Шеф-повар придорожной таверны (СИ) - Коваль Кирилл

— Да на днях получил. Дядька при всех честных мужах опоясал. Отец по такому делу почти весь эль выставил.

— Эх, как чуял, что надо было заехать! — посетовал Тот, — а сейчас откуда такой боевитый? Как, война где, а мы не знаем?

— Да не, тихо все, — успокоил я мельника, — то дядька меня натаскивает, велел привыкать к оружию.

— Стало быть не передумал ратному делу обучаться?

— Нет, дружинником буду!

— Ха! Дружинником! Сначала в стражу попробуй попасть. Лиеры обычно самых лучших из стражи забирают, если, конечно, не при дворе отрок воспитывался.

Да у меня уже вроде как есть льера, которой буду служить, чуть было не вырвалось у меня, но вовремя прикусил язык. Нечего несвершенным хвастать, да еще посреди леса, где всякая нечисть услышать может. Между тем, Тот, не дождавшись от меня ответной реплики продолжил.

— Ты в городе как время придет, найди лиера Горда, он у нас капитаном стражи был. Скажи, я за тебя просил. Вот под ним тебе и честь будет и спокойная жизнь и усы всегда в меду, ну ты меня понимаешь…

— Не совсем, но спасибо, дядька Тот. Авось и пригодиться ваше слово, — не стал отказываться от предложенной помощи, — Вы простите, я поеду, хочу при свете до придорожного лагеря, что у тракта, добраться.

— Давай, езжай. Батьке от меня поклон передавай. И дядьке своему передай, что раз на коне ездишь, чтобы копье давал, привыкать. Копье для всадника — первое дело!

Распрощавшись с отцовским знакомцем, я двинулся дальше, размышляя о том, как бы я сейчас ехал с копьем и куда бы его пристроил, чтобы было удобно. С дядей я отрабатывал основные движения, но в основном он учил меня топору и мечу со щитом, остальное оружие было больше в ознакомительных целях. А уж оружия у дяди было… Как сказал отец, когда разгружал заводную лошадь дяди (которую пришлось продать прошлой зимой), что тут на небольшой отряд наемников хватит. Только мечей разной длины привез три штуки. Правда осталось уже два — огромный меч, двуручник, дядя продал почти сразу, как лишился руки, еще рана толком не зажила. А вот луки почему то оставил, хотя меня стрелять пока не учил. Копья у него тоже были. Два всего, и не длинных, с дядин рост, но я по осени помогал чистить четыре наконечника для копий из которых два были с резом, чтобы бить с коня и быстро вынимать, а одно и вовсе для пики. Судя по тому, сколько я провозился с ним, не доставали его с десяток лет.

Несмотря на то, что в мыслях я перебирал весь арсенал дяди, примеряя на себя, крутить головой по сторонам и осматривать кусты не забывал. Но путешествие протекало тихо и мирно, даже ни одного барсука не встретил, что так взволновали Машу, которая впервые увидела этого пушистого увальня в десяти шагах от себя. Ее реакцию я так и не понял, когда она вскричала одновременно и восхищенно и кровожадно, что-то вроде: “ах какая прелесть! А на них можно охотиться?” Совершенно не могу понять, что ей в голову придет в следующую секунду! Но с ней точно не скучно!

Так в размышлениях я и добрался до лагеря, где позавчера мы ночевали. Палатки у меня не было, только спальный мешок, под который я по быстрому накидал лапника и запалив костер, принялся за ужин. Дров, что мы оставили — не было, зато кто-то вчера привез пару здоровенных лесин, от которых сожгли ветки покрупнее, не затрагивая стволы. Пилы у меня не было, поэтому я тоже нарубил веток и накидал их вокруг одного ствола, чтобы когда ветки прогорели, жар остался. Решил ничего не придумывать и приготовить Машину кашу, уж больно вкусная оказалась. А главное так просто готовилась!

Пока занимался костром, наткнулся на длинный черенок от лопаты или, судя по длине, от вил, длиной чуть выше меня ростом. Судя по обожженной стороне, черенок использовали для крепления котелка над костром, но мне он не понадобился, я как и Маша пристроил котелок на угли, а палку отложил в сторону. Так же, как и девочка все обжарил, выложил в чашку, освобождая котелок под крупу, и пока варится каша, оставив котелок на углях, пошел заниматься лошадью. Снял сбрую, обтер, дал напиться у ручья и привязал у обочины, чуть в стороне, там где трава погуще, не вытоптанная и не съеденная другими животными. Помешал крупу, хоть Маша так не делала, но я побоялся, что может пригореть, заодно и посолил немного, вспомнив, что сало и копчености соленые, постарался не переусердствовать. И тут мне снова под руку попался черенок… Наверное мне вспомнились слова Тота про копье, черенок и правда по длине подходил… В общем, в ожидании приготовления каши, я схватив палку принялся пытаться повторять те немногие движения, увиденные в упражнениях дяди. Обманное движение… Тычок! Уход… Отбить вражеское оружие… Тычок! Обманное движение в голову… Удар под щит!

И так ловко у меня это выходило, что я сам не заметил, как увлекся, что даже не сразу услышал своего мерина, тревожно всхрапывающего и перебирающего ногами. По дороге, со стороны, откуда я сам приехал, метрах в ста подъезжали двое…. Ну как подъезжали: здоровый мужик восседал на дохлом на вид коне, а рядом шел тощий мужичок, держась за стремя. Шли не торопясь, экономя силы и коня и мужичка, внимательно разглядывая меня и мой лагерь. Я быстро оглядел стоянку. Расположился я компактно, спальник с одной стороны костра, седло под изголовьем, слева от него бревна для костра, справа мои вещи, дальше полянка. С другой стороны костра вообще места навалом, будет где расположиться. Думаю, я и гостеприимство смогу оказать, каши на троих хватит, я с учетом завтрака готовил… Демоны преисподней! Каша!

Нет, кашу спасти я успел, только-только начала подгорать, но закинув туда жирную жаренную массу и перемешав мне удалось остановить ее обугливание и по поляне сразу раздался сногсшибательный аромат, особенно для того, кто последний раз съел два сухарика днем, когда давал отдохнуть коню у ручейка возле дороги.

— Добрейшего вечерочка, парнишка! — раздалось с дороги и на полянку первым зашел мелкий мужичок. Да и вправду мелкий, выше меня на полголовы, а в плечах я чуть ли не вдвое буду шире. Но жилистый, слабым я бы его не назвал. Редкая бородка клочками, волосы грязные, сальные, одежда какая то… несвежая, что ли.

— Не убегай, конем то займись! — рявкнул второй, спрыгивая с лошади. Усталая кобылка с явным облегчением вздохнула и даже как будто стала выше ростом. И было с чего.

Ростом второй мужик был с дядю, но здоровее раза в два. Правда половина этого свисала на животе, бедрах и щеках, но и того что приходилось на мускулы хватило бы, чтобы ему тащить эту захудалую лошадку, а не наоборот. Одежда также, была слишком неряшлива, и если на первом она болталась, то на этом сидела в облипку, словно с чужого плеча. В отличие от спутника здоровяк был побрит, включая голову, и выглядел несколько поухоженее, что ли…

— Ага, щас! Любишь кататься, люби и саночки… кормить и чистить, хгми-хгми! — огрызнулся первый, со странным звуком, словно посмеялся носом — И вообще, не видишь, я с юным воином знакомлюсь!

— Вот тоже мне тяжелую работу нашел! Что там сложного? Я Бронт, это Гязель.

— Весел! Располагайтесь, каша почти готова! — проявил вежество я, хоть гости мне не понравились, но стоянка была общая, от меня не зависело, где они будут ночевать.

Почему не понравились, объяснить я не мог, но точно не внешним видом — в таверну и не такие заглядывали. Скорее всего меня напряг бегающий взгляд Гязеля, которым он словно ощупал мои вещи, сумки, седло… Бронт тоже осматривал, но его взгляд останавливался на ноже на поясе, лежащем рядом топоре и почему то на черенке, который я бросил рядом с собой, одним концом упавшим в траву.

— Благодарствуем! — гулко и радостно рявкнул здоровяк, отворачиваясь от меня и снимая с лошадки седло, — Так проголодались, что живот к спине липнет.

На последнюю фразу его спутник не сдержался.

— Хгми-хгми! Чтобы у тебя живот к спине прилип, тебе всю зиму надо ячку на воде есть… раз в день! А вот я сейчас кабана готов съесть!

— Угу, не разделывая, прям из лужи! Судя по вони от тебя, ты так уже один раз сделал!