицу – засвидетельствовать свое почтение короне, а заодно подтвердить титул сына-наследника. Там, в свою очередь, мне должны будут назначить опекуна до совершеннолетия Илиаса, а следовательно – откроется охота на одаренную магией вдову. И если последнее меня не пугает, скорее, это раздражающий факт, вытекающий из моей молодости, привлекательности и приличного состояния, то необходимость открыто перечить королю – а я точно не покину Колыбель – кроме как печальной вестью сейчас я назвать не готова. Не тогда, когда ослаблены и я, и моя земля. И тебе, Амадео, это известно лучше, чем кому бы то ни было.

– Туше, дорогая, – выставив перед собой ладони, произнес мужчина. – Ты права, но я говорил о более личном и, наверное, зря вообще поднял эту тему. Твой муж уже на пути в Колыбель. И это тот визит, который ни оспорить, ни замедлить не выйдет.

– Он его совершает под патронажем короны?

– Верно.

Я на миг прикрыла глаза. Предсказуемо. С учетом ослабления влияния Сарвенды на мозг герцога, король не мог не воспользоваться просветлением Радана и не поощрить его желание увидеться с сыном и женой. Насколько