Шеф-повар придорожной таверны (СИ) - Коваль Кирилл

Кирилл Коваль

Шеф-повар придорожной таверны

Глава 1. Незнакомка с тракта

— И ты снова убит!

Озвучил очередной болезненный тычок под ребра Ивен, с легкостью увернувшись от моего, казалось бы такого стремительного выпада.

— Ты слишком быстрый! — возмутился я, сам же понимая, как по детски это прозвучало. Мне, как никак, уже тринадцать лет и оправдываться в проигрыше на тренировке вроде бы и стыдно, но Ивен был меня и старше и намного опытнее, что с ним невольно начинал себя чувствовать ребенком, что и проявлялось вот в таких вот репликах.

— Ага, ты так и разбойникам скажи, когда они к тебе в таверну придут зимой пограбить. Давай еще!

Я как можно быстрее разорвал с ним дистанцию, и прикрывшись щитом из круглого спила осины закружил вокруг воина. Места для маневра почти не было, тренировка проходила на небольшом пятачке между плетнем, поленницей и сараем, но вот дядя, несмотря на то что был в несколько раз больше меня — спокойно перемещался по площадке и ограниченность пространства ему нисколько не мешала. Дядя Ивер некогда был дружинником у лорда и жил довольно далеко отсюда, но в результате войн его сюзерена с соседом потерял семью, дом и раненный добирался почти десять дней до нашей таверны, где у него был последний родственник — мой отец. Рана оказалась серьезной, пошло загноение и руку пришлось отнять, но как оказалось, воином хуже он не стал. Когда дядя поправился, он взял на себя роль вышибалы в таверне, и за пару месяцев отучил всех местных и заезжих любителей помахать кулаками шуметь в нашей таверне. Помню, когда он с показной легкостью выкинул троих разгулявшихся стражников из таверны, а когда они пришли на следующий день поквитаться, с удивлением узнали, что он однорукий калека. То есть, когда он их выкидывал, они даже и не поняли этого.

— Хватит на сегодня, — снова с легкостью отбив мою атаку и для разнобразия увернувшись, зашел мне за спину и шлепнул палкой пониже спины, — щит не просто держи, ты им работай.

— Тяжелый, а рука устала…

Мужчина отложил на край поленницы свой меч из выструганной палки и принялся поправлять одежду, не забывая поучать.

— А в сражении щит приходиться держать часами и постоянно отбивать атаки противника. Тренируй руку, носи щит как можно чаще, как выдается минутка — одел и ходи с ним. И не просто ходи, а делай упражнение, руку вверх, вниз, в стороны, от себя, к себе. Друзей попроси, чтобы шишками в тебя постоянно кидали, не предупреждая, а ты отбивай…

— А давай, я сейчас шишек принесу, ты в меня покидаешь? — обрадовался я новому упражнению, но не тут то было.

— Нет, на сегодня хватит. Я за поросенком в деревню схожу, а ты матери обещал, что дров нарубишь, а то поленьев на пару раз осталось. Заодно и хват потренируешь.

С этими словами дядя развернулся и пошел в сторону таверны. Вздохнув, я зашел в сарай и взяв там колун, вернулся на площадку, и выкатив на середину огромный чурбан, принялся стаскивать к нему чурки.

Разрубить с первого удара установленную на чурбак чурку не удалось, топор вклинился в древесину и мне пришлось несколько раз бить им о чурбак, прежде чем добился успеха.

Следующий час я рубил дрова, представляя как я сражаюсь в грандиозной битве, а чурбаки — мои противники, от которых я отбиваюсь из последних сил, так как за мной таверна, мама, брат и конечно же невеста….

Раньше, до моего рождения у нас была большая семья и таверна процветала, так как все родственники жили тут и работали на обслуживании посетителей, но пятнадцать лет назад произошла вспышка чумы, очень много погибло, и таверной остались руководить мои родители. Было несколько наемных работников, и вроде дела шли неплохо, пусть я был маленький, я все равно прекрасно помню, как огромные караваны купцов останавливались у нас, но основной тракт перенесли на полсотни верст к востоку, из-за нового союза с Иргитанцами с выгодными торговыми отношениями и наша таверна быстро потеряла большую часть доходов. Вместо богатых купцов и дворян со своей свитой из посетителей остались только деревенские торговцы, вывозившие на продажу овощи, скот и лен. Были конечно и дворяне, имеющие поместья по направлению нашего тракта, да и большие караваны проходили по осени, но у нас они останавливались редко. Персонала у нас не хватало, а нанять новый ради редких заездов богатых посетителей было не на что. И отец и мать уступали организационному таланту дедушки и бабушки, которые владели таверной до моих родителей. Мама постоянно была занята либо готовкой, либо стиркой, либо занималась домашней птицей. Отец латал все, что требовало ремонта, занимался покупками материалов и продовольствия, стоял за стойкой, принимая заказы, да наливая селянам вонючее пиво, которое привозил наш новый родственник, муж старшей сестры, живущий в соседней деревне. Дерека я не любил, и даже не потому что мне он казался глуповатым и заносчивым, и даже не за то, что из-за него мы остались без хорошего повара, а сестра готовила вкуснее мамы, о чем конечно говорить не следовало, а из-за того после переезда к нему, Лара сильно изменилась, и как то иначе, с пренебрежением начала относиться и ко мне и младшему брату Янику. Янику только исполнилось одиннадцать лет и все на что хватало его помощи, это заставить его убрать зал после гулянки хорошо расторговавшихся в городе фермеров или натаскать воды на кухню. Хорошим подспорьем для нас стал Ивер, авторитета которого хватило на, чтобы нам вернули все долги и прекратили ломать мебель в пьяных драках. Также маме по хозяйству помогала Лаура, неизвестная нам ранее женщина, которая оборванная и замерзающая появилась на пороге таверны полтора года назад, да так и осталась с нами. Особо нам, детям, не рассказывали, откуда она взялась, но как я понял, в тех же войнах, что пострадал Ивер, пострадала и деревня Лауры и среди зимы они остались без запасов продовольствия. Она направилась в город, надеясь там заработать, но чуть не замерзла по дороге. Лаура разносила посетителям еду и выпивку, мыла посуду, занималась уборкой и стиркой… На мне были дрова, вода, помощь отцу с ремонтами и даже часто стоял за стойкой, обслуживая покупателей.

Вот и хозяйничали мы как могли, вшестером, в таверне, в которой раньше жило и работало шестнадцать человек…

Со двора начал доноситься какой-то шум, который все усиливался и нарастал и даже стало можно разобрать отдельные фразы.

— …В штанах…

— Да я тебе говорю, девка!

— … И вправду в штанах, позорище то какое…

Только я подумал о том, чтобы отложить дрова и выйти во двор, или не происходящее не стоит того, чтобы показаться на глаза родителям, пока не закончил с дровами, как услышал голос матери.

— Ивера надо сюда! Яник, бегом, верни Ивера, он только ушел в деревню!

Все, вот тут любопытство победило и я воткнув топор в чурку помчался между сарайчиками во двор. Чтобы позвать Ивера — должно произойти что-то необычное. Отец с матерью кроме парочки окрестных деревень и Города нигде не были, а вот дядя попутешествовал на славу и очень многое повидал и часто пользовался авторитетом в спорах между торговцами о географии или месте изготовления оружия или доспеха.

Во дворе, на площадке для повозок стояла телега Мигора, уважаемого мужа с Середок, с его сыновьями и невесткой постоянно возивших на продажу в Город овощи и шкуры. Сам Мигор стоял позади телеги с отцом, матерью, десятком посетителей и парочкой деревенских баб, приносивших нам молоко и простоквашу. Извернувшись ужом, протискиваюсь вперед и добираюсь до телеги, чтобы наконец увидить, что их так взволновало.

Сперва я не понял, чем их привлекла фигура тощего парнишки на телеге, ну да, странная одежда, более странная обувь, длинные волосы, необычного, медного цвета… но потом до меня дошло! Это же девочка! В штанах! И даже не таких, в каких ходят по слухах в странах халифата, а облегающих, подчеркивающих все изгибы ноги, плотных штанах, синего цвета. Теперь я понял, что вызвало такой ажиотаж. Девчонка мало того, что нарушила древние традиции и надела мужскую одежду, так она еще и с волосами распущенными, что для всех окружающих было совсем необычно. Так добровольно себя позорить? Хотя может волосы не она распустила? Лежит без движения, не похоже что спит, при таком то гомоне. Сомлела?